Мадам экскурсовод переложила указку из руки в руку и посмотрела на часы. «На сегодня, пожалуй, хватит», — решила она про себя.
— Вот такие были тогда времена. Пиратов, слава богу, больше нет, но они продолжают жить в книгах, в кино и… — экскурсоводша замялась, не зная, как лучше закруглиться, — и в нашем музее, — ловко вырулила она на привычную тему, — куда мы приглашаем вас зайти на следующей неделе. Откроется вторая часть экспозиции, посвященной эпохе великих географических открытий. На ней будет представлена знаменитая золотая чаша ацтеков. За сим позвольте откланяться, экскурсия закончена. Прошу всех пройти к выходу — музей закрывается.
После этих слов мадам устремилась к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен», а посетители потянулись к выходу. Только Абракс остался стоять у пиратского корабля, не в силах оторваться от созерцания прекрасной Анне Бонни.
— Не задерживаемся, не задерживаемся, музей закрывается, — подгонял нерасторопную публику старый смотритель. Собственно говоря, подгонять было особо некого, почти все уже вышли из зала, и только в дверях замешкался и топтался хвост из экскурсантов. Смотритель поспешил туда — наводить порядок. В суете у выхода старик не заметил: кое-кто вовсе не торопился последовать его призыву. Абракс все еще торчал у корабля, не обращая внимания ни на смотрителя, ни на своего приятеля Калифакса, который всем музеям и пиратам, вместе взятым, предпочитал хорошую толстую сосиску. Недоумевающий Калифакс никак не мог взять в толк, чего это дружок прилип к этим чертовым куклам. И Брабакс, как назло, точно испарился. Вечно с этими друзьями какая-нибудь морока!
— Ну ладно, хорош! Посмотрели, и хватит. Пошли отсюда, чего тут торчать-то! — начал канючить Калифакс.
Абракс как будто не слышал его.
— Браб-а-а-кс! — позвал Калифакс.
Никакого ответа.
— Слушай, ты не знаешь, куда он подевался?
Вновь — безответная тишина.
— Ну что за ерунда такая. — Нытье перешло в ворчание. Калифакс крутил головой, озираясь по сторонам. И тут он обнаружил Брабакса. Вернее, только его ноги и то, что над ними. Поскольку остальная часть туловища скрывалась за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен». Наверное, за дверью было что-то очень интересное. Во всяком случае, Калифакс еще не успел толком сообразить, как ему вытянуть своих дружков из этого пыльного заведения, как Брабакс уже полностью скрылся за дверью.
— Эй! Дуйте сюда! — послышался его возбужденный голос.
В то же мгновение в зале погас свет. Слышно было: кто-то повернул ключ в замке. Эхо под сводами музея усилило удаляющиеся шаги — это смотритель закончил рабочий день.
— Неплохо все-таки обойти залы перед уходом, — заметила экскурсоводша.
— Чего их обходить, все тихо-мирно, — попытался отделаться от назойливой мадам старик служитель.
И вдруг… Раздался страшный грохот. Это Калифакс, не отличавшийся особой ловкостью, своротил ограждение, пытаясь в потемках добраться до Брабакса.
— Вы слышали? — взвизгнула водительница экскурсий. — Там кто-то есть! Надо пойти и посмотреть!
— Да никого там нет. Разве что крыса какая, подумаешь! — успокоил смотритель настырную коллегу. — Давайте уже пойдем.
— Какая такая крыса, что это вы говорите? У нас в музее такого не водится! Вы еще скажите, что у нас тут крокодилы скачут! Ну да ладно, в конце концов меня это не касается, — неожиданно сменила гнев на милость разбушевавшаяся дама, внезапно припомнив: на самом деле ей уже давным-давно надо было быть в другом месте. Гораздо более привлекательном, нежели музей со своими крысами, крокодилами и нерадивыми смотрителями. «Завтра разберусь, что там у него за зоопарк», — подумала она и поспешила распрощаться со стариком. Все-таки главная задача сегодняшнего дня — успеть отведать восхитительных плюшек у тетушки Агаты, которая нынче собирает гостей. «А то ведь налетят родственнички и ничего мне не оставят», — продолжала она напряженно думать о нежно любимых тетушкиных плюшках, забыв и о смотрителе, и о странном шуме, и обо всем остальном на свете.
А напрасно: Абракс и Калифакс все же добрались до друга. Оказалось, таинственная дверь скрывала ту самую новую экспозицию, о которой рассказывала толстая тетечка. Чего тут только не было! Доспехи, мечи, копья, дротики, какие-то еще предметы непонятного назначения. Кое-где уже стояли восковые фигуры, повсюду громоздились коробки, ящики, витрины…
— Слушайте, может, уже пойдем, музей-то закрывается, — попытался образумить своих приятелей Калифакс.
