Глава 18
На следующее утро, когда мы с Хлоей приходим в класс «Джимбори» и я стаскиваю с нее курточку, в раздевалку быстрым шагом входит Рут. С накрашенными глазами и губами и сложной прической. Вместо любимого свитера и выцветших свободных брюк на ней стильные джинсы и бирюзовая кофта с капюшоном.
— Ну как я? — спрашивает Рут, окинув раздевалку быстрым взглядом.
— Потрясающе, — отвечаю я.
— Спасибо, — отвечает Рут, усаживая Карлоса на скамейку рядом с Хлоей. — Он здесь? Ты его видела? — шепотом спрашивает она, роясь в сумке с подгузниками. Я качаю головой. Карлос начинает хныкать, поэтому я расстегиваю молнию на его куртке, а Рут тем временем вынимает из сумки модные туфли на высоком каблуке и прикладывает их к своей кофте. — Как по-твоему, хорошо или уже чересчур? Не могу решить.
— Да, по-моему, не нужно, — говорю я, снимая с Карлоса куртку.
— Пожалуй, — говорит Рут и засовывает туфли обратно в сумку. Я складываю детские вещи в шкафчик, пока Рут стоит рядом, собираясь с духом.
— Подожди, — говорит она и берет меня за руку. — Ты не могла бы посмотреть, там он или нет?
— Рут, перестань. В чем дело? Ты же с ним даже ни разу не поговорила. А что, если он полный идиот?
— Мира, тебе хорошо, ты была замужем. Ты не представляешь, какой это позор, когда за всю жизнь тебе ни разу не сделали предложения.
Я смотрю на Рут. Ее лицо сморщилось от волнения.
— Ладно, ладно, пойду проверю.
Я заглядываю в спортзал.
— Нет, его там нет. Все, пошли, — говорю я и тащу Рут и Карлоса в зал.
Через некоторое время Рут успокаивается. Я сажаю Хлою в длинную трубу, Карлос ковыляет за ней. Рут усаживается на яркий коврик и поправляет выбившуюся из прически прядь.
— Не могу поверить, что схожу с ума из-за совершенно незнакомого человека. Я полная неудачница.
Я сажусь рядом с ней и беру ее за руку.
— Вовсе нет, — говорю я.
Хлоя выползает с другого конца трубы и быстро ползет к нам. Карлос не появляется. Рут заглядывает в трубу, и выясняется, что он шлепнулся посередине, а на другом конце уже образовалась очередь из желающих. Рут засовывает в отверстие голову и зовет Карлоса:
— Иди сюда, Карлос! Выбирайся, малыш!
Никакого ответа. Рут закатывает глаза и лезет в трубу сама. Поскольку она высокого роста, ей приходится сильно наклониться, не слишком красиво отставив нижнюю часть тела.
Я сажаю Хлою на колени, размышляя о словах Рут. Она права. Никто не станет обвинять мужчину сорока трех лет в том, что он никогда не был женат, но женщину? И думать нечего.
Вот тут он и появляется. Спорт-папаша стоит на пороге зала, нервно оглядываясь по сторонам. У него на руках сын, рыжеволосый мальчуган. К мужчине подходит одна из мам с биркой для имени и ручкой.
— Эй, Рут, — шепотом зову я.
— Подожди, — отвечает она. — Никак не могу дотянуться. Мира, может быть, зайдешь с другой стороны и попробуешь его подтолкнуть? Кажется, он ближе к тому концу.
Спорт-папаша входит в зал, ставит сына на пол, и тот немедленно устремляется к группе малышей, скопившихся возле желтой трубы.
— Рут, вылезай! — зову я и дергаю ее за ногу.
— Черт, похоже, эти трубы не рассчитаны на женщину средних лет. Мира, кажется, я застряла, — говорит Рут; ее голос гулким эхом отдается в трубе.
Как раз в это время Карлос выбирается с другого конца трубы, малыши с визгом бросаются в освободившийся проход, и в следующую секунду рядом со мной оказывается спорт-папаша. Присев на корточки, он, по-видимому, ждет, когда из трубы выползет сын, но вместо сына его взору предстает задница Рут.
— Кажется, небольшая пробка, — слегка улыбаясь, говорит он. У него приятное лицо, скорее моложавое, чем мальчишеское, седеющие виски и небольшие морщинки вокруг глаз и рта.
При звуках его голоса Рут застывает.
— Мира, ты где? — неуверенно спрашивает она.
— Здесь, — отвечаю я, провожая взглядом Карлоса, который направляется к куче разноцветных мячей.
