— Мира, — шепчет Рут, — как ты могла?

Перед ней лежит книга, подаренная мне Нилом. На обороте обложки надпись: «Манифест родителей: если ты ее хочешь, дай ей об этом знать. В любви, войне и маджонге все средства хороши. Вы не согласитесь со мной встречаться? Нил».

Разумеется, я пытаюсь все объяснить, но Рут меня не слушает.

— Все это время я думала, что ты помогаешь мне, — глухим от обиды голосом говорит она.

Я уверяю ее, что не делала ничего, чтобы завлечь Нила. Я искренне пыталась ей помочь. На Рут мои объяснения не производят никакого впечатления. Услышав наши возбужденные голоса, отец немедленно покидает столовую. Фиона уносит Хлою наверх. Я провожаю Рут с Карлосом до машины, но она не желает ни говорить со мной, ни смотреть на меня.

Я возвращаюсь в дом. Кругом тишина. Я беру в прихожей одеяло для пикников, заворачиваюсь в него, иду на веранду и, съежившись, усаживаюсь на качели. Я злюсь на себя. Как я могла такое допустить? Неужели не понимала, чем это может закончиться? О чем я думала? В этом моя проблема: я никогда не умела думать на два хода вперед. Вот почему во всех играх я обычно проигрываю. В отличие от Рут, я не умею разрабатывать стратегию.

Уже темнеет, когда на веранду выходит Фиона. Подвинув мои ноги, она садится рядом.

— Можно? — мягко спрашивает она, достает вязанье, раскладывает его на коленях и водружает на нос очки. — Бен звонил, — говорит она. — В Блумфилде большая авария, пришлось весь день работать. Просил извиниться. — Я киваю. — Он тоже приготовил для Хлои подарок. Хотел привезти, но я попросила его заехать в другой раз. — Фиона бросает на меня взгляд поверх очков. — Я подумала, что на сегодня нам развлечений достаточно.

Я откидываю голову на спинку качелей и слушаю, как постукивают спицы.

— Знаете, Мира, — начинает Фиона, откладывая вязанье и поворачиваясь ко мне, — Рут вернется. — Заметив, что я на нее смотрю, она улыбается.

— Не уверена, — отвечаю я.

— А я уверена. Она обязательно поймет, что вы не сделали ничего дурного. Сейчас она на вас сердится, потому что винить кого-то легче, чем себя.

— Но ведь она все делала правильно! Кроме того, Нил подходит ей больше, чем мне.

Фиона смеется.

— А вот я считаю, что пока он не подходит ни ей, ни вам. Он еще не забыл свою Сару. — Я с удивлением смотрю на нее. — Рут мне кое-что рассказала, пока вы переодевались. Рано или поздно она поймет, что путь к алтарю лежит вовсе не через дом Лии Холландер. Когда она это поймет, она к вам вернется, — говорит Фиона и вновь берется за спицы. — Мира, нельзя заставить другого полюбить себя. И нельзя самому полюбить усилием воли. Взять хотя бы вашего отца и меня. Кто бы мог подумать? Он такой умный, что мне приходится бежать за ним изо всех сил, буквально теряя на ходу туфли.

Фиона скидывает сандалии и со смехом шевелит пальцами, покрытыми ярко-малиновым лаком.

Не понимаю, как я могла считать ее пустой? Когда она подается ко мне, чтобы похлопать по руке, я хватаю ее ладонь и крепко сжимаю. Затем утыкаюсь ей в плечо и плачу горючими слезами.

Решив, что, раз Хлое исполнился год, ей пора пройти медосмотр, я сдаюсь и записываюсь на прием к педиатру, к которому ходит Рут. Доктор Брент говорит, что Хлоя здорова, счастлива и нормально развивается. Доктора радуют ее успехи, она горячо одобряет наши занятия в классе «Джимбори» и даже делает мне комплимент по поводу питания ребенка, говоря, что я на долгие годы вперед закладываю правильные пищевые привычки.

— Можете погладить себя по головке, — говорит мне доктор.

— Что тут скажешь — отвечаю я, надеясь, что в моем голосе не сквозит самодовольство. — Питание — это мой конек.

На прощание доктор вручает мне список необходимой литературы, где номером первым стоит «Чего от них ожидать. Книга о малышах, которые начали ходить».