— Расслабься, он уже закрыт! — отмахнулся от него Абракс, вытаскивая из кучи какого-то хлама огромный меч. — Стоять, канальи! — завопил он вдруг страшным голосом, как будто перед ним была целая армия вооруженных до зубов бандитов. — Сдавайтесь! Или я всех сейчас порешу! Ах так! Получи! А ты куда лезешь?! Вот тебе! — голосил он, отчаянно размахивая мечом.
— Очень страшно, прямо сейчас умру, — язвительно сказал Калифакс. — Давайте валить отсюда, а то я с голодухи окочурюсь.
С голодным Калифаксом шутки плохи, Абракс уж изучил своего прожорливого дружка и потому безропотно вложил меч в ножны. Делать нечего, надо идти.
— Вот это да! — раздался из дальнего угла голос рыжеволосого Брабакса. — Вы только поглядите, что я тут нашел! Обалдеть!
Голодающему нытику совершенно не улыбалась перспектива балдеть тут в темноте да глядеть на что-то там неведомое. Сейчас лучше полюбоваться куриной ножкой или хорошей отбивной с остреньким соусом! Да обязательно с картошечкой да с фанточкой или колочкой! Вот уж действительно — «обалдеть»! «С места не сдвинусь, пусть хоть зарежут», — решил он и остался стоять, где стоял. На зов друга Абракс отправился в одиночку.
— Во, смотри, какая штука! — сказал Брабакс, показывая на золотую чашу с таким гордым видом, как будто только что получил ее в подарок.
Чаша и в самом деле была удивительной. Вся золотая, большая, массивная, с тремя витыми ручками по краям, она сверкала и сияла, светилась изнутри чудесным светом. На ее внешней стороне был выгравирован затейливый узор, который напоминал скорее загадочные письмена, чем простой орнамент. А где-то в серединке блестящего круглого бока чаши был вставлен зеленый драгоценный камень. Пока Абракс разглядывал диковинку, Брабакс извлек из коробки, стоявшей рядом, табличку из плотного картона.
— «Золотая чаша Монтесумы, — передразнивая экскурсоводшу, начал читать рыжеволосый. — Долгое время считалось, что она — ключ к сокровищам ацтеков. Однако никому так и не удалось разгадать ее тайны…» Братцы, так это ж та самая чаша, о которой нам рассказывала толстая тетка!
— Ну, скоро мы пойдем? — вновь заканючил все же присоединившийся к друзьям Калифакс. — Вы что, тут до утра собираетесь канителиться? Пошли, а?
Предложение было вполне разумным, но, кажется, этой парочке следопытов было не до его разумных предложений. Брабакс как раз погрузился в изучение орнамента.
— Похоже на какие-то знаки! Это точно какой-то шифр!
Любитель отбивных, занявший твердую позицию у двери, не видел, чем заняты его друзья. Но, зная обоих не понаслышке, решил на всякий случай вмешаться:
— Вы бы лучше не трогали там ничего! Далась вам эта фиговина!
Увещевания голодающего никакого успеха не возымели. Именно в этот самый момент Брабакс сделал открытие: верхняя часть сосуда представляет собою широкое кольцо, которое при желании легко можно повернуть. Что он и сделал.
— Слушайте, на чаше кольцо, и оно вращается!
— Ну все, — не выдержал Калифакс. — Вы как хотите, а я пошел.
— Да ладно тебе нудеть! — огрызнулся Абракс.
— Это кто нудит, я, что ли? — В одну секунду Калифакс оказался рядом с Абраксом. Дело принимало серьезный оборот — он весь дрожал от ярости. — Так, повторяю для тупоголовых: музей за-кры-ва-ет-ся! Если вы сейчас же не пойдете, я… я…
Любитель музейной дисциплины вцепился в чашу, бывшую в руках у рыжего, дернул ее на себя изо всех сил. От неожиданности Брабакс разжал пальцы, и голодный зануда завладел ненавистным объектом. Не зная, что делать с этой штукой, он взял и зашвырнул ее подальше. Чаша со свистом пролетела через зал и угодила прямо в резную колонну. Ударившись, она со страшным грохотом упала на пол. От столкновения кольцо, видимо, сместилось, и чаша волчком завертелась на месте. Посыпались искры, а над чашей стал вырастать прямо на глазах гигантский световой поток, устремленный вверх.
