И, поднявшись с кресел своих, вновь склонились все жрецы в низком поклоне перед старым жрецом и, сойдя со своих мест, подошли к кристалу горного хрусталя для возложения на него рук и для общей молитвы о мире.
Часть I Последняя из рода
1
Юго-западная Россия, Ростов-на-Дону, 1996 год новой эры. Территория, бывшая когда-то западным владением царя Ману.
В маленькой тёмной комнатке на застеленном тяжёлой скатертью столе стояла зажжённая свеча, рядом лежал раскрытый дневник.
«Говорят, ангелы бесстрастны… Так нас, кажется теперь называют… Что у них холодный рассудок, что они бесполы и что живут вечно… Хотела бы я посмотреть в глаза тем, кто так говорит. Возможно, рассудок у нас и, правда, устойчив. Но насчёт бесстрастия и полного отсутствия всяческих эмоций я бы поспорила. Да и утверждение, что мы бесполы, полный вздор. Бесплодны, — да, но не бесполы. Причём бесплодны не все ангелы. Хотя и сама бесплодность тоже под вопросом. Если мы теперь не имеем детей, это не значит, что мы не способны к другому виду творчества. Мы рождаем идеи. И наши идеи, порой, живут дольше, чем плотское создание из крови и плоти. А идей у нас бывает куда больше, чем человеческих отпрысков в самой плодовитой семье. Что же касательно вечной жизни, то и здесь полный вымысел. Любая вечность относительна…
Но вот это древнее родовое пророчество… Уже столько времени прошло… Я устала ждать, когда оно исполнится. Уже устала… Я теряю последнюю надежду… Она угасает с каждым веком… И я теряю Силу… Я устала… Нет больше сил нести это бремя…».
А далее стихи…
«Осенним утром распустилась роза.
Та самая, что для тебя росла.
Но оказалось, ты всего лишь муза
И вдохновенью моему родня.
Я мысленно сорву цветок прекрасный,
Прижму к груди, накину сверху плащ
И выйду в дождь, к тебе, октябрь хмурый,
Чтоб заглушить так собственный свой плач.
Не тороплюсь, раз утро запоздало —
В твоём саду уже растут цветы.
И моя роза под плащом завяла.
Не от мороза, а от пустоты.
Прощальный вздох истерзанного сердца
Я удержу, чтоб не раздался стон.
Гадать не стану, были мы знакомы
На самом деле или то был сон.
Остановлюсь перед закрытой дверью
И положу, роняя лепестки,
Последнюю, ещё живую розу
На твой порог — надгробие любви»
[2].
Всю ночь падший ангел прорыдала, обняв подушку и поджав колени к груди. Содрогаясь от душевных конвульсий, она никак не могла успокоиться, всё всхлипывая и всхлипывая. Ничто не могло её успокоить. Разум её молчал, ибо происходящее уже не поддавалось никаким разумным объяснениям. И только сердце не могло найти покоя, всё израненное и кровоточащее. Оно саднило с такой невыносимой болью, что выворачивало душу наизнанку. Душа металась, пыталась найти выход из адского заточения плоти.
— Всё напрасно, — всхлипывала Анжела. — Я уже чуть ли не в ногах у людей ползаю, чтобы вымолить у Бога милость и подняться, наконец, с колен унижения, одиночества и непонимания.
Она сползла с кровати, стала на колени перед открытым окном и, собрав ладони, принялась взывать к Богу, глядя в звёздное небо.
— Господи! Господи, услышь меня! Отец, для чего ты оставил меня здесь обделённой Божьей благодатью? Для чего? Сколько мне ещё мучиться вдали от Блага? Неужели же я и правда последняя и больше не осталось бессмертных?! Чего Ты ждёшь от меня? Чего Ты хочешь? Я каюсь! Я осознала ошибку моих предков. Так зачем же так жестоко наказывать весь род?! Господи! Отец! Помоги мне!
* * *
Наутро Анжела, женщина на вид лет тридцати пяти, ростом выше обычного землянина, решила прогуляться, подышать свежим воздухом после бессонной ночи.
Шёл мелкий дождь.
Она набросила на плечи плащ с капюшоном и безо всякой надежды на спасение отправилась бродить по августовским улицам Ростова. Анжела спустилась к Дону, прошла мимо Собора, тоскливо посмотрев на него, спустилась по Газетному переулку мимо синагоги, некогда приютившей её. Окинула здание благодарственным взглядом и спустилась на набережную.
