— Вы совершенно правы, — запинаясь пробормотал он.

— Раз уж этот театральный прием произвел столь сильное воздействие на такого сильного и храброго человека, как вы, то можете себе представить, как воспримет это старый барон. Поверьте, дорогой Лежижан, это гораздо более надежный способ убийства, чем мышьяк или пистолетная пуля. Я совершенно уверена, что Матифо можно считать конченным человеком. Успех нам обеспечен, можете начинать приготовления к нашей свадьбе.

Лежижан сделал попытку завладеть рукою Аврелии, но та поспешно отстранилась.

— Давайте немного подождем, — спокойно сказала она. — Тем слаще будет наша взаимная награда после великого дня победы. Кроме того, — твердо добавила она, — я не хочу от вас поспешных обещаний, о которых вы можете завтра же пожалеть.

Лежижан в ответ лишь молча покачал головой.

— Теперь я посвятила вас во все мои планы, — продолжала она. — Прежде всего, я сделала это, желая убедить вас в своих возможностях. Кроме того, даже если бы мы по какой-то случайности стали врагами, то для меня было бы безразлично, насколько глубоко вы проникли в мои намерения, ибо с того момента, как вы узнали о моем существовании, я все равно находилась бы в большой опасности и степень вашей осведомленности не играла бы тут никакой роли.

Помолчав несколько секунд, она продолжала:

— Хочу попросить вас забыть о прошлом и отказаться от своих прежних планов. Я прошу очень многого, но и многое предлагаю. Ответственность за события вы примете на себя только с того момента, как Киприенна соединится в браке с бароном Матифо; поэтому до тех пор вам просто надо не сомневаться в моих силах, о которых вам пока известно только с моих слов. Думаю, я смогла вас убедить. Итак, начиная с сегодняшнего дня вы должны всецело принадлежать мне и нашему общему делу, иначе… я ведь знаю вашу страстность, дорогой Лежижан… так вот, иначе может появиться еще одна жертва, тем все и кончится.

Она сказала это столь спокойно и даже ласково, что Лежижан не нашел в себе сил возразить ей ни в чем.

— Решено, — продолжала Аврелия, — я обязуюсь обеспечить согласие графини де Пьюзо и беру на себя Нини Мусташ, Урсулу, барона Матифо и Киприенну, так что о них вам теперь нечего беспокоиться. Это мой вклад в наше общее дело. А теперь скажите, чем займетесь вы, чтобы я могла судить, правильно ли вы меня поняли.

— Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить раскол между полковником Фрицем и графом де Пьюзо.

— Вы совершенно правы, — сказала Аврелия, — а теперь еще несколько слов. Завтра беседующая с вами сейчас Аврелия и ее двойник графиня Монте-Кристо исчезнут из Парижа. Особняк графини опустеет и будет сдаваться внаем. Барон Матифо, который считает, что его свадьба отложена на неопределенное время, распорядился приостановить работу по отделке своего нового дворца на авеню Габриэль, где он намеревался провести медовый месяц. Не пройдет и двух месяцев, как особняк де Пьюзо будет продан с молотка, поэтому теперь Матифо должен будет снять дом графини Монте-Кристо на тот период, который необходим для завершения отделочных работ в собственном особняке. Вы, дорогой Лежижан, должны подкинуть эту идею полковнику Фрицу, который, без сомнения, тут же изложит этот план барону, а тот, стараясь действовать в интересах Киприенны, постарается осуществить его как можно скорее. Ну вот, кажется, и все. А теперь прощайте, или лучше сказать, до свидания.

Потрясенный увиденным и услышанным, Лежижан почтительно откланялся и удалился.

Когда дверь за ним закрылась, графиня Монте-Кристо, измученная столь долгим разговором, совершенно без сил опустилась в кресло, только что оставленное Лежижаном. Итак, у нее хватило мужества, чтобы смеяться, разыгрывать комедию и даже называть этого негодяя своим другом!

Она сделала все это и не умерла от стыда!

Теперь она дорого расплачивалась за свою смелость.

Бедная черная вуаль, бедная накидка, дорогие реликвии несчастной узницы, с какой нежностью она целовала вас, сколько горьких слез пролила над вами!

