Я смутилась. Да уж, мои слова прозвучали как-то уж слишком жестко, и, похоже, моему чародею не очень пришлись по душе…. Хм-м, ну что ж…

— Хотелось бы, конечно, — сухо сказала я, — чтобы драконы сами пошли на союз с людьми. Добровольно. Ну, на самый крайний случай, я бы согласилась на то, чтобы с помощью кольца лишь немного подтолкнуть их к правильному решению. Кстати, мне кажется, что, если ящеры Долины узнают, что это будет союз против Сивелия, их старинного врага, они станут заметно сговорчивее. По крайней мере, очень на это надеюсь. Но… Дар, сколько людей уже погибло в зубах нежити? А сколько ещё погибнет? Если будет нужда, я воспользуюсь магией перстня!

— Девочка моя, — обреченно вздохнул чародей, убирая прядь волос с моей щеки, — да я всё понимаю… но как же мне не хочется, чтобы тебе приходилось взваливать на свои плечи такие решения!

— А никто и не обещал, что будет легко, — пробурчала я, утыкаясь ему в плечо. Решения и впрямь предстояли непростые. Извечная борьба добра со злом нечасто предлагала легкий выбор.

Но, Боги Пресветлые, как же долго я ждала нынешнего дня, даже не веря, что он настанет!

— Знаешь что, утро вечера мудренее, пошли в дом!

— Конечно, конечно, — заторопился парень. — Могу себе представить, как ты сегодня устала. Тебе надо отдохнуть. Не беспокойся, никто тебя не потревожит, я позабочусь об этом. Всё остальное потерпит до завтра.

Это точно. Просто обязано потерпеть. Я больше не в силах смотреть на отрешенное, измученное лицо моего любимого чародея, который, похоже, собрался до утра охранять мой сон. Вот ведь…!

— Нам обоим не помешает отдых, — пряча улыбку, согласилась я. — Но даже и не надейся, что я разрешу тебе расположиться в моей лаборатории. Да ты же там все мои зелья перепутаешь, котел перевернешь, книги с места на место переложишь, горшок с плесенью раскокаешь! Нетушки! Не позволю! — и, наслаждаясь растерянным видом любимого, совсем строго закончила: — Это я теперь глаз с тебя не спущу. Так что, друг мой, ничего не поделаешь, придется тебе спать в моей спальне…

Дар ошеломленно уставился на меня. Я же спокойно улыбнулась ему и слегка кивнула.

— Пойдем, любимый.

Глаза чародея замерцали, словно расплавленное серебро, и медленно приблизились.

— Никому тебя не отдам, — прошептал он, легко прикасаясь губами к моим губам, — никогда.

— Это я тебя никому не отдам, — с угрозой пообещала я. Не хватало ещё, чтобы моего милого сейчас на патетику потянуло!

— Да, по-моему, никто на меня и не покушается, — криво улыбнулся Дар. — Это ж ты у нас завидная невеста, а вовсе не я, забыла?

— Ну, конечно, конечно, — язвительно покивала я, — уж кто не невеста, тот не невеста. А только если эта противная Беляна, подружка твоей сестрицы Алгуши, ещё раз к тебе близко подойдет, то я ей… косу отрежу, вот! И не Беляна она вовсе, а… белена ядовитая!

Волоокая красавица Беляна, дочь воеводы Горобоя, и впрямь давно вздыхала по Дару, как, впрочем, и ещё с десяток девиц из окружения великокняжеской семьи. Когда я жила в Преславице, меня здорово забавляли их злобные взгляды в мою сторону, а также шушуканья, перешептывания, переглядывания и презрительные гримаски. В самом деле, да кто я такая, чтобы увести у них из-под хорошеньких носиков такого жениха?! На костер ведьму проклятую! Младшая сестрица Беляны Лала даже как-то попыталась ударить по врагу его же оружием и напоить моего чародея приворотным зельем. Попытка переворота захлебнулась в волнах конкуренции — старшая дочь Горобоя прознала о коварных планах сестры-соперницы и так оттаскала девчонку за косы, что та зареклась даже смотреть в сторону Дара. Тот же, редкий гость в родительских палатах, лишь посмеивался над наивным (впрочем, порой и не таким уж наивным!) кокетством девиц, не обращая никакого внимания на их мышиную возню.

