На прошлой неделе, щелкая по каналам, я наткнулся на часть 2-ю — «Западня» — и уже не мог оторваться.

Речь шла о недолгом счастливом премьерстве Степашина и о политической смерти чиновника 9 августа 1999 года. Эти события и оказались, по мысли авторов, «западней» в карьерной судьбе сегодняшнего руководителя Счетной палаты.

Сознавали ли авторы, что на самом деле речь идет о гораздо более страшной западне? Той, в которую попала Россия трагическим летом 1999 года, из которой она еще не вырвалась и из которой ей вообще, может быть, не суждено вырваться. И да и нет.

Нет, не сознавали. Потому что Степашин все время увлеченно говорил о каких-то пустяках — своих поездках в США и на саммит «Большой восьмерки» в Кельн, об интригах Николая Аксененко, предательстве Александра Волошина и Валентина Юмашева. Он все еще переживает свою отставку, голос его дрожит, об Аксененко он говорит с нескрываемой ненавистью, с наслаждением вспоминая все колкости и резкости, которые ему удалось бросить тому в лицо 6 лет назад. (Есть, однако, пределы его благородному негодованию по поводу несправедливой отставки. Перед, казалось бы, главным обидчиком — сменившим его на посту премьера неким В. Путиным — он в своих воспоминаниях на всякий случай почтительно расшаркивается.)

И все же — да, на некоем глубинном уровне сознавали. Потому что в унылый поток сведения каких-то мелких счетов и обид — Аксененко, Газпром, НТВ, снова Аксененко — вдруг неожиданно врываются ключевые слова — Ботлих, Дагестан. «Войска были выведены из Ботлиха еще месяц назад, открыв Басаеву дорогу в Дагестан. Этим должна была заниматься военная прокуратура». Вот она, настоящая Западня — та, в которой мы бьемся до сих пор, все глубже погружаясь в хаос на Северном Кавказе.

Но, неосторожно прикоснувшись к этой раскаленной теме, и Честный Малый и Совесть Нации мгновенно отшатываются от нее, увлеченно обсуждая, на каком крыльце какой резиденции встречал Ельцин Степашина в день отставки.

Что же, люди, затеявшие «откровенный разговор о судьбе России», лицемерят, сознательно недоговаривают? Мне кажется, все намного сложнее. Истинную подоплеку событий лета-осени 1999 года, звеном которых стала отставка Степашина и назначение Путина, понимают, или, во всяком случае, о ней догадываются, и наши собеседники, и вместе с ними десятки миллионов людей в России. Но эта правда слишком страшна, чтобы нам всем признаться в ней даже самим себе.

Ботлих, поход Басаева, взрывы в Москве нужны были для того, чтобы сделать в обществе популярной идею новой войны на Кавказе. Войны не за Кавказ, а за Кремль. Только в обстановке срежиссированной патриотической истерии и страха назначенный Семьей мало кому известный наследник мог стать национальным героем и предотвратить казавшийся в августе неминуемым приход к власти клана Примакова-Лужкова. А чем это грозило Ельцину, доходчиво объяснил тогда руководитель лужковского штаба Георгий Боос: «Ельцинская семья будет завидовать судьбе семьи Чаушеску».

Так мы и идем с тех пор по заданной траектории укрепления кремлевской административной вертикали: Дагестан — Москва — Волгодонск — «Норд-Ост» — Беслан…

И нам уже не вырваться из этой Западни, устроенной Ельциным, Волошиным, Юмашевым, Березовским и примкнувшим к ним политтехнологическим жульем.

Многолетняя война Чечни за независимость от России закончена. Забудьте. В ней победил разгуливающий по Кремлю в подштанниках Рамзан Кадыров. На Кавказе сегодня идет совсем другая война. Там нет людей, сражающихся за отделение от России. Но все больше становится тех, кто сражается за светлые идеалы всемирной исламской революции.

Когда 6 лет назад в процессе осуществления операции «Наследник» группой кремлевских мерзавцев был дан проход Басаеву в Дагестан, подавляющее большинство дагестанцев с оружием в руках выступили против этой первой пробы пера исламистов на российской земле.

