Богатый текстильный фабрикант Лоуренс оказался любителем морских прогулок. Вместе с Рузвельтом он не раз выходил в океан. А в 1923 году, купив небольшой корабль, они назвали его «Ларуко», образовав из первых слогов сочетания Lawrence-Roosevelt Company{185}.
На этом корабле-доме в 1924—1926 годах Рузвельт проводил ежегодно примерно три месяца. Морские прогулки вдоль цепи островов, протянувшейся от Южной Флориды между Карибским морем и Мексиканским заливом в направлении Кубы, солнечные ванны, долгие заплывы в океане, общение с приятными людьми, благожелательно относившимися к нему членами корабельной команды — всё это способствовало и дальнейшему физическому укреплению (увы, за исключением ног), и улучшению морального самочувствия. Франклин вспоминал свои детские мечты об океанских приключениях и свое руководство военным флотом в годы мировой войны. Он хотел чувствовать себя морским волком и был доволен, когда к нему обращались «капитан». Прозвище сохранилось даже в годы президентства, разумеется в самых близких кругах.
Между прочим, в числе тех, кто посетил его в этом доме на воде, был и тогдашний деятель Лейбористской партии Великобритании Освальд Мосли с супругой — дочерью известного британского политического деятеля, консерватора лорда Керзона. Вряд ли Франклин мог предположить тогда, что вскоре этот приятный молодой человек станет рьяным приверженцем Гитлера, основателем Британского союза фашистов и что сам он, уже в качестве президента, превратится в объект его яростных и грубых нападок как «коммунист», «жидомасон» и т. п., а во время Второй мировой войны его гость окажется в британской тюрьме.
Правда, среди многочисленных пассажиров «Ларуко» Элеонора бывала редко, Сара еще реже. Обе они не любили океан и предпочитали проводить время на суше. Луис Хоув не раз говорил, что с удовольствием отправился бы в путешествие вместе со своим шефом и другом, но, будучи чрезвычайно занят деловыми и политическими заботами Франклина, почти не покидал Нью-Йорка.
Постепенно Рузвельт охладел к «Ларуко». Ему надоело однообразное курсирование в прибрежных водах, корабль требовал больших расходов. Из попытки продать его ничего не получилось. В сентябре 1926 года во время урагана судно было наполовину разрушено, и его отправили на вечную стоянку на заброшенном участке берега Флориды.
Тем временем Франклин пошел на еще одно финансовое мероприятие, на этот раз в интересах собственного здоровья и в равной мере здоровья других членов семьи, прежде всего детей. Он пытался убедить мать дать ему деньги — 200 тысяч долларов — на покупку приглянувшегося ему поместья в Уорм-Спрингс (Теплые Источники), штат Джорджия. Сара предоставила только часть суммы, недостающие средства заняли у знакомых. Рузвельт не торговался — и переплатил почти вдвое.
Здесь действительно находились минеральные источники, которые, как он надеялся (и с этим соглашались врачи), будут ему полезны. Он случайно услышал от кого-то о их целебных свойствах, о чудесном выздоровлении парализованного мальчика. Впервые посетив Уорм-Спрингс в 1924 году, он страстно поверил в силу местных вод, насыщенных солями, поддерживающих тело, придающих бодрость. Прекрасен был и окружающий пейзаж, особенно заросший сосновым лесом холм, который окрестили Пайн Маунтин (Сосновая Гора).
Среди мотивов покупки, впрочем, были и хозяйственно-авантюрные — Рузвельт решил попробовать свои силы на сельскохозяйственном поприще: купить участок земли, разводить скот, заняться лесопосадками. Но на заднем плане маячили и политические расчеты — возникли планы установления контактов и с консервативными землевладельцами Юга — потомками тех, кто когда-то воевал против Севера во имя сохранения рабства, и с их антиподами — негритянскими общественными деятелями, которые всё еще добивались подлинного гражданского равноправия.
Уорм-Спрингс и земля по соседству (всего 1750 акров) были куплены в 1925 году, а затем здания были перестроены в соответствии с пожеланиями нового хозяина. Здесь Рузвельт проводил значительную часть отпускного времени, в том числе и после избрания президентом. Уорм-Спрингс вслед за Гайд-Парком стали даже называть «малым Белым домом».
