Сколько раз и в древнейших и новейших Заветах предлагалась мудрая смена труда во избежание тягостной усталости. Ведь при достаточно разнообразной смене труда сама по себе усталость вообще невозможна. К тому же мертвенная бездеятельность может порождать один из самых пагубных видов усталости. Особенно сейчас, когда обнаруживается столько, как бы незамеченных ранее, заболеваний, каждый исследователь прежде всего будет искать путей к равновесию. Ведь мы живем не только во время чрезмерных трудов, не только во время наиболее неестественных и подчас убийственных взаимоотношений. Стоит взять любую страницу газеты, чтобы убедиться, насколько самые небывалые признаки безумия широко распространены. Не угодно ли, например, прочесть в газете следующие рекорды 1934 года:

"По обычаю прошлых лет, в истекающем 1934 году было поставлено несколько оригинальных рекордов".

"Немка Эдна Асселин получила первый приз на международном конкурсе домашних хозяек, очистив от пыли коридор в 2 метра шириной и в 7 метров длиной в 38 секунд".

"Американец Джемс Аагорд вышел победителем на конкурсе крикунов, состоявшемся в штате Небраска: он заорал так, что его было слышно на расстоянии 3 км".

"В Цинциннати закончился бриджевый матч, начатый в 1924 году. Каждый из партнеров записал по миллиону с лишним очков".

"18-летняя Роза Руни из Род-Айланда съела в один присест 18 литров моллюсков ("мулей")".

"Портной Ейндубер из Данвера вдел в игольное ушко 12 тончайших нитей, одну за другой".

Надо думать, что такие рекорды года достаточно напоминают об опасных степенях безумия, ползущего и притаившегося среди человечества. Для психологов, действительно, предстоит необозримое поле для исследования. При этом сколько, казалось бы, неразрешимых государственных и общественных проблем разрешится от устремления к равновесию. Тот самый Золотой Путь, так давно заповеданный, опять ищется человечеством среди необычайных и, наверное, неповторенных сумерек безумия. Те же ежедневные известия говорят о невероятных преступлениях, совершенных с какой-то необыкновенной холодной жестокостью.

Конечно, каждая жестокость уже есть безумие. Наверное, можно проследить, каким образом наслаивалось постепенное безумие жестокости и проклятия. Эти пути как самые отрицательные несомненно всегда останутся в пределах безумия. Исследования, почему человек низвергается до проклинания и до всевозможных отвратительных жестокостей, наверное, упасли бы многих от этих путей темных. Если по справедливому замечанию исследователя усталость есть уже степень безумия, то кольми паче жестокость будет уже острой степенью безумия. И не нужно утешаться, что в наш просвещенный век жестокость изживается. К сожалению, это совсем не так. Появляются даже новые виды жестокости утонченной, вторгающейся во все виды быта. Пожелаем, чтобы безумие исследовалось бы, действительно, во всех видах.

24 Января 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

"Скажите:

Ныне день свершения Доказательства, проявления Слова и пришествия Утверждения!

Бог повелевает вам то, что для вас благотворно, и завещает вам то, что вас приблизит к Нему.

Во Имя Господа

Всеславного,

Всевышнего!

Цель этих строк — разъяснить, что не могут люди отыскать Море Ведения, если не отрешатся от всего, что существует. О, народы земные, скиньте всякие узы, если хотите вы достигнуть становья, уготованного для вас Богом, и войти в царство, воздвигнутое Им.

Те, что идут Путем Веры и желают пить из Чаши Достоверности, должны освятить душу свою и очистить ее от всего случайного, т. е. отрешить уши свои от слов человеческих, сердце — от сомнения, порожденного великими завесами, ум — от мирских попечений, очи — от вида вещей тленных и, положившись на Бога и взывая к нему непрестанно, следовать путем своим, доколе не удостоятся принять Свет Божественного Знания и стать вместилищем явления бесконечных Благ.

Ибо если вздумает человек оспаривать поучения Бога и Избранников с помощью слов либо действий тех, кто ему подобен, ученых ли, или невежд, никогда не войдет он в Сад Знания, никогда не приступит к Источнику Мудрости и Познания единого Царя и никогда не достигнет вечного Становья, не вкусит из Чаши Приближения и Утомления.