Сравните ситуацию в Дагестане и на Кавказе в целом с сегодняшней и почувствуйте разницу. По меткому выражению г-на Суркова, «там распространяется подземный пожар, и мы не знаем, что с этим делать». Потеря Кавказа — вот в чем заключается главный итог и операции «Наследник», и всего путинского правления-западни.

17 июня 2005 года

Наш замечательный соотечественник Петр Чаадаев почти 200 лет назад высказал мысль, что России, видимо, суждена историческая роль быть неким уроком для других народов, показывая, чего не надо делать ни в коем случае. Похоже, что эту роль мы с мазохистским рвением все эти 200 лет и продолжаем выполнять. Другой выдающийся мыслитель, австрийский экономист Фридрих фон Хайек, когда писал свою знаменитую «Дорогу к рабству», конечно, не мог себе представить, что кроме описанных им двух дорог к рабству — фашизма и коммунизма — может существовать еще одна, по которой поведут под знаменами фон Хайека и с его именем на устах.

В одном из рабочих кабинетов Владимира Владимировича Путина стоит бюстик фон Хайека. Это не только для вербовки иностранных инвесторов, которые иногда этот кабинет посещают. Владимир Владимирович себя достаточно искренне ощущает эдаким либеральным реформатором. Ему об этом постоянно говорят многие его советники. Вообще в его экономическом мировоззрении причудливо, но органично сочетаются элементы чубайсизма и чекизма, что позволяет мне называть исповедуемую и практикуемую им философию моделью ЧуЧе.

Один из популярных политических мифов сегодня — борьба двух идеологических течений в окружении Путина — так называемых либералов и силовиков. Нет там никакого мировоззренческого противостояния! В высшей российской элите царит полное морально-политическое единство. Что не исключает, конечно, персональных и клановых схваток за контроль над финансовыми потоками.

Кто такие силовики или чекисты? Они что, выступают против священного принципа частной собственности? Ни в коем случае. Может быть, только против чужой частной собственности. Это очень обеспеченные люди, и все их трения последнего времени с классическими ельцинскими олигархами — это просто бунт долларовых миллионеров против долларовых миллиардеров.

А кто такие либералы? Это те же Кудрин, Греф, Чубайс, люди, которые всегда мечтали о доморощенном Пиночете, который поведет Россию железной рукой к «либеральным» реформам, и которые вполне удовлетворены авторитарным характером российской власти.

А вы, кстати, за каких олигархов: за ельцинских или за путинских? Ельцинские вроде бы накапитализдили больше, но у путинских все еще впереди. Только вот при этих патриотически ориентированных как-то быстро стали исчезать люди. Уже погибли около десятка человек, так или иначе прикоснувшихся к тайнам «Трех китов». Ключевой свидетель был расстрелян в тщательной охраняемой палате элитного госпиталя Министерства обороны. Юрий Щекочихин умер от таинственного отравления в ЦКБ.

Трудный выбор. Хорошо, что у нас есть президент, всей своей трудовой биографией так органично сочетающий и синтезирующий два источника, две составные части российского капитализма. Воистину Путин это Наше Всё.

В целом ЧуЧе реализует золотой проект советской партийно-гебистской номенклатуры, которая и задумала перестройку в середине 1980-х годов. Чего она достигла в результате 20-летнего цикла? Полной концентрации политической власти, такой же, как и раньше, громадных личных состояний, которые тогда им были недоступны, и совершенно другого стиля жизни (кто в Куршевеле, кто на Сардинии). И самое главное — они избавились от какой-либо социальной ответственности. Теперь им уже не нужно повторять «цель нашей жизни — счастье простых людей». Их уже тогда тошнило от этого лицемерия. Теперь они будут говорить, что цель их жизни — это «продолжение рыночных реформ». И проводить эти «реформы» с абсолютной социальной беспощадностью.

Давняя мечта наших «либеральных» экономистов о российском Пиночете все время подогревалась примерами целого ряда стран, где этот проект был якобы успешно осуществлен: Чили, некоторые государства Восточной и Юго-Восточной Азии.