И выбирать его судьбу будет не он один, а всё сегодняшнее политбюро — 15–20 авторитетнейших пацанов, опираясь на «мнение народное» (настроение 200–300 нотаблей из второго эшелона кремлевской клептократии).

Еще совсем недавно 2011-ый казался совсем рутинной операцией — сядут на скамеечку полтора избирателя и перетрут между собой тему.

Однако буквально в последние недели первого десятилетия в коллективном политическом сознании «элит» произошли два кумулятивных квантовых скачка, совпавших, что бывает довольно редко, с такой же трансформацией психосферы общества в целом.

Они кардинально изменили весь политический ландшафт и всю повестку дня 2011-го.

Quantum leap I. Желвачок реально осто…дел всем. Достал своей мелочной злобой, беспредельным воровством, увёртливой ложью, рыбьими глазёнками, похотливым вихлянием бёдрами. Видеть ЭТО ещё двенадцать лет? Национальный зомби уже ничем не сможет удивить. Ни голым торсом, ни голым задом с перьями. Когда о Каляеве начинают вспоминать и в хижинах бедняков и во дворцах рублевской знати, это уже окончательный диагноз.

Quantum leap II. Параллельно Айфончик полностью элиминировался как субъект политической сцены. Вице-король оказался не просто голым, но еще и не подтёртым своей пресс-мамкой. Его продолжают серьезно воспринимать только две немногочисленные группы фриков. Члены правления «ИНСОР» а и публицисты газеты «Завтра» во главе с неистовым А. Прохановым.

Последние уже давно осознали, что Желвачок вовсе не благородный рыцарь их любушки 5-ой империи, а банальный «вор, который должен сидеть в тюрьме». Но они все равно упрямо продолжают его поддерживать, потому что «иначе к власти придет проамериканский Мендель».

«Элита» входит в 2011-й в состоянии растерянности и полной потери убедительных ориентиров, в том числе персональных. Единственный член политбюро, который твердо знает, чего он хочет, это сам Желвачок.

Из четырех оферт он определенно выбирает Кремль и будет сражаться за него любыми средствами. Из всех событий 11–19 декабря торчали уши его провокаторов — от любимого Хирурга на Манежной, до ручных фанатов в кабинете Мутко.

Кремлевская корпорация — наследница по прямой коммунистической номенклатуры. А та умела тем или иным способом устранять потерявшее адекватность первое лицо и пролонгировать свою власть.

Но сегодняшним придется действовать в условиях цейтнота переходящего в цугцванг, кадрового голода, нарастающего системного кризиса и стремительного сужения веера возможных сценариев.

При полном презрении к «пиплу» им все-таки придется предложить ему какую-то телевизионную жвачку, какие-то новые песни о главном для легитимации продолжения своего Великого распила хоть с Путиным хоть без Путина.

Оседлать набирающую высоту национальную волну? Но тогда им придется самим идти во главе масс и орать «…бать Кавказ! …бать!». А как на это посмотрят партнер по бизнесу член политбюро Рамзан Ахматович и еще с десяток миллионов российских граждан «кавказской национальности»?

Или, наоборот, ввести в Москву кадыровских боевиков для зачистки всех недовольных? Но их здесь просто разорвут голыми руками к национальной гордости великороссов, а пригласивших их членов политбюро развесят на столбах.

У корпорации нет ни людей, ни идей, ни даже желаний. Фукуямовский конец истории внутри неё давно наступил. Время застыло в вязкой у-вечности и наша евразийская самобытная гордость — властная вертикаль — в третий раз за неполное столетие грозит схлопнуться в очередную черную дыру русской истории.

11 января 2011 года

Как мы теперь знаем из его депеши, отправленной в Вашингтон, посол США в России Джон Байерли считает, что «Юргенсу и Гонтмахеру можно доверять». Я согласен с господином послом ровно на 50 %. Я доверяю одному из них.

Игорь Юргенс — успешный при всех режимах искушенный царедворец. Евгений Гонтмахер — честный и порядочный человек, серьезный ученый, отнюдь не склонный в обычных обстоятельствах к опасному для академической карьеры и здоровья открытому сопротивлению злу.

Поэтому доклады ИНСОРа всегда оставались тем, чем они оставались, — классическими аппаратными записками 70-х годов в ЦК КПСС о дальнейшем совершенствовании системы государственного управления.

Поэтому Юргенс и Гонтмахер так по-разному повели себя после того, как их записки были, по бессмертному выражению Черномырдина, «собраны и положены в одно место».

Юргенс разразился серией лекций и интервью о том, каким безнадежным быдлом является русский народ, неспособный постичь и поддержать великий замысел модернизации Юргенса-Медведева.

Гонтмахер на днях опубликовал страничку в газете «Ведомости» и в своем блоге, которая стоит всех томов ИНСОРа и без которой вообще нельзя было начинать любые разговоры о «дальнейшем совершенствовании».

Впервые член правления ИНСОРа его величества дает ту же характеристику положения дел в России, о которой уже годами говорит маргинальная внесистемная оппозиция: финал национальной катастрофы, к которому приближается страна, ведомая «несколькими десятками человек, подсевшими на наркотик использования власти в корыстных целях».

Не могу не привести цитату из моей статьи одиннадцатилетней (!) давности:

«Реформаторы, как Франкенштейн, создали монстра реформ, который, почувствовав вкус сказочного обогащения, уже, как наркоман, никогда не слезет с иглы бюджетных денег… Путинизм — это (воспользуемся излюбленной лексикой г-на и.о. президента) контрольный выстрел в голову России. Вот такое вот наследство оставил нам Борис Николаевич Гинденбург».

Содержательным вкладом Гонтмахера в картину сегодняшнего дня стала и его детальная, основанная на инсайдерской информации оценка задачей и целей медведевской модернизации a la Skolkovo — легализация на Западе финансовых капиталов тех самых нескольких десятков высших чиновников-миллиардеров.

Собственно, а какие еще могут быть цели у целлюлозно-бумажного магната мирового уровня и непосредственного участника (председатель совета директоров) распила по ковальчукам, шамаловым и шеломовым активов «Газпрома».

В дальневосточной культуре полагают, что первый шаг к переменам — это дать правильные имена. Попробуем вслед за Гонтмахером еще раз дать правильные имена тому, что происходит в России в преддверии финала национальной катастрофы.

Власть захвачена группой преступников, разграбляющих страну в невиданных в мировой истории масштабах. В результате серии ползучих дворцовых переворотов Конституция ликвидирована, а пост президента упразднен. Паханом остается, опираясь на спецслужбы, премьер-диктатор, Цапок всея Руси.

Знаменитый писатель и востоковед Б. Акунин дал очень правильное имя, отвечая на свой же вопрос, что же делать в первую очередь, —

Впрочем, Акунин-сэнсэй тут же оговорился, что дело это не его писательской «плепорции». И Гонтмахер, дав правильные имена состоянию страны, скромно пожелал остаться в уютной четвертой колонне экспертов, готовящих проекты для грядущих светлых лет.

Но в финале национальной катастрофы нет ни эллина, ни иудея, ни писателя, ни эксперта, ни либерала, ни державника, ни первых колонн, ни четвертых. В финале, как сказал поэт, гибнет не герой, гибнет хор. И попытаться спасти его — это общее дело и в практическом, и в высоком философском смысле этого слова.

Продлить свою губительную для России власть еще на 12 лет вызывающий все большее отторжение в обществе премьер-диктатор и его бригада могут только переходом к безжалостному силовому подавлению любой оппозиции.