— Окончив Кулинарный институт, вы, можно сказать, сделали неплохую карьеру. Учились сначала в Абруццо, затем в Болонье, где, несомненно, совершенствовались в la cucina Italiana. Таким образом, за довольно короткое время вы значительно преуспели в своей профессии, — говорит Энид, продолжая листать бумаги.

Я жду, что она достанет еще какие-нибудь отзывы, но она складывает бумаги и убирает их в папку.

— А теперь послушайте, что я скажу. Рут Рейчел, Барбара Фэрчайлд, Фрэнк Бруни и даже я, — тут она встряхивает головой, как будто отказываясь от собственных лавров, — все мы более или менее умеем готовить. Каждый из нас способен приготовить отличный обед, но у нас нет главного — вашего дара. Как, впрочем, и у вас нет того дара, которым обладаем мы. В связи с этим возникает вопрос, — говорит Энид, откидываясь на спинку стула и задумчиво покусывая кончик дужки очков, — зачем такому человеку, как вы, становиться ресторанным критиком?

— Я никогда не достигла бы того, чего достигла в ресторанном бизнесе, если бы у меня не было отлично развитого вкуса. Я знаю…

Энид поднимает руку. Оказывается, она вовсе меня не спрашивала.

— Я все понимаю. Вы это уже говорили. И все же это нельзя назвать истинной причиной. Вы хотите стать критиком, потому что так вам удобнее. Вам известно, сколько людей обращается ко мне с подобными просьбами? Одни из них писатели, которым импонирует перспектива обедать вне дома и получать за это деньги, но при этом они не в состоянии отличить корневого сельдерея от морковки. Другие — просто любители вкусно покушать, без малейшего намека на писательские способности. Те считают, что умения разбираться в еде им вполне достаточно. Я уже нанимала таких и очень об этом пожалела. Я слишком стара, чтобы без конца переделывать чужие статьи.

— Послушайте, мисс Максвелл…

— Я веду к тому, что повар должен готовить еду. Вы не будете чувствовать себя счастливой, да и богатой не станете, если целыми днями будете писать о еде. — Энид внимательно глядит на меня. Кажется, она что-то обдумывает. Немного помедлив, она продолжает: — Вы думаете, я не знаю, что значит быть шеф-поваром? Пару лет назад я училась в Кулинарном институте Америки. Прошла двухнедельные курсы для тех, кто хочет заняться ресторанным бизнесом. И поняла, как это трудно. У меня бы никогда не получилось. Знаете, в чем разница между теми, кто просто посещает курсы, и теми, кто вкалывает по-настоящему? Здесь нужен не только и не столько талант, сколько жгучее желание готовить, понимаете? Страсть к этому делу. Истинные повара не могут не готовить, они не могут без этого жить. Услышав о неудачах «Граппы», вы разволновались, я видела. Потому что такие рестораны, как «Граппа», становятся частью твоей жизни. Вы уже не сможете променять это вот на это, — говорит Энид, показывая на бумаги на своем столе и обводя взглядом свой крохотный кабинет. — Взгляните правде в глаза: вы скучаете без своей «Граппы».

— Я скучаю? Скучаю по восемнадцатичасовым рабочим дням? По общению с поставщиками продуктов и столового белья в мои так называемые «выходные»? Скучаю по поварам, которых приходилось менять каждую неделю? В ресторанном бизнесе есть много разных нюансов, помимо приготовления пищи. Здесь одной любовью к кулинарии не отделаешься! — Мой голос срывается на крик. Несмотря на элегантный костюм Рут и дорогую помаду, я все же умудрилась произвести негативное впечатление. Не успела я войти в кабинет, а Энид уже решила, что критика из меня не получится. И зачем в таком случае тратить время на собеседование? — И вообще, с чего вы взяли, что я перестала готовить? Я готовлю каждый день. Для своей семьи. Настоящие повара всегда найдут способ заняться едой.

Энид насмешливо поднимает руки:

— Вот здесь вы абсолютно правы. Именно об этом я и говорю. Послушайте, я не знаю, как давно вы изучаете наш кулинарный раздел, но сейчас мы собираемся его перестраивать. У нас появилась масса новых идей. Возможно, вы заметили, что у нас появилась рубрика «Чудеса из пяти ингредиентов»? Мы собираемся печатать ее каждую неделю. Там будут рецепты под общим названием «Победи жару. Легкая пища на скорую руку».

Энид размахивает руками, словно пишет название рубрики на рекламном плакате.

