Работал только двигатель Маншенна — без включения инерциального двигателя, чтобы не демонстрировать всех возможностей корабля. Шел «Вандерер», а вокруг него, сверкая на экране масс-индикатора зловещими искрами, мчались корабли седьмой крейсерской эскадры, все еще не потерявшие надежды вырвать эту жирную добычу из когтей орбитальной блокады.

Пока не раскрыты все карты, надо было лишь следить и ждать. Экипаж «Вандерера» торжествовал, глядя на безрезультатные потуги галличеков перехитрить контрабандистов.

— Сдавайтесь, — скрипел динамик, — пока не поздно. Мы обещаем быть милостивыми к побежденным. На самом деле никакой блокады не существует. Маршал Фраймики трепло. Он клюет и рвет мясо со своих же костей.

Иногда в динамики вторгался слабый голос:

— Не слушайте их. Они лгут, — затем он затихал и вновь появлялся. — Порт Донегал «Вандереру». Порт Донегал «Вандереру». Вы хорошо постарались, ребята, спасибо, но лучше поверните обратно.

— Благодарить будете, когда увидите нас, — ответила Айрин.

Обращаясь к своей жене, Траффорд сказал:

— О чем ты думаешь? Я отлично знаю, что у нас есть шанс прорваться, но я просмотрел все твои книги по космическому праву и не смог найти даже малейшей лазейки. Мы можем стрелять только из игрушечных ружей. И если даже в случае самообороны мы хоть раз откроем огонь, нас зачислят в пираты.

Она самодовольно улыбнулась.

— Я надеялась, Бенджамин, что ты сам поймешь, что к чему. Твой опыт подсказывает тебе только два пути решения: выступать против меньших, равных или чуть больших сил противника и бежать от существенно превосходящих сил. Но отбросим в сторону бегство сломя голову. Ситуация зависит от уровня техники противника.

— Мы даже не пробуем бежать сломя голову. Что прикажете мне делать? Я все-таки капитан, но никто не хочет мне ничего объяснить.

— Наше главное оружие, — сказала она ему, — это психология.

— Психология?

— Да. Как ты знаешь, каждая разумная форма жизни в этом мире наследует тип поведения своих отдаленных предков. Но одну вещь имеем, как правило, все мы — любопытство, правда, у каждого оно выражено по-разному. Ладно, ты слышал версию Метзентера о том, что наши разукрашенные перьями друзья могут чувствовать и мыслить. Ты слышал, как они ругались из-за своего приза. Тебе это ничего не напоминает?

— Хм… Да… Птиц, подравшихся из-за жирного червяка?

— Вот именно. Галличеки не в состоянии сейчас воевать. Можно поспорить, что все они сейчас заняты наведением порядка в своих рядах.

Седьмая крейсерская эскадра крутится около нас. И к тому же их маршал — настоящий пройдоха и воспользуется случаем, чтобы урвать кусок, да пожирнее, от денежного приза. Однако маршал блокады будет утверждать, что все призовые деньги должны достаться сторожевикам. Исходя из этого, нам и надо рассчитать точку, где мы должны появиться в нормальном пространственно-временном континууме. По всей видимости, все корабли орбитальной блокады будут находиться в боевой готовности, оставив противоположную сторону Антрима неохраняемой.

— Ладно. Я согласен. Но как мы там окажемся?

— Очень просто. Вспомнив законы элементарной физики, Бенджамин.

— Я хочу, чтобы ты прекратила говорить загадками, — возмутился Траффорд.

— А я хочу, чтобы ты перестал думать, будто всеми кораблями управляют только в соответствии с уставами имперских вооруженных сил. Есть старая-престарая аксиома. Два твердых тела не могут находиться одновременно в одной и той же точке.

— Это можно использовать, — пробормотал наконец Траффорд.

— Можно, и мы используем это.

Траффорд всегда считал себя хорошим навигатором, но даже с помощью превосходного корабельного компьютера он не смог выполнить громадный комплекс сложных вычислений, на которые отводилось к тому же слишком мало времени. Так много предстояло вычислить: время прохождения Антрима вокруг своего светила, гигантскую, сложную орбиту звезды Антрима вокруг галактического центра, галактические течения и их влияния друг на друга.

