Николай вошел.

— Ты хотела что-то спросить у меня? — Сытый голос стал спокойнее.

— Да, — сказала она, игриво улыбнулась и тихо спросила: — Ты выбирал себе… киску?

Николай замер, глаза показались ей изумленными, причем вполне искренне.

— Ты о чем, Надя?

— Правда, не знаешь, о чем спрашиваю? Значит, еще не все прочитал, — хмыкнула она. — Я отдам тебе журнал. Вот этот. — Она постучала пальцами по глянцевой девочке на обложке. — Здесь три сотни. Черненьких, рыженьких, беленьких и… гм… лысых… кисок. Некоторые прикрыты, некоторые побриты, а некоторые — нет.

— Но почему ты называешь их так странно? — Николай искренне недоумевал, силясь понять, о чем она на самом деле. Он уловил особенный блеск в глазах жены.

— Я называю все своими именами. Или ты никогда не читал эротические романы? Между прочим, в этом журнале такой печатают с продолжением. Правда, автор не указан. Слушай, а может, ты, занимаясь, гм… сублимацией — ты ведь не купил себе резиновую женщину? — она хохотнула, — сочиняешь эротический роман с продолжением? А это твой авторский экземпляр? Я помню, ты когда-то писал стихи, даже читал их мне…

Он почувствовал, как его лицо напряглось.

— Давай продолжим о животных, — сказал Николай. — Разберемся с кисками.

Надя рассмеялась:

— Ты на самом деле не знаешь, что называют этим словом?

Он молча смотрел на нее.

— Это есть у всех животных, но у женщин оно вот здесь, и это называют «киска». — Указательный палец нацелился поверх пледа, ниже талии. — Я думаю, теперь ты понял, что это, да?

Николай почувствовал, как его лицо вспыхнуло.

— Ну ты даешь. — Он развернулся и вышел из гостиной.

В тот вечер он не выходил из кабинета, она не навещала его.

В Москве Гутя пробыла ровно две недели. Полина уезжала на работу, а она, обложившись газетами, начинала названивать. Указательный палец горел от напряжения — столько раз давить кнопки на аппарате.

Гутя читала объявления о работе и не переставала удивляться. Вот это выбор! Срочно! Работа в офисе! Москвичи и иногородние, возраст не ограничен, зарплата семьсот — полторы тысячи долларов. Да что же все сидят дома, не едут, не идут пешком, не летят самолетами со всех концов России? Если столько зарабатывать, можно снять квартиру, получить регистрацию, а потом вернуться домой и жить припеваючи?

Но все, что ей предлагали реально, быстро поняла Гутя, на это не проживешь. Только в их городе — там другие деньги.

Однажды она позвонила по объявлению — приглашали на работу оператором на телефоне в офисе.

Гутя приехала по адресу, который ей назвали. Обычная квартира на первом этаже. Сидели три немолодые тетеньки, если бы она увидела их на улице, приняла бы за учительниц младших классов.

— Расскажите о себе, — попросили они. — Образование, семейное и материальное положение.

Гутя рассказывала и сердилась на себя — вместо того чтобы спрашивать их, она распелась… Когда Гутя сказала, что осталась одна с сыном, а муж погиб, она увидела, как оживились лица всех слушательниц.

— Вы задержитесь у нас, — с облегчением вздохнула самая старшая.

Гутя улыбнулась:

— А что я должна делать?

— Разговаривать, — сказала самая молодая. — У вас приятный голос. Вы сообразительная, сразу видно. — Она засмеялась. — Несообразительные в Москву не едут.

Гутя ждала продолжения.

— Смена длится девять часов. За нее вы получите пятнадцать долларов. Ваша задача — продержать клиента на телефоне как можно дольше. Чтобы он раскрыл свой… карман. — Женщины переглянулись, а Гутя уловила в этом смехе какой-то подтекст, но не поняла. — Чтобы он вынул оттуда не что-нибудь, а деньги. — Они снова засмеялись.

— Простите, — сказала Гутя, она сама не знала, почему насторожилась, — видимо, я не такая сообразительная, как вам показалось. О чем я должна говорить с позвонившими?

— Как о чем? — старшая округлила глаза. — О сексе. Они будут предлагать сыграть роль, которую им хочется. Девочки, бабушки…

— Кошечки…

— Мэрилин Монро…

Женщины наперебой перечисляли варианты.

