— Я могу помочь, — задержал дверь Гэбриэл.
— Кажется, это после вашего визита ему стало плохо! — укорила его Настя, выглядывая из-за плеча Луки.
— Думаю, да, — печально согласился старик.
В воздухе повисла напряжённая тишина. Все присутствующие были в изумлении от откровенного признания незнакомца.
— Поэтому мой долг — всё исправить, — добавил старик, не отпуская дверь, чтобы её не закрыли перед его носом.
— Что вам нужно? — начинал сердиться Лука.
— Что вы собираетесь делать? Как думаете ему помочь? — поинтересовался старик, не обращая внимания на замешательство присутствующих. Он лишь с интересом воззрился на Луку.
— Вас это не касается, — нервничал Лука.
— Не стоит грубить старшим, молодой человек, — учтиво напомнил старик.
— Мы вас не знаем. Не знаем, для чего вы здесь. Может, вы один из тех зевак, что пытаются доканать отца Якова после его удивительного поступка? Сами понимаете, сумасшедших достаточно на свете, — вежливо вмешалась Анастасия. — И не надо обижать тех, кого вы тоже не знаете. Мы хотим действительно помочь и спасти нашего любимого пастора.
— Я и не сомневаюсь в этом. Но как? Я могу перелить ему мою кровь…
— Кровь? — переспросил Лука, заподозрив что-то. — Вашу кровь? Зачем?
— Она… необычная кровь.
— И вы знаете его группу крови? И она совпадает с вашей?
— Нет. Совпадения не требуется.
— Прошу вас, оставьте нас. Не стоит нам мешать. Тем более что моя кровь моложе, — настаивал Лука.
— Не сомневаюсь. Но… Мы будем рядиться или поможем священнику?
— Может, вы уже скажете, наконец, кто вы такой? И почему так странно себя ведёте? — вступил в разговор Иван, до этого молча раскладывая медикаменты и приспособления для переливания на столе отца Якова. — Нам некогда. Лука ложись на диван.
Лука направился к дивану, но старик удержал его за руку.
— Это твой отец? — спросил старик Луку.
— Я не обязан ничего отвечать постороннему человеку.
— А вот твой отец сразу понял, кто я, — старик приблизился к Луке и вдруг царапнул его по руке чем-то острым.
— Ай! Что вы делаете? — изумился Лука, увидев свою кровь.
— Ровным счётом ничего, молодой человек, — спокойно ответил незнакомец и, удерживая его за руку, глянул на быстро затягивающуюся ранку.
— Хотите сказать, что, когда он узнал, кто вы, — его хватил удар? — съязвил Лука.
— А ты думаешь, что ты один такой уникальный? — с улыбкой парировал ему старик после того, как удостоверился в своей догадке относительно Луки.
— Что?! О чём это вы? — Лука даже сглотнул от неожиданности. — Да кто вы такой?
— А эти люди знают, кто ты сам такой?
— Да, это мои… друзья.
— Хорошо. Я отвечу на все ваши вопросы, но только потом. Когда твой отец придёт в себя. А сейчас я не стану вам мешать. Приступайте, — и присел на стул рядом с кроватью. — Я только хотел убедиться, что вы поступите правильно.
— О чём это вы? — снова вскипел Лука. — Что это значит?
— Потом, — напомнил старик. — Приступайте, священник не может больше ждать.
Пока Иван подключал провода и трубки к аппарату и вставлял иголки в вены Луки и отца Якова, все присутствующие в гнетущей тишине наблюдали за происходящим.
Когда переливание закончилось, Лука, пошатываясь, поднялся с дивана и направился в зал церкви, чтобы посидеть на скамейке в одиночестве и помолиться о выздоровлении отца. Старик увязался за ним следом.
— Тебе надо выпить бокал красного вина, — сказал он ему.
— Я побуду с ним, — проговорила Анастасия вслед удалявшемуся Луке, успокаивая его. — Не волнуйся.
— Я тоже понаблюдаю, — подхватил Иван.
— Хорошо, — тихо произнёс Лука и вышел из комнаты. Он не спеша спустился в зал и присел на первую попавшуюся скамейку. Следом за ним молча вышел его телохранитель и остался поодаль. Старик молча сел на соседнюю скамью. — Я слушаю вас, — вздохнул Лука и предложил старику продолжить разговор.