Глядя, как Айрин и Бронхейм работают вместе, скармливая щелкающей машине задание за заданием, он чувствовал себя лишним и ненужным. Во время короткого перерыва его жена, взглянув на него, догадалась о его душевных переживаниях, которые были написаны у него на лице.

— Ты же капитан, — сказала она ему. — Ты всегда должен быть примером для всей команды. Оставайся здесь, в рубке управления, и если наши крылатые друзья попытаются синхронизироваться… — она бросила на Таллентайра подозрительный взгляд. — К тому же не стоит хозяину выполнять работу второго помощника.

— Я артиллерист, моя госпожа, — сказал офицер.

— Вы находитесь на должности второго помощника, — ответила она ему, а затем улыбнулась. — Я не имею к вам претензий. Но на торговом судне вы все же второй помощник, а не артиллерист.

Она стряхнула пепел в блюдце своей кофейной чашки и сказала Траффорду:

— Если мистер Бронхейм или я понадобимся вам, вы найдете нас в вычислительной. Как обычно.

Когда она ушла, Таллентайр, взглянув на Траффорда, сказал:

— Я начинаю сожалеть, что я такой узкий специалист, сэр. Объяснили бы вы мне, что значит вся эта суета.

Траффорд решил немного поиграть на чувствах других. Он удобно откинулся в своем кресле и зажег трубку.

— Вначале, — сказал он, — позвольте вас спросить, хорошо ли вы знаете двигатель Маншенна?

— Конечно, — воскликнул Таллентайр. — В его основе лежит гироскопическая процессия, поворот вправо по трем осям в пространстве, но тем не менее процессия идет совместно с пространственно-временным континуумом.

— Достаточно. Как сказала импе… Как сказала моя жена, два твердых тела не могут одновременно находиться в одном и том же месте. Мы, конечно, являемся одним из этих твердых тел. Другим же будет Антрим.

— Хм. Мне кажется, я догадываюсь, куда вы клоните, — сказал Таллентайр и возбужденно добавил: — Меня словно озарило. Теперь я все понял. Проще говоря, мы должны пройти прямо сквозь планету, словно она не существует вообще, чтобы вынырнуть в нормальном континууме на другой стороне, где нас не ждут корабли орбитальной блокады. Это так просто, что до сих пор никому не приходило в голову.

— Во-первых, — сказал ему Траффорд кисло. — Это далеко не просто. А во-вторых, такое уже пытались проделать однажды. Ты, возможно, слышал о пирате, называющем себя Черным Бартом. Во многих отношениях он был поистине военным гением, и одним из его вкладов в искусство ведения войны в пространстве стала синхронизация. До открытия законов случайной процессии это было смертельное оружие. Он мог обнаруживать и преследовать свою жертву с помощью одного лишь масс-индикатора, синхронизировать величину временной процессии, усиливая тем самым бортовой залп своего корабля, или наоборот, десинхронизировать процессию при ответном ударе противника. Потом он просто перекрывал свой привод, причаливал и грабил.

В конце концов, мальчики из секретной службы вооруженных сил скопировали этот способ, установили соответствующее оборудование на двух эскадрах, одна из которых гонялась за Черным Бартом, а вторая осуществляла блокаду его базы, которая была самой настоящей крепостью, оснащенной проекторами, эффективно действующими на тысячу миль вокруг. У Черного Барта был только один корабль, силы противника превосходили его качественно и количественно, и он решил бежать домой. Но одна эскадра шла за ним по пятам, а вторая ждала в засаде.

Он пустился наутек — а что еще прикажете делать? Удирая, он миновал точку, где любой здравомыслящий командир должен был бы выключить свой двигатель. А потом внезапно, когда он был уже в атмосфере, произошел атомный взрыв, который слизнул с поверхности планеты все на пять миль вокруг. Одновременно космическая крепость пирата, вовлеченная в ракетную дуэль с крейсерами блокады, прекратила свое существование.

Таков был конец Черного Барта. Конечно, никто не знает, что же произошло на самом деле. Но ученые выдвинули вполне приемлемую гипотезу. Черный Барт пытался осуществить то, что хотим сделать и мы. Но он не принял в расчет всех факторов, когда вел свои вычисления.