Я включаю мобильник и просматриваю сообщения, надеясь, что звонила Рут. Рут не звонила, но одно сообщение есть. Энид Максвелл хочет со мной встретиться. Сообщение отправлено сегодня утром, в одиннадцать шестнадцать. Не теряя времени, я звоню в редакцию. Мне отвечает какая-то молодая женщина.

— Да, госпожа Ринальди, — говорит она так, словно меня знает и давно ждет моего звонка. — Мисс Максвелл готова встретиться с вами сегодня в два часа дня. Вам это удобно?

Нет, если только мисс Максвелл не хочет, чтобы я притащила с собой полусонного младенца. После ссоры с Рут я лишилась своей главной няньки.

— А нельзя ли перенести встречу на среду? — спрашиваю я.

По средам отец сидит у себя в офисе. Может быть, он не будет возражать, если Хлоя поспит у него? В крайнем случае, за ней присмотрит Фиона.

— Минуту, я сверюсь с расписанием. — Что-то щелкает. — Мисс Максвелл может встретиться с вами в среду, в тринадцать сорок пять.

— Превосходно, — говорю я.

Прайм-тайм детского сна.

Я снова звоню Рут и оставляю сообщение. Я в который раз приношу свои извинения. Когда я вешаю трубку, на меня наваливается неимоверная усталость. Я ложусь, закидываю ноги на спинку дивана и листаю страницы «Bon Appétit», удивляясь тому, что человек, привыкший работать по восемнадцать часов в сутки, устает от краткого визита к детскому врачу.

Я лениво перелистываю страницы журнала, как вдруг мое внимание привлекают две строчки мелким шрифтом. В разделе «Новости из мира ресторанов» сообщается, что в финансовом районе Манхэттена открывается небольшая энотека. ««Иль винайо»[39], — говорится в объявлении, — открыли владельцы популярной траттории «Граппа», расположенной в Вест-Виллидж. В дополнение к обширной коллекции вин, с которой вас познакомят сомелье Николь Кабо и ее партнер Джейк Шоу, «Иль винайо» предлагает широкий выбор закусок». Сомелье? С каких это пор шлюха, склонная к алкоголизму, превратилась в сомелье?

Не соображая, что делаю, я хватаюсь за телефон. Рената не отвечает, но ее автоответчик работает.

— Почему ты мне ничего не сказала? — вот все, что я смогла выдохнуть в трубку.

Я не могу поговорить с Рут, которая наверняка нашла бы слова утешения или залезла бы в Гугл и подобрала только самые ругательные статьи. В отчаянии я бросаюсь звонить доктору Д. П. и умудряюсь получить бесплатную консультацию по телефону.

— Как мог Джейк так поступить? — рыдая, кричу я.

— Как поступить, Мира?

— Открыть еще один ресторан! Сколько времени, сколько энергии, не говоря уже о деньгах! Вы знаете, как это трудно? Как дорого?

Доктор Д. П. молча слушает мои вопли.

— Мира, на самом деле вас волнуют вовсе не деньги, правда? — наконец спрашивает она.

— Этот ублюдок отказался выплачивать мне алименты! А теперь у него родился ребенок, и он спокойно открывает новый ресторан! — ору я и громко икаю в трубку.

— То есть вас удивляет, что он так быстро добился успеха?

Я сжимаюсь, словно меня ударили по щеке.

— Вам следует скорректировать свое отношение к различным неожиданностям, — чистым, спокойным и деловым голосом произносит доктор Д. П. — Для начала давайте несколько изменим формулировку. Вместо того чтобы спрашивать, «как он мог», давайте спросим: «Как смогли бы вы?»

— Смогла бы что?

— Попробуйте действовать с позиции: «Я ему покажу», — говорит доктор Д. П.

После этого она предлагает мне встать перед зеркалом в ванной и вообразить, что я только что столкнулась на улице с Джейком. Что он должен увидеть и что он должен узнать о моей новой жизни?

Я стою перед зеркалом, прижимая к уху мобильник, и смотрю на свое зареванное, покрытое красными пятнами лицо. И в самом деле, что должен узнать обо мне Джейк? Понятия не имею. Ничего. На ум не приходит абсолютно ничего.

Мысль о том, что твой бывший прекрасно себя чувствует и даже процветает, может взбудоражить любого. Все стараются показать своим бывшим, как много те потеряли. «Как я мог позволить ей уйти?» — спрашивает бывший в ваших фантазиях. А вдруг у меня отсутствует этот ген? Ген «я ему покажу»?