— Думаю, следует начать разговор с того, сколько мне лет. Чтобы ты перестал видеть во мне врага или шпиона, — начал старик. — Мне больше двух тысяч лет…
— Этого не может быть, — спокойно отозвался Лука, криво усмехнувшись, и оголил ту руку, которую поранил незнакомец. Тем самым показывая ему доказательство и предлагая продемонстрировать тот же приём.
— Почему же? — скептически заметил старик, демонстративно заворачивая свой рукав, чтобы проделать ту же процедуру опознания и со своей рукой. Он достал из кармана тот же небольшой ножик и надрезал руку, показывая результат своего быстрого заживления.
— Что ж, убедил, — согласился Лука, увидев, как быстро затягивается ранка на руке старика. — Просто мама писала, что была последней из рода.
— Правда? — высказал сомнение загадочный собеседник.
— Да. Последними ещё были Иоанн Закариев и, наверное, Иешуа, то есть Иисус. Иоанна обезглавили, а Иисуса распяли, он умер на кресте. Их нет в живых. Так что…
— Да нет, я ещё жив, как видишь, — усмехнулся Гэбриэл.
Лука пристально посмотрел на старика.
— Не понял. Что вы сказали сейчас?
— Я сказал, что не умер тогда при распятии. То есть умер, но не до конца.
— Ты… — Лука на мгновение потерял дар речи. — То есть вы…И есть… Иисус?
— Ну, Иисусом меня никогда не называли.
— Правда? И вы действительно воскресли?
— Что-то вроде того.
— Но как? — изумился Лука.
— Также как сейчас воскреснет твой отец, — улыбнулся старик.
— Вам перелили кровь? Но чью? Кто это мог сделать?
— Мой отец.
— Гавриил?
— Ух, ты! А ты не плохо осведомлён, молодой человек. А кто твой предок? Как звали жреца, который стал отцом твоей матери?
— Михаил. Так вы точно знали, как можно спасти моего отца?
— Конечно, — он задумался. — Значит, Михаил, говоришь…
— Но как вы нашли нас?
— Похоже, тебя не шокирует факт того, что с тобой разговаривает этот товарищ, — Гэбриэл усмехнулся и указал рукой на распятие, стоявшее возле алтаря.
— Нет. Это всего лишь прикрытие.
— Я так и понял. Но почему Яков не ушёл из христианства? — удивился старик.
— Он верит в спасение рода человеческого. И хочет, чтобы я, не разрушая человеческих устоев и вековых религиозных традиций, вернул людей в Природу, к Богу.
— Достойное желание и мудрое в высшей степени, — одобрительно кивнул головой старый ангел.
— Где же ты был все эти годы? — неожиданно Лука снова перешёл на ты.
— То там, то сям. До третьего века жил в Египте, потом перебрался в Индию. А оттуда в четвёртом веке отбыл в южную Америку. И жил там до нынешнего времени, иногда путешествуя по миру.
— Так Кецаль-коатль — это ты?
— Я похожь на «Пернатого змея», по-твоему? — криво усмехнулся Гэбриэл.
— Ничуть.
— Тогда оставим прошлое, — отмахнулся старик.
— Не стану спрашивать тебя о Евангелиях, наверняка ты их читал и не раз.
— Не будем ворошить далёкое мифическое прошлое.
— Понятно, — усмехнулся Лука. — Я подозревал подобное. А слова-то там хоть твои?
— Ну… Смысл передан верно, по крайней мере в некоторых отрывках. Но не везде. Там много мистики и лишних слов. Да и слова можно извратить, исказить смысл сказанного, как ты сам понимаешь… Ну, да ладно.
— А… — хотел было продолжить задавать вопросы Лука, но старик его перебил.
— Всё, закрыли эту тему. Прошлое оставим в покое. Пусть оно остаётся таким, каким сохранилось. Того Иисуса распяли, и его больше нет. Мир праху его!
— Ты сейчас богохульствуешь, — усмехнулся Лука. — Христиане верят, что Иисус воскрес и отправился на Небеса.
— Извини, если задел сокровенные струны твоей веры, — также усмехнулся Гэбриэл. — Последуем совету твоего отца. Нам предстоит будущее. Вот о нём стоит говорить и беспокоиться.
— Ты уже много раз делал переливания своей крови обычным людям?
— Хочешь узнать, не будет ли твой отец жить также долго, как мы? Нет, они не живут так долго.
— Почему?
— У них другой метаболизм.
