— Это вполне разумная предосторожность. Даже если вас начнут искать, никому не придет в голову, что между визитом лорда Мэриленда и побегом каторжника есть какая-то связь.

— Даже я ее вижу с трудом, — ответил: Джейсон и огляделся по сторонам. Кабинет был уставлен книжными шкафами. Кожаные корешки книг поблескивали золотым тиснением. Мебель была изящной и удобной, а пол был устлан роскошным ковром.

— До чего же приятно видеть все это. У вас настоящий рай. А какой у меня сегодня был прекрасный завтрак: кофе, яйца всмятку, гренки. Ну чем не амброзия.

Он подошел к столу, на котором стоял букет свежих цветов с нежным запахом, и коснулся пальцами шелковистых лепестков.

— Ваши слуги сообщили мне, что вы тоже граф.

— Позвольте представиться, девятый граф Стрэтморский, — Люсьен поклонился. — Последний в длинной веренице мужчин, которые всегда знали, какую сторону выбрать в борьбе за власть, и умели вовремя выйти из игры. Не самый героический род, но очень старинный.

Джейсон внимательно посмотрел на хозяина дома.

— Что ж, возможно, быть лордом — не такое уж никчемное занятие…

— Американцы потрясающе прямолинейны, это всегда вносит свежую струю, — ответил Люсьен с широкой улыбкой.

Его гость покраснел и смутился.

— Простите, я не то хотел сказать. Совсем отвык от хорошего общества.

Он подошел к книжному шкафу, снял с полки старинные песочные часы, перевернул их и, не отрываясь, смотрел на тоненькую струйку песка, перетекающего сверху вниз и отмеряющего время.

— Два года моей жизни пропали бесследно…

— Время залечит раны, воспоминания, даже самые страшные, притупляются, — сказал Люсьен. — Так, по крайней мере, говорил мне мой друг. Я буду рад оказать вам гостеприимство. Вы можете оставаться здесь сколько пожелаете. Места больше, чем достаточно. Но если у вас другие планы, я могу помочь вам добраться до континента. Оттуда вы сможете отплыть в Америку или переждать там в безопасности до окончания войны. Я думаю, мирный договор будет подписан до Нового года.

— Благодарю вас. Но я не уеду, пока не увижу Киру, — он поставил часы на полку и продолжил: — Я с огромным удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством. Но прошу учесть все, что вы на меня потратите, чтобы я смог вернуть долг.

Джейсон потрогал превосходную шерсть своего голубого сюртука.

— Я этим сам торговал и знаю, как это дорого стоит.

— Не волнуйтесь, я учту каждый пенни да еще возьму с вас хороший процент, — рассмеялся Люсьен.

— Спасибо, вы меня очень подбодрили. А теперь расскажите, что вам известно о Кире, — ответил американец, и его лицо стало усталым и серьезным.

Люсьен подробно обрисовал положение дел и особенно тщательно описал сеанс месмеризма, стараясь дословно передать слова Кит.

Лицо Джейсона буквально окаменело. Только глаза оставались живыми.

— Когда похититель Киры будет найден, клянусь, я разрежу его на мелкие кусочки и использую для этого самый тупой нож.

— Боюсь, вам придется встать в очередь, — сухо заметил Люсьен.

— Значит, Кира боится, что не переживет Новый год? Но ведь осталось всего две недели!

— Через несколько дней мы будем располагать достаточной информацией и начнем действовать.

Несмотря на уверенный тон, Люсьен был очень обеспокоен. Он смотрел на песочные часы и не мог избавиться от ощущения, что так же с каждой минутой утекает ее жизнь. И если, не дай Бог, она погибнет, Кит будет для него потеряна навсегда.

Лорд Чизвик перегнулся через барьер ложи и посмотрел вниз.

— Когда бы я ни пришел в театр, у меня всегда одно желание — запустить вниз парочку гнилых яблок. Терпеть не могу эту шушеру в задних рядах партера.

— Вряд ли актеры скажут вам спасибо, — заметил Люсьен. — Ведь в конце концов все, что вы бросите вниз, полетит на сцену.

— Ну, если так, значит, они это заслужили, — вмешался в разговор лорд Мэйс.

— Так закупи у лоточницы побольше апельсинов про запас, — предложил Нанфилд.

— Сегодня они не понадобятся, — заверил его с улыбкой Айвс. — Пьеса, говорят, превосходная.