Но Рузвельт этим не ограничился. В июле 1927 года совместно со своим старым знакомым, юристом и филантропом Бэзилом О'Коннором он основал лечебный центр «Фонд Уорм-Спрингс Джорджии» (продолжающий функционировать и поныне под названием Реабилитационного института имени Ф. Рузвельта). Сертификат фонда гласил, что он ставит целью лечение больных полиомиелитом, распространение знаний об этой болезни, координацию и согласование работы в этой области. Фонд располагал санаторием и больницей. Кроме Уорм-Спрингс он имел офис в Нью-Йорке. В совет директоров вошли сам Рузвельт, Б. О'Коннор, Л. Хоув и другие лица{186}. О'Коннор вначале был казначеем фонда, а затем стал председателем исполнительного комитета.
В Уорм-Спрингс принимали на лечение многих больных полиомиелитом. Процедуры, а также приют были бесплатными для неимущих. Рузвельт и его помощники привлекли для работы с больными первоклассных нью-йоркских врачей Лероя Хаббарда и Элен Магони. За компанию с ними и самого хозяина имения пациенты часто называли «доктором Рузвельтом». Вел он себя весьма демократично, принимал ванны в бассейне вместе с остальными.
Правда, посещения Рузвельта создавали явные неудобства для больных, так как за ним следовали помощники, охранники, журналисты. Администратор лечебного центра Е. Бун просил Рузвельта решить эту проблему, но какие-либо серьезные меры приняты не были{187}. В его появлениях здесь сохранялся элемент театральности до самого конца жизни.
Рузвельт стал считать себя специалистом по лечению страшного заболевания, которым страдал сам. В ноябре 1927 года он писал матери, что «встречается очень много случаев, которые поступают к нам от так называемых ведущих врачей, лечение которых было просто преступным, постоянно давало плохие результаты, причем виновные избегали ответственности. Мы не возбуждаем, конечно, никаких дел до тех пор, пока всё не выяснится, но мы знаем из истории десятки случаев, когда бывают ужасные ошибки»{188}. Лечение способствовало улучшению состояния страдавших тяжким недугом, а в некоторых — правда, очень редких — случаях, особенно когда речь шла о детях, приводило даже к полному выздоровлению. В личном фонде Рузвельта сохранились трогательные благодарственные письма родителей{189}.
Этот «доктор» стал заботиться и об инфраструктуре района — там стали проводить электричество (в конце 1920-х годов не более десяти процентов сельской Америки было электрифицировано), строилась дорога, прокладывалась канализационная система, был основан клуб с танцевальным залом, чайной комнатой, участками для пикников на свежем воздухе. Для пациентов организовывались экскурсии, спортивные состязания, причем они играли в волейбол и другие игры, сидя на колясках, а те, кому позволяло состояние здоровья, прыгали на костылях. Стала выходить местная газета, для которой Франклин не раз писал статьи. В 1938 году был построен новый жилой и лечебный корпус, позволивший увеличить прием посетителей, причем располагался он несколько в стороне от резиденции Рузвельта, что создавало здесь более спокойную обстановку.
О'Коннор и Рузвельт смогли организовать сбор средств. Реабилитационный центр стал превращаться в подлинную гордость штата Джорджия и, естественно, внес свою лепту в копилку Рузвельта-политика.
Правда, и здесь не удалось избежать распространенной в то время на юге США сегрегации — больные с черным цветом кожи в лечебницу не допускались. Элеонора просила мужа, чтобы для этих пациентов был построен особый корпус. Но возможности Рузвельта были ограничены. Попытка десегрегировать Уорм-Спрингс могла привести не только к публичным атакам в прессе, но и к актам насилия. Приходилось считаться с тем, что местные власти посылали в Уорм-Спрингс официальные письма по вопросам налогообложения на бланке с надписью «Белому налогоплательщику»{190}. Поэтому на просьбы негритянских организаций о допуске в Уорм-Спрингс чернокожих Рузвельт просто не отвечал, а его секретари пересылали такого рода ходатайства О'Коннору, который отделывался невразумительными ответами{191}.