Неожиданно дверь тихо отворилась и на пороге показался дон Жозе. Подойдя к креслу графини, он молча наблюдал за ее отчаянием.

— Я не зря говорил вам, Элен, что это усилие будет слишком велико даже для вашего мужества.

— К сожалению, ты был прав, — вздохнула она. — По правде говоря, я почувствовала дикую радость в сердце, когда этот человек побледнел передо мной и в ужасе отпрянул от моей протянутой руки, как будто в этой слабой руке заключена вся сила Божественного правосудия.

— Но ведь вы действительно одно из избранных орудий правосудия, — ответил дон Жозе, — идите же и дальше по этому пути, не сворачивая в сторону из-за того, что нога ваша наступила на скорпиона.

Элен задумчиво слушала его.

— О нет, — вздрогнув, пробормотала она, — дело не только в этом. Знаешь ли ты, что значит перестать быть живым существом, подобным другим людям, перестать жить обычной жизнью и постоянно будить призраки прошлого, превратившись в грозное привидение, сеющее вокруг себя страх и безумие? А ведь я твердо решилась на это и не отступлю от своего решения, это я-то, думавшая лишь о том, чтобы дарить людям мир и утешение!

Усевшись за письменный стол, представлявший собою настоящее произведение искусства, она принялась лихорадочно писать.

— Это распоряжение моему нотариусу, — произнесла она тоном генерала, отдающего приказание своему адъютанту. — Особняк Монте-Кристо должен быть продан сегодня же. Нет, нет, — добавила она тут же, — его нужно просто сдать внаем со всей обстановкой. Чтобы объяснить это неожиданное решение, тебе следует устно добавить, что завтра графиня Монте-Кристо отбывает в путешествие. Она оставляет за собой лишь маленький павильон в конце оранжереи. Об Урсуле также следует позаботиться.

— Ваше распоряжение будет выполнено, — с улыбкой ответил Жозеф, — Клеман и госпожа Розель творят настоящие чудеса.

— В таком случае, работа госпожи Ламоро закончена. Поэтому проследи, чтобы Розель как можно скорее заняла свое место в доме на улице Вивьен и придумай какую-нибудь причину, объясняющую исчезновение госпожи Ламоро.

— Нет, Элен, — заметил Жозеф, — госпоже Розель не следует возвращаться. Исправление Жакмена проходит очень успешно, но мы еще не можем верить ему до конца. Я хорошо знаю вас, Элен, ненависть не может целиком заполнить вашу жизнь. В вашем сердце обязательно найдется хотя бы маленький уголок для любви. Вы взяли на себя возвышенную задачу защищать и спасать других, а я считаю своей обязанностью защищать и оберегать вас.

— Благодарю тебя, дорогой Жозеф, — сказала графиня, — но не все чудеса можно совершать дважды.

— Кто знает? Я прошу у вас лишь нескольких недель терпения, а награду за свое послушание вы получите сейчас же!

— Сейчас же? — удивленно переспросила графиня. — О чем вы говорите и какую награду имеете в виду?

— Разве может быть награда более высокая, чем возможность совершить доброе дело? — с улыбкой спросил Жозеф. — Надо лишь сделать попытку!

— О чем ты говоришь?

— Я имею в виду Пиппиону. У бедной малютки никого не осталось с тех пор, как у нее забрали Урсулу и я взял на себя смелость доставить девочку в дом госпожи Ламоро. Как видите, госпожа Ламоро не может ее покинуть, ведь эту малышку надо утешить, а, может быть, даже спасти от смерти.

— Разве она настолько больна? — с тревогой спросила графиня Монте-Кристо.

— Она больна настолько серьезно, что вылечить ее теперь может лишь ангел.

— Бедное дитя! Умереть в таком юном возрасте!

— Как видите, госпожа Ламоро еще не умерла в вас! — торжествующе воскликнул Жозеф. — Пиппионе столько же лет, сколько должно было бы быть сейчас вашей дочери. Она прелестна, как цветок, и добра, как ангел. Прошу вас, полюбите Пиппиону ради вашей несчастной Бланш!

Графиня Монте-Кристо посмотрела на Жозефа своими большими голубыми глазами.