Взгляд его внимательный, ласковый остановился на Тине. Под этим взглядом она смутилась, не говоря ни слова, склонила пышную, как одуванчик, голову, пряча разрумянившееся лицо, разгоревшиеся глаза. Он понял, его любовь взаимна. И хотя не было сказано горячих слов, оба находились во власти вспыхнувшего чувства. Милашев потянулся к Тине. Она робко прижалась к нему, потом быстро вынырнула из его объятий и, раскрасневшаяся, остановилась посредине комнаты, торопливо поправляя руками волосы.

— Пойдем гулять, — и, не дожидаясь ответа, накинула косынку и выбежала из комнаты.

Мартьянову нужен был геолог. Он несколько раз запрашивал штаб Армии, но оттуда отвечали: «Специалистов нет». Вот тут и развернись! Нет инженеров, перебой в строительных материалах. А сроки жесткие…

Мартьянов вызвал начальника УНР Шафрановича и изложил ему план предстоящих работ.

— Что скажешь?

— Не могу охватить сразу — слишком велик объем… Протяжение. Разбросанность…

— Все это так! Но мне нужен геолог, понимаешь?

— Может быть, есть в команде одногодичников.

— Всех прощупали. Агрономы, музыканты, счетоводы, экономисты есть, а геологи как вымерли.

— Не знаю, как быть, — Шафранович развел руками. — Разве среди жен командиров?

Мартьянов удивленно посмотрел на инженера.

— Хорошо, очень хорошо! Вы свободны. Попросите ко мне дежурного.

— Мне Шаева, — сказал Мартьянов дежурному. «Ломай не ломай голову, а без геолога не обойдешься».

Сергей Иванович торопливо вошел в кабинет. Он остановился в дверях, продолжая кому-то говорить:

— Одну голову рогатого скота, не спутайте, одну голову…

— С кем ты?

— С завскладом. Представь с полустанка передали телефонограмму: высылайте одну голову рогатого скота, а он на складе нашел коровью голову и выслал. Там забузили, что, мол, за насмешка. Вызвал, побеседовал, сказал: не понимаешь, не делай, а приди и спроси.

Мартьянов добродушно рассмеялся и сразу же перешел к делу.

— Геолог мне нужен, строительство дороги задерживается, понимаешь?

— Политруками обеспечу, — пошутил Шаев.

— Шафранович предложил среди жен пошарить. Нет ли чего на примете?

— Среди старых нет, разве кто из молодых, — помполит имел в виду семьи, недавно приехавшие в гарнизон.

— У Полякова? — спросил Мартьянов.

— Белошвейка, — ответил Шаев. — Может быть организатором портняжной мастерской.

— У Якимова?

— Слесарь, не подходит, держу в запасе.

— У Светаева?

— Университет закончила, почвовед. Геологом работать сможет.

— Замечательно, понимаешь, замечательно! Значит, дорогу строим! — обрадованно привстал Мартьянов. — Ты у меня ходячий справочник.

— Не за похвалу, Семен Егорович, служу в Красной Армии. В нынешнем году пятнадцатый уже стукнуло.

— На своем месте ты, — поправился Мартьянов.

— А это тебе виднее. Только зря ты меня, Семен Егорович, погладил по голове, как мальчишку…

Лицо Шаева покрылось пунцовыми пятнами. Мартьянов заметил это и сдержанно спросил:

— Я не понимаю тебя!

— Понять легко, надо лишь уметь прислушиваться. Мне и обидно, и больно за тебя. Ты, Семен Егорович, оторвался от нас, редко заглядываешь на партийные собрания, а мы говорим там и о строительстве. А знаешь, к чему эта оторванность приведет?

Мартьянов порывисто прошелся по кабинету и остановился против окна. Брови его нахмурились. «Все учит. Что ему нужно? Учебой не время сейчас заниматься. Надо строить, создавать». Мартьянов строго и недовольно бросил:

— Передышка не отдых, а напряженная работа, понимаешь?

— И над самим собой. Вижу, понял меня, Семен Егорович, — схитрил Шаев, стараясь как бы не замечать его недовольства. — Из года в год наши армейские ряды пополняются все более культурными людьми. Они несут новые знания техники, новые понятия жизни. Своими знаниями они обогащают Красную Армию…

— Выговорился, — сердито кинул Мартьянов, — аль нет?

