Славик смутился:

— Ну что вы… Я обычный спортсмен…

— Садитесь, садитесь за стол, не стесняйтесь. Для вас готовила, старалась!

Роксана восхищенно покачивала головой:

— Да, мам, ты молодец! Наготовила тут, как на прием президента со свитой.

Ашур раскладывала молодым холодные закуски по тарелкам и приговаривала:

— Так что ж, в кои-то веки дочь женихом обзавелась…

— Мама!

Ашур запнулась, поняв, что болтает лишнее. Однако Славик, будучи человеком без комплексов, расхохотался, обнял Роксану за плечи и сказал:

— А что? Женат я еще не был. Надо же когда-то начинать. Тем более что с Роксаночкой никогда и ни за что расставаться не собираюсь!

— И правильно!

Ашур подлила в фужер будущего зятя шампанского и наконец сама уселась за стол. Пригубила красного сухого вина и доверительно, слегка перегнувшись через стол, сказала:

— Знаете, Вячеслав, вы не обычный спортсмен, как только что сказали…

— То есть?

— Понимаете, вы, как я почувствовала сразу, еще весной, произвели на Роксанку такое впечатление! Ну, она сильно изменилась в лучшую сторону. Стала спокойнее и радостнее, что ли. Даже грубить мне совсем перестала.

— Мама!

Роксана опять укоризненно посмотрела на мать, но маму уже невозможно было остановить (хорошо хоть Славик воспринимал все снисходительно, увлекшись разнообразием закусок).

— А что? Что тут такого? Не надо прятать свои недостатки. Эдакую чистую принцессу из себя строить. Были и у тебя грешки, но вот видишь… И вообще я рада за вас. Пейте шампанское, сейчас горячее принесу.

Вечер знакомства закончился спокойно. Ашур приняла кавалера Роксаны. Когда он откланялся, мама посмотрела на дочку и сказала:

— Он — именно тот человек, который тебе нужен.

Роксана обняла маму:

— Не могу… люблю его.

Ашур помолчала, пошла собирать посуду со стола и относить на кухню.

— Роксанка, иди сюда. Ты хорошо знаешь его и его семью?

— Относительно. Его отец работает в каком-то строительном бизнесе, богатенький.

— А мать?

— Она дома скучает.

Ашур налила дочке чай.

— Ты хочешь быть его женой?

— Да, мама, я его люблю ужасно.

Ашур, грохнув тарелками в раковине, сказала:

— Дочь, я рада. Ты даже сама не знаешь, как ты права. Только помни: они — подонки.

Роксана чертила пальчиком разводы по кухонному столе.

— Мамочка, у тебя была совсем другая жизнь.

— Да… наверное.

— Но мы должны друг друга понять.

Ашур вытерла руки о фартук, присела на табуретку.

— Тебе, Роксаночка, надо хоть с этим мужиком, но стать бабой.

— Мам, какой бабой?

— Растить, воспитывать, кормить!

— О Боже! Мам, ты же знаешь, что я не могу, пока…

Ашур поняла не совсем правильно:

— Ты что говоришь? Не могу — это как?!

— Мамочка, я не о том, что ты думаешь.

— Роксана, ты была у врача? Не можешь рожать? Не ври!

На кухне воцарилась тишина. Мама с дочкой смотрели друг на друга, понимая, что все не так… О чем они говорят?..

— Он тебе понравился, мама?

— Да. Но все равно, как и все они, мужчины, сволочь; не сейчас, так потом будет.

— Нет, мам, это совершенно другой человек.

Ашур, которая буквально третий раз в жизни слишком много выпила, громко вздохнула:

— Иди спи, дочка. Бог нас спасет.

— Спасибо, мама. Отдохни тоже.

На следующий день Вячеслав, после тренировки встретив Роксану у входа в Малый театр, сказал:

— Милая, ты даже не представляешь, как хороша и забавна твоя матушка.

— А почему забавна?

Славик снисходительно улыбнулся:

— Она так искренне и непосредственно пыталась нас с тобой соединить навеки, ха-ха…

Роксана уязвленно хихикнула:

— При чем тут «ха-ха»? Мама обрадовалась, что я смогу родить ей внука или внучку.

Вячеслав серьезно посмотрел в глаза девушке:

— Ты тоже на это настроилась?

— Нет, сейчас не то время.