— Надеюсь, — ответил Нанфилд, — а то придется пренебречь вашим гостеприимством, Стрэтмор, и уйти в разгаре представления. Открылся новый карточный клуб, говорят, очень необычный. Надо еще туда заглянуть сегодня.

— Если пьеса неудачная, я пойду с вами, — предложил Люсьен.

Ему очень повезло. Все подозреваемые, кроме Харфорда, оказались свободны и приняли приглашение на спектакль. Чтобы его цель не была столь очевидна, Стрэтмор пригласил еще и Айвса, который из-за Клео всегда с удовольствием ходил в «Марлоу».

По случаю праздников многие знатные семьи разъехались по своим поместьям, и лучшие ложи пустовали. Зато галерка и задние ряды партера были забиты битком. Простые горожане с нетерпением ждали премьеры «Скандал в благородном семействе».

Как всегда представление началось с исполнения музыкальной пьесы, чтобы все действо можно было представить как концерт. Но оркестранты понапрасну тратили силы, исполняя «Кончерто-гроссо». Их никто не слушал. Но, как только музыка смолкла, разговоры прекратились. Начался первый акт. Сюжет пьесы был прост и незатейлив. Коварный и продажный купец решил опорочить честного государственного деятеля, сэра Дигби Безупречного (одно только упоминание о честности государственного деятеля вызвало в зале взрыв хохота).

Диалоги были короткими и остроумными. Затрагивались все животрепещущие темы, от экстравагантного поведения принца-регента до мирных переговоров в Вене и Ренте. В восторге были все, даже весьма требовательные гости Стрэтмора.

Кульминацией первого действия была сцена бала, который сэр Дигби устраивал в честь помолвки своей дочери. Злобный купец решил опорочить сэра Дигби перед гостями и устроил заговор. Сэр Дигби остановил музыку и вывел к гостям свою прекрасную дочь — ее играла Клео — и ее смущенного жениха. Тут-то все и началось. Не успел он и рта открыть, как на сцене появились двое забавных бродяг. Они вынесли огромный, свернутый рулоном ковер. Гости замерли в изумлении, а вышедшие на сцену стали быстро разворачивать ковер. Из ковра выскочила Кит, гибкая, как змея. На ней был белокурый парик и пурпурно-красное платье, еще более вызывающее, чем у Долли. Оно было не только сильно декольтировано спереди, но и оставляло обнаженной всю спину до талии.

Люсьен разместился в углу ложи. Отсюда ему было удобно наблюдать за своими гостями, не вызывая подозрения. При появлении Кит Айве и Уэстли расхохотались вместе со всеми гостями. Чизвик наклонился вперед и положил руки на барьер, напряженно глядя на сцену. Нанфилд откинулся назад и забарабанил пальцами по колену, не отрывая взгляда от актрисы. У Мэйса, пожалуй, был самый безразличный вид. Он вообще никак не отреагировал на появление девушки, разве что поджал губы.

Люсьен был разочарован. Он, конечно, не ожидал, что похититель вскочит, закричит: «Виновен» — и начнет рвать на себе волосы. Но какую-то реакцию — смущение или удивление — при появлении Касси Джеймс он надеялся заметить. Хотя отсутствие внешних признаков волнения ничего не доказывало. Все «Апостолы» были прекрасными игроками и умели превосходно владеть собой.

К ужасу сэра Дигби, Кит бросилась к нему на шею и расцеловала. Жена и дочь замерли, оскорбленные до глубины души. Потом девушка стала бурно флиртовать с женихом дочери и рассказывать всем присутствующим, как хорошо ее содержит сэр Дигби. Еще бы, ведь он очень богат. Он же берет взятки! Несчастный глава семейства пробовал протестовать, но напрасно. Кит просто не давала ему сказать ни слова и принялась кружиться по сцене, зажигая всех присутствующих своим бурным весельем. Юбки взлетали все выше и выше, и Люсьен с огромным трудом заставлял себя отрывать взгляд от сцены, чтобы наблюдать за гостями.

В движениях девушки появилось что-то новое. Когда она танцевала в «Цыганке», ее страсть была притворной. Она пыталась сыграть то, чего никогда не ощущал. Теперь все изменилось. Движения стали чувственными, а страсть была самой настоящей. Она отражалась в каждом взгляде девушки, в наклоне головы, в движении рук. Люсьен весь напрягся. Они с Кит не виделись уже два дня, которые показались графу целой вечностью.