Однако неожиданный ревнивый выпад с моей стороны, похоже, достиг своей цели. Лицо моего чародея наконец-то приобрело так любимое мною выражение ласковой насмешки.

— Ты моя дурочка, — нежно сказал он, — ты моя гусыня! Как же мне нравится, когда ты ревнуешь… ты тогда такая очаровательная…. Ну, какая, какая Беляна? О чем ты? Да разве мне нужен кто-нибудь, кроме тебя?

Сильным движением он поднялся со ступеньки, подхватил меня на руки и на мгновение прижался щекой к моей щеке. Перед самой дверью он вдруг замешкался, слегка повернул голову и, ни к кому специально не обращаясь, негромко сказал:

— И если хоть одна живая душа посмеет к нам сунуться…. по ветру развею!

Куст чубушника приглушенно пискнул. Уж кто-кто, а он-то знал, что мой чародей просто так слов на ветер не бросает.

Проснулась я от грохота.

Утро выдалось серенькое, мягкое. Когда я лениво приоткрыла глаза, его белесый свет уже успел разогнать по углам остатки ночных сумерек. Тонкая занавеска на окне слегка колыхалась на едва заметном сквозняке.

В комнате кроме меня никого не было. Но моя постель ещё хранила тепло и запах любимого, который в этот самый момент негромко, но от всей души поминал на кухне всех демонов Преисподней. Видать, не одну только табуретку уронил. Надеюсь, это был не ушат с водой, а то ещё и пол вытирать придется…

Мысли текли томные, неспешные. Сладко потянувшись, я перекатилась на живот и с наслаждением посопела в подушку, на которой спал Дар. Не хочу вставать. Вот зачем он так рано вскочил? Полежали бы ещё, понежились…. Я почувствовала, как при этой мысли моё сердце забилось быстрее, а щеки полыхнули румянцем.

Неприметное белое пятнышко на полу привлекло мое внимание. Скосив глаза, я обнаружила, что на пушистом ковре, на том самом месте, куда, вставая с постели, я непременно наступлю босыми ногами, лежит ма-а-аленький такой, аккуратно слепленный снежок… ага! С добрым утром, любимый! Вот теперь я могу за тебя не волноваться: похоже, ты вернул свое привычное расположение духа.

Однако как бы мне собственную свадьбу не проспать!

Порывшись в сундуке, я отыскала чистую рубаху, накинула ее на себя, пригладила растрепавшиеся за ночь волосы, сунула ноги в домашние поршни и тихонечко приоткрыла дверь.

Мой чародей, по пояс голый, стоял у окна и с интересом разглядывал открывающийся пейзаж. Хотя, что там смотреть-то? В отличие от эльфов, я не окружала свой дом дивными растениями, специально выращенными в форме шара, или спирали, или перевернутого конуса. Некоторые искусники умудрялись придавать кустарникам и деревьям облик птиц или животных — и это, заметьте, без малейшего намека на такое кощунство, как нож садовника, а только силой эльфийских чар. Живые украшения домов были предметом откровенной гордости и даже тайного соперничества остроухих, которые ревниво следили за соседями: а ну как кто извернется, да и вырастит такое, чего ни у кого другого нет! По сравнению с жилищами Перворожденных, мой домик выглядел скромно, даже аскетично.

Подавив в себе человеколюбивое желание растереть по спине любимого его же студеный, лишь слегка подтаявший привет, я неслышно выскользнула из спальни, пересекла кухню, обняла Дара за пояс и поцеловала между лопатками.

— Доброе утро, мой родной!

Живо обернувшись, чародей обхватил меня своими длинными руками, крепко прижал к себе, зарылся лицом в мои волосы, затем поцеловал в угол рта и, заглянув мне в глаза, прошептал:

— Привет! Я тебя разбудил? Прости, пожалуйста.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Дар, я прекрасно выспалась и чувствую себя так, словно живой водой умылась! Скажи, а там наша свадьба ещё не закончилась? Без нас?

— Ещё даже не началась, — улыбаясь, Дар опустился на лавку и усадил меня к себе на колени. — У тебя есть ещё куча времени, чтобы подготовиться. Да и у меня тоже. Мне ведь тоже надо переодеться и побриться, — парень провел моей ладонью по своим заросшим за ночь щекам и хихикнул: — А то ты ж знаешь: небритый жених — позор для невесты!