Я издаю невольный стон.

— Что такое?

— Ни… ничего.

— Бросьте, вы только что застонали. Вы уже читали нашу рубрику?

— Нет. В смысле, да, читала. Честно говоря, будь я редактором, я бы изменила название. Я бы назвала ее так: «Сто один вариант использования грибного супа-пюре из пакетика», — отвечаю я, безжалостно выписывая слова на собственном рекламном плакате.

Молчание. Опять я все испортила, думаю я, задерживая дыхание. Какого черта, когда я наконец научусь владеть собой?

Энид смеется.

— Сдаюсь, Мира, сдаюсь. Я же вам говорила, мы не «Bon Appétit», и вы теперь тоже.

— Я?

— Насколько я понимаю, у меня есть два варианта. Первый: я предлагаю Кемпбеллу стать нашим спонсором, но в таком случае кулинарный раздел будет вести какой-нибудь придурок из отдела рекламы. И второй: я нанимаю вас, и вы составляете рецепты блюд для нашего журнала. Должен же кто-то встряхнуть сонный Питсбург! Понимаете, людям давно хочется чего-то нового и необычного, просто они не знают, что это и как его готовить. Рецепты из «Пост-газет» должны включать блюда, которые можно приготовить быстро и без особого труда, но при этом желательно, чтобы они были оригинальными. Что скажете?

От изумления я не нахожу слов.

— То есть вы предлагаете мне работу? Настоящую, оплачиваемую работу?

— Черт, Мира, вы схватываете на лету, — с улыбкой отвечает Энид. — Ну что, вам это интересно?

— Ну… я…

— Для начала, конечно, будет неполная ставка. Кулинарный раздел печатается всего раз в неделю, зато по воскресеньям мы публикуем разные необычные рецепты, так что нам понадобится ваша консультация. Вы сможете лично опробовать рецепты, если захотите, но предупреждаю — это не то, к чему вы привыкли. Как насчет десяти часов в неделю? Для начала будете получать двадцать баксов в час, все расходы за наш счет.

На такой зарплате не разбогатеешь, но я не в Нью-Йорке, к тому же у меня будет оставаться время на Хлою. И все же главное заключается в том, что я снова буду готовить!

— Разрешите немного подумать. Я зайду в другой раз.

По-видимому, Энид удивлена, что я не сразу приняла предложение. Конечно, эта работа мне подходит, просто мне нравится видеть замешательство на лице Энид. Но, будучи опытной журналисткой, она быстро справляется с собой.

— А что у нас сегодня на обед? — спрашивает она.

— Простите?

— Вы говорили, что сами готовите для своей семьи. Можно узнать, какие блюда готовит шеф-повар дома, или это страшная тайна?

— Суп-пюре с креветками и соусом карри, запеченный в фольге черный окунь с молодыми артишоками и соусом из красного перца и зеленый салат фризе с тертым сыром эйшаго, — отвечаю я, хотя в настоящее время у меня в холодильнике лежит всего половина сэндвича «Приманти».

— Обожаю окуня. В котором часу вы обедаете?

Вот так Энид Максвелл меня уговорила.

Ричард стоит посреди комнаты с рулеткой в руке и, нахмурясь, созерцает белый диван.

— Нет, это тебе не нужно. Во-первых, он сюда не подходит, а во-вторых, белый цвет чрезвычайно непрактичен.

— Ну и что, чехол можно постирать, и вообще диван мне нравится, — говорю я.

— Ничего подобного. Он тебе нравится потому, что уже поставлен и тебе не нужно ни о чем думать. Ты просто не видишь, как можно что-то изменить.

Я знаю, что Ричард имеет в виду белый диван, а не мою жизнь, но, поскольку я еще не освоилась в новой квартире и даже не привыкла к мысли, что отныне она моя, я взрываюсь.

— Глупости! Я могу сделать так, как захочу!

Ричард бросает рулетку на диван и смотрит на меня:

— Ну-ну, и как, например?

Оказывается, это легко — объяснять Ричарду, каким я вижу этот уголок квартиры: здесь вот такая мебель, здесь лампы с приглушенным светом, которые будут отбрасывать тени на кирпичные стены, а здесь декоративные блюда, единственная вещь, которую я считаю действительно своей, — в данный момент они составлены стопкой на кухонной полке. Но почему я никак не могу избавиться от чувства, что наблюдаю за чужой жизнью откуда-то снаружи, прижавшись лицом к оконному стеклу?