В Севастополе Слащёва встречали сотрудники ВЧК, а на вокзале города ожидал личный поезд товарища Дзержинского.
В своей книге чекист Фомин добавляет к этой истории один существенный момент. После предложения Советского правительства о разрешении Слащёву вернуться на родину тот будто бы выдвинул свои условия возвращения:
«Во-первых, он хотел бы получить от Советского правительства грамоту о неприкосновенности личности на территории Советской страны. Во-вторых, намереваясь направить свою семью — жену и ребёнка — к родным в Италию, он просил обеспечить их валютой или ценностями. Кроме того, Слащёв предупредил, чтобы весь разговор с ним о его намерении вернуться в Советскую Россию сохранялся в тайне, особенно на территории Турции, и был бы известен только узкому кругу лиц: тем, которых уполномочили вести переговоры с ним.
В ответ на это Феликс Эдмундович решительно заявил:
— Если Слащёв желает вернуться на родину, то пусть приезжает к нам с семьёй. Работой он будет обеспечен, и ему будут созданы нормальные материальные условия. Валюты или ценности для обеспечения его семьи мы дать не можем. Также не можем выдать ему и грамоту о неприкосновенности личности. Генерал Слащёв достаточно известен населению Крыма своими зверствами… Если с ним случится что-нибудь, то наши враги используют это против нас. А под охраной держать его нам нет надобности.
После некоторых размышлений Слащёв в конце концов пришёл, как нам передали, к такому заключению:
— Не надо мне никакой гарантии… Да и что эта бумажка может мне дать? Приеду я, скажем, на пароходе в Севастополь и пойду гулять по городу, а по пути меня встретит и узнает кто-либо из тех, у кого я расстрелял или повесил в Крыму близкого человека. Тут уж никакая грамота не поможет…»
До наших дней сохранилась записка Л.Д. Троцкого, адресованная В.И. Ленину 16 ноября 1921 г. в связи с возвращением Слащёва в Россию:
«Главком считает Слащёва ничтожеством. Я не уверен в правильности этого отзыва. Но бесспорно, что у нас Слащёв будет только «беспокойной ненужностью». Он приспособиться не сможет. Уже находясь в поезде Дзержинского, он хотел дать кому-то «25 шомполов»».
Подъесаул Николай Николаевич Туроверов, казачий поэт «первой волны» эмиграции, в 1944 году написал прекрасное стихотворение «Товарищ»:
Перегорит костёр и перетлеет, —
Земле нужна холодная зола.
Уже никто напомнить не посмеет
О страшных днях бессмысленного зла.
Нет, — не мученьями, страданьями и кровью —
Утратою горчайшей из утрат:
Мы расплатились братскою любовью
С тобой, мой незнакомый брат.
С тобой, мой враг, под кличкою — товарищ,
Встречались мы, наверное, не раз.
Меня Господь спасал среди пожарищ,
Да и тебя Господь не там ли спас?
Обоих нас блюла рука Господня,
Когда почуяв смертную тоску,
Я, весь в крови, ронял свои поводья,
А ты, в крови, склонялся на луку.
Тогда с тобой мы что-то проглядели,
Смотри, чтоб нам опять не проглядеть:
Не для того ль мы оба уцелели,
Чтоб вместе за Отчизну умереть?
Кто знает, но, может быть, эти строки мы могли бы отнести и к возвращению генерала Слащёва в Советскую Россию…
* * *
Обращение генерала Я.А. Слащёва к офицерам и солдатам армии Врангеля и беженцам 21 ноября 1921 г.
«С 1918 г. льётся русская кровь в междоусобной войне. Все называли себя борцами за народ. Правительство белых оказалось несостоятельным и неподдержанным народом — белые были побеждены и бежали в Константинополь.
Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и её народ.
Я, Слащёв-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться советской власти и вернуться на родину, в противном случае вы окажетесь наёмниками иностранного капитала и, что ещё хуже, наёмниками против своей родины, своего родного народа. Ведь каждую минуту вас могут послать завоёвывать русские области. Конечно, платить вам за это будут, но пославшие вас получат все материальные и территориальные выгоды, сделают русский народ рабами, а вас народ проклянёт. Вас пугают тем, что возвращающихся белых подвергают различным репрессиям. Я поехал, проверил и убедился, что прошлое забыто. Со мной приехали генерал Мильковский, полковник Гильбих, несколько офицеров и моя жена. И теперь, как один из бывших высших начальников добровольческой армии, командую вам: «За мной!» Не верьте сплетням про Россию, не смейте продаваться, чтобы идти на Россию войной.
Требую подчинения советской власти для защиты родины и своего народа».
4
Очевидцы рассказывают, что и той зимой белая Москва напоминала и впрямь новогоднюю ёлку: она была украшена золотыми шарами церковных куполов и сосульками колоколен. Над городом кружил снег…
На календаре было 11 января 1929 года. В этот день Яков Александрович не появился на лекциях и до обеда этому факту никто не придал особого значения. Накануне у него был день рождения, сорок третий по счёту… (родился 29 декабря 1885 г. по ст. стилю, а по новому 10 января 1886 г.). Может, «прихворнул» после вчерашнего. Но вскоре всё выяснилось. Сослуживцы нашли его дома убитым. Жены рядом не оказалось. Она была на работе.
13 января 1929 года газета «Правда» коротко сообщила:
«Смерть Слащёва
11 января на своей квартире был убит А. (опечатка — д.б. «Я») Слащёв. Неизвестный, войдя в квартиру, выстрелил в Слащёва и скрылся. Слащёв, в прошлом командир одной из врангелевских армий, в последнее время был преподавателем на стрелково-тактических курсах усовершенствования комсостава».
15 января 1929 года на смерть Якова Александровича отозвались «Известия»:
«11-го января, как у нас сообщалось, в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Я.А. Слащёв. Убийца, по фамилии Коленберг, 24-х лет, заявил, что убийство им совершено из мести за своего родного брата, казнённого по распоряжению Слащёва в годы гражданской войны.
Я.А. Слащёв с 1922 года, с момента добровольного своего перехода на службу в Красную армию, работал преподавателем тактики на курсах «Выстрел». Я.А. Слащёв происходил из дворян. Службу свою в царской армии он начал с 1902 года. В 1911 году он окончил академию генерального штаба и, отказавшись от зачисления по генеральному штабу, перешёл на службу в Пажеский корпус, где преподавал военные науки до начала мировой войны.
Войну он начал в должности командира роты, а в 1916 году был назначен командиром полка. В Гражданскую войну Я.А. Слащёв был на стороне белых. В армии Деникина он занимал пост главнокомандующего войсками Крыма и Северной Таврии, впоследствии же при Врангеле был назначен командиром отдельного корпуса. Во время пребывания в Крыму Слащёв жестоко расправлялся с рабочими и крестьянами. Не поладив с Врангелем по мотивам служебного и личного характера, он был отозван и уехал в Константинополь. В Константинополе Врангель разжаловал Слащёва в рядовые. В 1922 году Слащёв добровольно возвращается из эмиграции в Россию, раскаивается в своих преступлениях перед рабочим классом и амнистирован советским правительством. С 1922 г. добросовестно работает преподавателем в «Выстреле» и сотрудничает в военной прессе. Недавно им был сдан в печать труд «Общая тактика». В связи с убийством производится следствие. Вчера в 16 ч. 30 мин. в московском крематории состоялась кремация тела покойного Я.А. Слащёва».