— Присмотри за Карлосом, хорошо? А я пока попробую выбраться, — бормочет она.
Когда я подхожу к трубе вместе с Хлоей и Карлосом, спорт-папаша помогает Рут подняться на ноги. Ее прическа растрепалась, на штанине болтается носок Карлоса, лицо приобрело цвет переспелой хурмы.
— Спасибо, — говорит Рут и наклоняется, чтобы стряхнуть пыль с брюк и отцепить носок. Я наклоняюсь, чтобы надеть его на ногу Карлоса, а когда выпрямляюсь, встречаю выразительный взгляд Рут. Наступает молчание.
— Привет. Меня зовут Мира, — говорю я и протягиваю руку спорт-папаше. — Это Хлоя, это Карлос, а это — Рут, с ней вы уже познакомились.
— Еще не познакомился, но с удовольствием познакомлюсь, — отвечает он, пожимая мне руку. — Меня зовут Нил, а это Эли, — говорит он и гладит густые рыжие кудри сына, который стоит рядом, крепко держась за штанину отца. — Эти пластиковые трубы — коварная штука, — с сочувствием в голосе говорит Нил.
Рут кивает и озабоченно глядит на Эли.
— Простите, кажется, я его напугала, — говорит она.
— Ничего страшного, просто он у меня немного нервный.
Мы замолкаем. В это время к Эли подходит Карлос и тычет его в спину. Эли начинает хныкать.
— Карлос! — подает голос Рут.
— Не беспокойтесь, — говорит Нил и берет Эли на руки. — Наверное, вашему мальчику просто стало любопытно. Ну, мы пока осмотримся тут, — говорит Нил и уходит в сторону лошадок-качалок.
— Как ты могла?.. — шипит Рут, как только Нил отходит подальше.
— Я пыталась тебя предупредить… — начинаю я, но Рут меня перебивает:
— Знаешь, что получилось? Его ребенок заходит с той стороны трубы, видит меня и разражается ревом. Очень мило.
— Ну и что? Между прочим, так он тебя лучше запомнит, — говорю я.
— Запомнит, как же. Мой зад он запомнит. Кстати, он у меня не особенно красивый, если ты этого еще не заметила.
В это время я хватаю Рут за руку и показываю глазами на лошадок:
— Слушай, Карлос ведь обожает лошадок. Давай подойдем и…
— Нет!
— Ты что, не хочешь с ним поболтать? — Я замечаю, что Нил смотрит в нашу сторону. — Осторожно, он на нас смотрит. Ну давай же, Рут…
— НЕТ! — отрезает Рут, хватая меня за руку; в ее глазах паника.
— Хорошо, хорошо, не будем. Все равно сейчас начнется Песня мыльных пузырей.
Мы с Рут и детьми подходим к тому месту, где инструкторы раскатывают на полу парашют и расставляют подносы с трубочками и мыльным раствором.
Рут держится спокойно до самого конца занятия, но при этом почему-то дуется. В раздевалке я вновь говорю, что пыталась ей помочь.
— Ты же всю неделю только и твердила об этом мужике, вот я и подумала, что нужно ловить шанс и знакомиться.
— Я знаю. Ты не виновата. Я всегда такой была. Начинаю нервничать и замолкаю. Язык не слушается, и все. Ты-то вон как: «Привет, я Мира», а я стою и чувствую себя круглой дурой, — с несчастным видом говорит Рут. — И вообще, мне показалось, что он больше смотрел на тебя, а не на меня. И правильно. Ты же не торчала в трубе толстой задницей наружу…
Мы уже выходим из раздевалки, когда я замечаю Рону Зильберман. Она стоит в проходе и разговаривает с немолодой белокурой женщиной. Я издаю стон.
— Ты что? — спрашивает Рут.
В последний момент я пытаюсь увлечь ее за собой и скрыться, но уже слишком поздно. Рона меня заметила.
— Мира, дорогая, — говорит она и машет мне рукой. — Что ты делаешь в этом городе? Я думала, ты давно уехала!
— Нет, я еще здесь, — говорю я.
Рона приглаживает свои мелированные волосы и улыбается Хлое.
— А как же твой ресторан без тебя? — Затем, повернувшись к своей собеседнице, говорит: — Лия, вот та самая Мира, о которой я тебе рассказывала. Она работает шеф-поваром в Нью-Йорке. Ты обедала в ее ресторане пару месяцев назад, помнишь?
— В самом деле? — переспрашивает Лия. — Ах да, конечно. Все было просто восхитительно, — рассеянно говорит она, и меня передергивает. Мне кажется, будто меня ударили. Рут с тревогой наблюдает за нами.