— Давай, топай дальше, — приказал Том.

Мэрилин, стоявшая рядом с ним, ощутила тошноту. Она знала, что сейчас произойдет, но была твердо уверена, что это необходимо.

Блондин взвел курок и осторожно сделал шаг вперед, словно шел по тонкому льду. Часовые начали хлопать себя лапками, а затем у него под ногами буквально разверзлась земля: из песка возникли крысы-солдаты, щелкая длинными челюстями, усаженными острыми зубами. Блондин попытался бежать, но одна крыса, прыгнув вперед, схватила его за ногу. Он растянулся на земле, и на него набросились еще два солдата. Он принялся пинать их ногами, попытался оторвать их от себя, затем пронзительно закричал: одна из крыс откусила ему кисть. Из рощи бежали новые часовые; Том, выхватив пистолет, прицелился несчастному в голову и выстрелил, затем принялся стрелять в животных, терзавших тело. Медленно оседала поднявшаяся пыль.

Единственный оставшийся в живых охранник, тот, который охранял джипы, воскликнул: «Господи Иисусе!» Том развернулся к Мэрилин и ударом кулака сбил ее с ног. Она села и посмотрела на него, не пытаясь встать; по лицу у нее текла струйка крови — его массивный перстень оцарапал ей щеку.

— Иди, — велел Том.

— Сначала мне нужно намазаться феромоном, — сказала Мэрилин.

— Пошла, — крикнул он. — Посмотрим, быстро ли ты бегаешь.

Прежде чем подойти к хижине и сдаться, Мэрилин нанесла вещество, подаренное ей Аной, на руки и лицо; в бутылке, которую она дала Тому, содержался не феромон, гарантирующий безопасность для женщин, а всего лишь растворитель. Он обеспечивал такую же защиту от крыс, как лист бумаги — от пули. Сейчас, когда крысы пришли в ярость, Мэрилин отнюдь не была уверена, что даже феромон позволит ей войти в сад. И все же стая крыс казалась ей более безобидной, чем двое мужчин, чьи силуэты вырисовывались в свете автомобильных фар там, наверху.

Огни освещали довольно большой участок сада, словно театральную сцену; этот резкий свет казался нереальным по сравнению с остальной долиной, лежавшей во тьме. Над Мэрилин возвышались агавы с остроконечными волнистыми листьями, желтыми, словно бананы. Вдали виднелась сеть ирригационных каналов. Изрытый участок земли, поглотивший блондина-охранника, лежал прямо перед Мэрилин. Она обогнула его, чувствуя, как по коже у нее ползут мурашки. Ей вспомнилось ощущение, испытанное, когда она перебегала из одного укрытия в другое среди руин на окраине Парижа, пытаясь засечь снайпера, застрелившего троих ее бойцов. Крыса-часовой наблюдала за ней со своего поста на плоском камне; ее розовая кожа блестела, над небольшой мордочкой посверкивал ряд маленьких черных глазок. Мэрилин обошла крысу, держась как можно дальше от нее, и направилась к насыпи, затем заметила других — они стояли под агавами.

Насыпь достигала десяти метров в высоту и походила на кратер небольшого вулкана или логово гигантских муравьев из фильма ужасов; поверхность ее была гладкой, на ней виднелась лишь цепочка человеческих следов. Мэрилин осторожно взобралась на насыпь, буквально чувствуя на себе взгляды рассеянных по саду крыс и двух человек, наблюдавших за ней с террасы. На вершине горы зияла дыра диаметром в два метра, окруженная плоским ободком. Подойдя к дыре, Мэрилин заметила колья, вбитые в твердую корку, и веревочную лестницу, исчезавшую в темноте. Ее обдало горячим воздухом, идущим изнутри. Воняло аммиаком, мускусом, еще какой-то гадостью. Она окликнула Ану, но ответа не получила; затем она крикнула Тому Арчибольду, что спускается вниз.

Он крикнул ей в ответ, что у нее есть тридцать минут. Очевидно, он был чертовски зол и находился на грани паники. Гибель охранника определенно напугала его, и Мэрилин надеялась, что он не забывает о возможном скором появлении отряда из Уголка Джо.

— Я пробуду там столько, сколько понадобится, — ответила она и, зажав в зубах фонарик, как пират — саблю, начала спускаться по веревочной лестнице в душную, зловонную тьму.