Оглянитесь на прошлое: сколько людей всякого звания ждали проявления Бога в чистом образе, молясь и надеясь ежемгновенно, что повеет дыханием божественной милости, и Жених, выйдя из таинственного облака, сойдет на землю! И когда отверзалась дверь Благости, то облака Милосердия поднялись, Солнце Истины взошло на небосклоне Силы, но никто не уверовал в Него, и все отвратились от взора Его, и однако то был взор Божий! Вот, что являют нам священные книги. Поведайте ныне, почему те, что взыскали Его и ожидали, стали прекословить Ему так, что не выразить того ни пером, ни словом? Ни одно из чистых проявлений, ни одна из Зорь единства Божия не могла показаться, не возбуждая противодействий и ненависти повсюду. Ведь сказано Богом: "О, как несчастны сии люди! К ним приходит пророк, и они только смеются над ним. Каждое из тех племен составляло умыслы против посланника к нему, чтобы взять верх над ним: они вступали с ним в споры, чтобы ложью опровергнуть истину".

И слова, как бы нисшедшие из Облаков Силы и Неба Величия, столь многочисленны, что их всех не познать. Перечтите главу эту со вниманием и размыслите, пока не поймете назначения Пророков и противодействий, которым подвергались они со стороны проклятого. Быть может, тогда удастся заставить людей бежать от состояния беспечности, в котором обретается душа их, к Гнезду Единства и Знания, заставить их пить Воду вечного Ведения и обрести Плоды Познания Божия величия.

То жребий святой и вечный, удел чистых душ за божественной трапезой, нисшедшей с небес".

Намаз в пустыне. Среди многих трогательных обликов вы не забудете также и одинокую фигуру путника, разостлавшего на розовых песках свой ковер и склонившегося в поклоне. Именно эта одинокость среди безграничных рдеющих песков, она может быть более запоминаема, нежели сама тамга [66]Тамерлана.

В пустыне нелегко представить себе бесчисленные орды, но одинокая фигура как нельзя более отвечает. "Бегство в Египет", "Агарь с Измаилом". Все эти образы за пределами веков и народов всегда убедительны.

Белая пустынная кость, которая сверкает издалека, и пустынный орел, и где-то такой же пустынный дикий конь, а может быть, вовсе и не дикий, а отбившийся. Вся пустыня именно пустынностью своею собирает внимание даже на малейшем кустике тамариска. А если увидите в пустыне голубя, то какие необыкновенные образы свяжутся с этим неожиданным появлением. Некоторые слова должны звучать в горах, другие требуют ковыльно-шелковую степь, третьи нуждаются в зеленом лесном шуме. Так есть и слова, которые рождаются лишь в пустыне. К тому же Богу, к тому же средоточию воззовут слова и из песков. Если сердце приветливо знает слова пещерные и нагорные, если оно бережет в себе подводные и надоблачные грады, оно ласково улыбнется и словам пустынь. Не в буране и вихре, и смерче, но в закатном рдении барханов сердце улыбнется тому одинокому путнику, который прервал путь, отставил земные дела, не поторопился к кишлаку, но воззвал к Высочайшему.

Бесчисленны рисунки барханов; где она, дорога шелковая? Где путь воинств? Где путь посланников мира? В иероглифах пустыни стерлись пути и тропинки. Пел Джелал Ал-дин Руми: "Мое место — безместно, мой след — бесследен". Где-то тоже в пустыне стоят дворцы царицы Савской. Берегут их арабы, но железные птицы уже чертят воздух над ними. Неужели уже не безопасны сокровища?

Вабиса бен Мабад повествует: "Я предстал однажды перед пророком. Он угадал, что я пришел, чтобы спросить его, что есть добродетель? Он сказал: спроси свое сердце; добродетель это то, на чем успокаивается душа, на чем успокаивается сердце; грех — это то, что возбуждает беспокойство в душе и что поднимает бурю в груди, что бы ни думали об этом люди". "Положи руку на сердце и спроси его, что доставляет беспокойство твоему сердцу, — того не делай".