— Ты вот все тот же — год, два, три, а красноармейцы-то нет, — не обращая внимания на сказанное, продолжал Шаев. — Сегодня одни окружают тебя, а завтра другие; первые принесли одно, вторые уже — другое. И чтобы ты всегда стоял во главе, нужно много знать, учиться надо…

Мартьянов и сам все яснее сознавал, что отставать нельзя, но когда учиться? Где взять свободные дни, если нет свободного часа, минуты? А Шаев продолжал:

— Ты ведь понимаешь, Семен Егорович, одних военных знаний теперь недостаточно. Накопленный опыт становится слишком мал, чтобы с помощью его овладевать новой техникой. Штык хорош! Традиция у него славная, но воевать-то придется не штыком…

— Знаю, — устало пробурчал Мартьянов, — ведь мы говорили с тобой о геологе.

— Удобный случай поговорить и об учебе. Я ведь искренне хочу помочь тебе.

— Хороша помощь: содрал со лба кожу, обнажил череп и насыпал туда соли. Знаю, на базаре ума не купишь, — и, заметив нетерпеливый поворот головы помполита, образовавшуюся на переносье складку, сказал: — Ладно, ладно, не обижаюсь, но сейчас не до учебы. Давай мне жену Светаева. Геолог нужен позарез, понимаешь? О нашем разговоре подумаю. Спасибо тебе…

Аня Портнягина пришла к Мартьянову после обеда. Он попросил присесть и незаметно оглядел ее маленькую фигуру. Геолог в его представлении рисовался другим, совсем непохожим на скромно сидящую перед ним женщину.

— Мне нужен геолог.

— Я — почвовед, — Портнягина улыбнулась и подняла на командира светлые, умные глаза. Ей было неприятно разочарованное лицо Мартьянова, его мерцающий, как показалось ей, немного насмешливый взгляд. Она торопливо справилась о характере работы.

— Будем строить дорогу, — продолжал Мартьянов. — Сейчас необходимо провести разведывательные работы строительного участка: узнать грунт, почву.

— Могу, — смело ответила Аня.

— Но-о, — брови Мартьянова удивленно вытянулись, — придется быть начальником отряда.

— Ничего-о! Справлюсь, — твердо сказала она.

Мартьянову понравилась самоуверенность Портнягиной, но в то же время и поразила. Он прямо высказал мысль, которая его беспокоила:

— Вы слишком молоды для специалиста.

Замечание обидело Портнягину.

— Специалиста определяют знания.

— Специалист — с характером… — Мартьянов неестественно рассмеялся, почувствовав в ее словах укор, словно Портнягина подслушала их разговор с Шаевым и теперь повторила его, чтобы напомнить ему, Мартьянову, об отставании, необходимости учиться.

Мартьянов, не глядя на женщину, спросил:

— Значит, вы согласны работать?

Она утвердительно кивнула.

— С работой вас ознакомит Шафранович. Сегодня приказом зачислят вас на должность начальника топотряда.

Портнягина вышла от Мартьянова. Сидящие в штабе писари по-новому посмотрели на нее, и Ане показалось, что с завистью. Их глаза будто говорили: «Такая молодая и будет работать начальником топотряда».

Портнягина вышла из штаба. «Куда теперь пойти? Домой? Не хочется. Увидеть бы сейчас Федора и рассказать ему о разговоре с Мартьяновым, о назначении начальником топотряда. Да, я так и скажу Федору: начальник топотряда». Ей вдруг вспомнился разговор с Аксановым на пароходе, когда она ехала в гарнизон. Тогда это было мечтой, теперь же становилось явью, ее работой, которую она начнет, быть может, завтра. И пади с признаками, указывающими на присутствие нефти, железа, марганца, о которых говорили они тогда, Аня увидела перед собой так ясно, словно исследовала их местонахождение. «Федор будет рад назначению», — подумала она.

Ане стало хорошо в эту минуту. Она почти бежала по узкой тропе среди высокой травы и кустарника и думала об одном: скорей бы вернулся Федор из редакции. На нее нашло озорное настроение. Она сорвала цветок и, обрывая его лепестки, стала приговаривать: «Поздно, рано…» У нее получилось, что Федор вернется «рано». Аня, как в детстве, поверила предсказанию цветка и была довольна тем, что все идет в ее жизни так, как она хочет.