Дождь усилился.
Анжела нарочно не взяла с собой зонт, не желая больше сопротивляться всяческим испытаниям Божьим, и мечтая лишь о том, чтобы её добили уже окончательно грозой и молниями и больше не мучили. Находиться среди равнодушных, жестоких и бесчувственных людей больше не было её ангельских сил.
Возможно ли прощение и спасение для таких, как она? Если да, то кто же в силах ей помочь? Кто обладает такой Силой, чтобы помочь отверженному херувиму вновь обрести веру в людей и присутствие Бога на Земле спустя тысячелетия? Кто спасёт её род от вековых проклятий? Кто вдохнёт жизнь в её душу? Она ещё помнила поучения своих наставников, что дух есть дыхание жизни, а душа — внутренняя личность, сосуд, в который попадает дух и потом оживляет тело. Но куда делся её дух? Во что превратилась её внутренняя личность, её душа?
Она помнила всё пережитое, к сожалению помнила.
А может быть, это не проклятие, а эволюция? — думала она. Может, пришло время народу бессмертных вымереть окончательно, как мамонтам, уступая место смертным людям «однодневкам»? И может быть тогда ей не сопротивляться, не искать спасения, а принять судьбу, как приговор, как приняли её все вымершие виды, когда-либо существовавшие на этой планете?
Но так невообразимо тягостно соглашаться с концом! Как же это горько и больно, фатально и катастрофично!
Говорят: надежда умирает последней. Почему говорят именно так? Почему «умирает», а не «угасает», к примеру? Или «покидает»… Может, потому, что лишиться надежды — самое страшное? Похоже на то. Лишиться надежды — это лишиться веры в собственное будущее. Надежда на спасение умирает, тает как утренняя дымка? Угасает… Но может быть, всё же есть способ выжить? Может быть ещё…
Давным-давно Анжела обращалась за советом и к своим соплеменникам, ангелам, когда могла ещё найти их. Правда, это было очень и очень давно. Но поглощённые неземными мыслями, занятые глобальными проблемами ангелы, не ведающие истинной реальности, увлечённые высокими идеями или патриотическими порывами, далёкими от земных желаний живой плоти, они были глухи к её мольбам. Обращалась позже и к зверям в надежде, что те лучше её поймут, так как от природы имеют подсознательную тягу и уважение к материи. Но человекоподобные звери чурались странных желаний и осуждали её, не понимая подобных душевных терзаний и метаний этой странной высокой женщины. А она не могла им рассказать правду. Ведь они были смертными. Обращалась она и к людям. Но не нашлось ни единого Истинного Человека, согласившегося спасти душу ангела, протянуть ему руку помощи, дабы он вновь обрёл статус Истинного Божественного Творения и вернулся в Божью семью, давно уже осознав ошибку своих предков.
Земные ангелы, или бессмертные боги Натуру, как прежде их называли древние люди и как сами они себя величали, действительно были первыми полноценными разумными человекоподобными творениями Бога на суше. Но как выяснилось за прошедшие десятки тысяч лет, — всё же не самыми совершенными. Со временем им на замену пришли более совершенные создания, способные приспосабливаться к любой среде обитания, выживать в жаре и в морозе и ценить жизнь, такую мимолётную. Звери. Они были не только выносливее, сплочённее и организованнее ангелов, но и красивее их. Звери имели почтение к Богу и Господу, они умели любить, были более общительные, звери пытались жить по закону и предпочитали порядок во всех сферах своего бытия. Они купались в любви Бога, беспрепятственно плодясь и размножаясь, всё дальше с каждым веком отдаляясь от Господа, которого так почитали ангелы. Но, увы, звери тоже, к сожалению, не стали совершенством, которого ждала от них Вселенная. Атлантическая цивилизация зверей, получив, наконец, тайные знания ангелов ортодоксов, уничтожила сама себя. Остатки зверей, как и остатки ангелов, рассеялись по всей планете, порождая гибридов, смешиваясь между собой и с животными. Эволюция поглотила истинных ангелов и благородных зверей. Но и главные соперники ангелов — люди, также не стали совершенством. А ведь именно из-за них произошёл раскол в среде ангелов. Разжалованные и униженные несколько ангельских родов со временем утратили благодать Бога, при этом оставаясь по-прежнему верными почитателями Господа и стараясь изо всех сил сохранить все свои устои и традиции, врождённые знания и преданность Истине.