Шахта казалась бесконечной; луч света от фонаря выхватывал из темноты участки стены, покрытой странными вертикальными желобками. Осмотревшись, Мэрилин заметила какой-то объект, выступавший из стены в нескольких метрах под ней; это была деревянная платформа размером с кровать, подвешенная на веревках. На ней, прислонившись спиной к стене, сидела Ана Далтовская; в поднятой руке она держала пистолет и целилась прямо в Мэрилин. Лицо ее в свете фонаря казалось мертвенно-бледным.

— Скажи мне, что ты арестовала этих идиотов.

— Еще нет, — ответила Мэрилин и рассказала, как взяла одного из бандитов в плен, как искусали женщину и как третьего сожрали крысы после того, как она обманом заставила его войти в сад. — Осталось только двое. Или трое, если их клиент сидит в одном из джипов. Мне удалось убедить их, что твой феромон эффективен только для женщин. Можно спуститься? Я себя не очень уверенно чувствую на этой веревке.

Ана предупредила ее, что нужно быть осторожнее, потому что платформа предназначена только для одного человека. Добравшись до нее, Мэрилин заметила, что Ана отрезала себе одну штанину; бедро было перебинтовано. Вниз от колена по морщинистой коже извивались бурые ручейки засохшей крови. Старуха не разрешила Мэрилин осмотреть рану, сказала, что задета только мякоть, ничего серьезного, и отказалась от обезболивающих, принесенных Мэрилин.

— У меня есть аптечка. Я уже вколола себе шприц морфия, больше не хочу, потому что у меня должна быть ясная голова. Я спустилась сюда на адреналине, а теперь вряд ли смогу выбраться.

— Другого выхода нет?

— Только если ты умеешь хорошо копать голыми руками.

Ана сидела на досках, вытянув раненую ногу. Лицо ее, искаженное от боли, покрывали капельки пота. Рядом с ней стоял ноутбук — не то старье, на котором она стучала в хижине, а новейший квантовый компьютер, последнее слово техники, в котором использовалась та же технология, что и в телефоне Мэрилин. Он был невероятно быстрым и обладал гигантской памятью — в одну секунду он мог переварить содержимое Британской Библиотеки. На клиньях, вбитых в стену, стояли банки с консервами, бутылки с водой и походная печка: настоящий маленький лагерь или тайное убежище.

— Мне кажется, лучше тебе рассказать, почему Том Арчибольд и его клиент так интересуются тобой, — произнесла Мэрилин.

Она собиралась выбраться наружу и поговорить с Томом и его нанимателем, потянуть время до прибытия подмоги, притворяясь, что хочет заключить сделку. Хотя она отнюдь не была уверена в том, что хоть один человек заметил дым до наступления темноты, или что его появление связали с ее исчезновением. Может быть, никому и в голову не приходит, что она в беде…

— Они что, не сказали тебе? — удивилась Ана.

— Они сказали мне, что ты обнаружила какой-то космический корабль.

— И ты им, разумеется, не поверила. А зря, потому что это правда. Не смотри на меня такими удивленными глазами. У нас ведь есть корабли, так? Вот и у инопланетян они тоже были. У тех, кто жил на этой планете до нас. И один из них разбился здесь; это случилось очень, очень давно. Он был не слишком велик, размером не больше автомобиля, и от него остались лишь куски корпуса, не представляющие никакой ценности. Я отправила один из них на анализ. Кто-то уже нашел нечто подобное на какой-то одинокой скале, вращающейся вокруг другой звезды, и запатентовал материал.

— Значит, не представляет ценности. Это хорошо. Может быть, нам удастся убедить плохих парней в том, что у тебя нет ничего такого, что стоило бы похищать.

Ана покачала головой.

— Зря я доверилась Жуй Лину.

— Это твой друг-математик?

— Мне нужна была помощь в создании логического интерфейса и программы для искусственного интеллекта, но я слишком многое открыла ему. Видишь очки, там, на полке? Надень их и взгляни вниз. Они не любят обычного света, это нарушает их ритм жизни. Но их хорошо видно в инфракрасных лучах.

Мэрилин нацепила очки и, ухватившись за веревочную лестницу, наклонилась над краем платформы. Заскрипели доски. Прямо под ней мелькали смутные белые тени. Крысы. Сотни крыс. Нет, тысячи. Они группами ползали по полу и нижней части стены; группы образовывались и распадались, затем снова собирались в одно облако, как стаи перелетных птиц…