Славик улыбнулся:

— Я рад, что ты хорошо соображаешь. Идем?

— Да, любимый.

Классический «Вишневый сад», который давал Малый театр в этот вечер, вызывал не у завзятых театралов только скуку. И дело было не в постановке и составе актеров. Просто, как это стало принято в последнее время, на спектакли в театры сдуру и «для понта» повалили люди, сумевшие сделать деньги на тотальном разорении остальных. Им подсознательно хотелось показать себя умнее и талантливее прочего «быдла». Оттого и право имеют. В театр ходить, например.

Сидя среди этой специфической публики, молодые люди чувствовали себя как два марсианина на Луне.

— Славик, пойдем отсюда. Мне это не нравится.

— Спектакль?

— Все вокруг.

— Ладно, идем. А куда?

Роксана посмотрела в глаза Вячеславу:

— Не знаю. Я никогда не видела твоих родителей.

— У меня есть еще родная сестра…

— И ее тоже. Они вместе живут?

Крутов усмехнулся:

— Уже нет. После долгих взаимных симпатий они радостно разъехались.

Роксана понимающе кивнула:

— Ну да. А почему ты не желаешь до сих пор представить меня своим родителям?..

— Что значит «не желаешь»? Просто…

— Да ясно мне, не мучайся. Ты уже до меня столько водил всяких…

— Роксанка, любимая! — Славик нежно обнял девушку и усадил на скамейку неподалеку от входа в театр. — Что там было до тебя — это такая чушь! Я даже имен уже не помню. Представляешь, у меня такая странная способность: если человека люблю, уважаю, ценю, общаюсь, наконец, с ним — запоминаю имя, фамилию, отчество и все из его биографии, что он сам рассказывает. Вплоть до цвета носков, которые он надевал такого-то числа. А когда мы расходимся (не важно, по каким причинам), я через сутки уже не помню… не воспринимаю… женщина это или мужик, вот.

Роксана передернула плечами и тихо заметила:

— Иногда ты мне кажешься страшным.

Крутов поцеловал ее в губы.

— Нет, я не такой.

— А какой?

— Ну… короче, давай я на тебе женюсь.

От неожиданности девушка растерялась. Встала, прошлась по усыпанной листвой асфальтовой дорожке, подошла к Славику.

— Знаешь… мы уже долго шутили на эту тему. Хватит, наверное.

— Я не шучу.

Роксана положила руки на его плечи.

— Значит, тем более я хотела бы познакомиться со своими будущими родственниками.

Крутов поморщился:

— Неужели тебе это действительно так важно сейчас? Успеете еще, надоедите друг другу.

Роксана решительно взяла Славу за руку, подняла со скамейки, и они направились в сторону метро.

Типично «новорусская» обстановочка особняка, где проживали родители Вячеслава, Роксане не понравилась. Она всегда пренебрежительно относилась к этой аляповатой роскоши и людям, позволяющим ее себе.

Видимо, поэтому визит-знакомство прошел достаточно сухо и натянуто. Девушка даже пожалела, что буквально заставила Славика привезти ее сюда.

— Ну вот видишь? — сказал он, открывая перед Роксаной дверцу такси. — Ничего особо интересного ты здесь не узнала и не увидела. Я терпеть не могу эту папашкину берлогу!

— Понимаю.

Девушка задумчиво смотрела на проплывающий за окнами машины типично московский осенний пейзаж. Помолчав минут пять, она взяла Славика за руку и тихо спросила:

— А если мы действительно поженимся, то где будем жить?

Молодой человек тут же заявил решительным тоном:

— Только не у моих предков. Да и с твоей матушкой, как бы мила она мне ни казалась, я тоже… не жажду.

— В конце концов, нам с тобой пока неплохо платят. Мы вполне можем снимать квартиру сначала. А дальше — видно будет, по обстоятельствам.

Славик легко поцеловал девушку в губы.

— Так и сделаем, милая.

Такси остановилось у подъезда Роксаны. Расплатившись, молодые люди вышли, и по заведенной уже привычке Вячеслав отправился провожать подругу до лифта.

Пропустив девушку вперед, Славик вошел в неосвещенное, как обычно, чрево подъезда, и тут же искры посыпались у него из глаз. Он получил сильнейший удар в зубы чем-то тяжелым, отлетел назад и упал на спину.