Гутя чувствовала, как бледнеет.

— Вы не можете первой положить трубку, что бы он ни говорил.

— Что! — Гутя вскочила со стула. — Да вы с ума сошли! — Она побежала к двери, толкнула ее и вылетела в коридор. Сначала за спиной было тихо, а потом раздался хохот.

Вечером Гутя рассказала матери о своем визите. Полина улыбнулась:

— Что ж, есть и такая работа. Я слышала, но не вникала. Есть женщины, которые соглашаются на нее. Как правило, это матери-одиночки. Но мало кто выдерживает больше трех месяцев. Эти фирмы зарабатывают много. Город велик, в нем полно больных мужчин.

— Но ты бы видела теток! Они обыкновенные! Мне кажется, после такой работы вообще ни на кого глаз не поднимешь! Ужас. Лучше я буду сидеть у себя дома.

— Я расскажу тебе, как узнать надежную фирму, — сказала Полина, — незачем тратить время и силы. Надо очень внимательно читать объявления, в них все написано для тех, кто понимает, конечно. Там должно быть четкое название должности, которую предлагают, чем занимается фирма, ее название. Большинство работодателей просят прислать резюме по электронной почте или по факсу. Если заинтересуешь кадровика, тебя пригласят на собеседование. По телефону уточняй все обязанности и зарплату. Незачем ехать, терять время, если тебе не годятся их условия.

— У этих теток я тоже спрашивала, а они — приезжайте, все узнаете на месте.

— Пример того, как не должно быть, — сухо заметила Полина. — Да, еще один момент. В офисе для тебя должно быть рабочее место с оргтехникой. Если тебе предлагают принести свой телефонный аппарат или ноутбук…

— …а также тряпки для пола, если нанимают уборщицей, — засмеялась Гутя.

— Вот именно. Сиди дома. — Она помолчала, потом добавила: — Спрашивай о социальном пакете. В Москве зарплата может складываться из нескольких составляющих. Оклад плюс премия, оклад плюс проценты. Причем все это следует записать в договор.

— Полина, — Гутя зашуршала газетой, — смотри, тут наверняка какая-то хитрость.

Полина бормотала:

— Хорошо оплачиваемая работа… турфирма… тысяча… Отчетливо вижу пирамиду…

— Не ниже египетской? — хмыкнула Гутя.

— Пожалуй. Это не настоящая работа с зарплатой. Гебе предлагают начать свой бизнес, причем заплатить за него.

— То есть?

— К примеру, тебе продают товар, в данном случае, путевки, ты должна продать их, а на разнице в цене заработать.

— Я все поняла. — Гутя почему-то обрадовалась. — Самое лучшее место — у тебя…

— Да, оно стоило трудов, многолетних, — сказала Полина.

— Я поеду… домой, — сказала Гутя, складывая газету.

Полина не удерживала дочь.

Перед самым отъездом она повезла Гутю в новый торговый центр, в котором два километра прилавков, не меньше, сказала мать. Море машин сине-бело-красными волнами колыхалось внизу, на огромной площади, когда их машина съезжала по боковой развязке.

— Шопинг помогает забыться, — объясняла Полина, — я просто лечусь в таких местах. Ты сама поймешь.

Гутя увидела расслабленные лица, довольные тела, примерявшие на себя все подряд. С пакетами в руках тысячи «шопингауэров» — выскочило словечко, которое удивило ее и насмешило. Надо же, к чему приложилось имя философа, чьи труды изучала в институте! Ничего из трудов в голове не осталось, а фамилия засела.

Кафе, бары, стойки облеплены людьми — праздник тела, забытье духа. Гутя шла за матерью, потом обнаружила, что уже сама бежит впереди Полины, а ее собственная рука тянется то за блузочкой, то за джинсами. А когда они попали в детский рай, она поняла, что Петрушу она просто осчастливит.

Полина купила мальчику джинсы, курточку, а Гутя не устояла перед жилетом с множеством карманов. «Разгрузочный жилет», понимала она, — вещь провокационная. Сын станет носить при себе все самое ценное. Может, даже хомяка Тимошу. Придется перед стиркой все карманы проверять.