По щекам ее безудержно, одна за другой, покатились слезы. Униженная до глубины души, Лионесс смахнула их. Она не хотела, чтобы этот наглый грубиян заметил ее страдания — он должен был видеть только гнев.

Неожиданно Фоко отпустил ее волосы, и ладони графа соскользнули на спину девушки. Не успела Лионесс опомниться, как Фоко крепко прижал ее к себе.

Ей почему-то стало очень уютно в его надежных объятиях, но Лионесс упорно прогоняла крамольные мысли. Удивленная молчанием графа, она подняла голову и посмотрела на него. Его щека слегка подергивалась — он злился, как, впрочем, и она.

— Думаешь, мне все равно? — голос Фоко звенел от едва сдерживаемой ярости.

Опасаясь, что ответ раскроет ее чувства, Лионесс промолчала. Она только покачала головой.

— Разве я не поклялся защищать тебя и твой замок?

Лионесс глубоко вздохнула, подбирая слова, и ответила:

— Да, поклялся, но ведь клятву свою ты уже сдержал.

— Нет. Этот обет приносят на всю жизнь.

— А разве можно обещать и защиту, и месть одному и тому же человеку?

— Побойся бога, Лионесс, неужели ты так и не поняла, что собой представляет эта страшная для тебя месть?

Ладонь Фоко скользнула у нее по спине и осторожно погладила опущенные плечи Лионесс. По ее телу побежали мурашки.

— Неужели ты не замечаешь, что когда ты трепещешь от желания, со мной происходит то же самое?

Лионесс безвольно прижалась к нему. Она чувствовала, как ее гнев постепенно уходит.

— Разве ты не понимаешь, что эта дурацкая месть загнала нас в ловушку?

— Но я… Ты не оставишь… не… — она боялась облечь мысли в слова.

— А что я? — Пальцы Фоко снова проникли в ее волосы и принялись поглаживать ее затылок. — Брошу тебя? Этого никогда не произойдет.

Он взял Лионесс за подбородок и бережно приподнял ее голову:

— Посмотри на меня и внимательно послушай.

Когда она взглянула в его искристые глаза, Фоко тихо сказал:

— Я отомщу тебе. Я завладею тобой всецело. Тебе не избавиться от меня, Лионесс, — он покачал головой и добавил: — Но, отомстив тебя, я, наверно, потеряю куда больше.

Ее душа наполнилась теплом, а все сомнения и страхи рассеялись. И в этот миг Лионесс поняла, что готова ради Фоко на все.

Одна лишь мысль зашевелилась в глубинах ее сознания. О долге. Когда-то она уже клялась в любви другому. А Лионесс еще ни разу не нарушала своих обещаний. Стоило ли поступать так сейчас? А если говорить откровенно, то имела ли она право поступить так лишь во имя мечты и страсти?

— Лионесс, месть будет медленной, очень медленной, — ободрил ее Фоко.

Она тут же отбросила свои опасения.

— Как это?

Граф улыбнулся:

— Я буду мстить день за днем… — Фоко припал к ее губам: — поцелуй за поцелуем…

— Господи, спаси!

— Слишком поздно молить о спасении, Лионесс.

Гийом ударил кулаком по столу:

— Не знаю, что тут без меня произошло, Лионесс, но ты, увы, изменилась к худшему.

Услышав эти наглые слова, Рис поперхнулся вином.

Все, кто собрался в зале к вечерней трапезе и теперь сидел за ломившимся от яств столом, вдруг замолкли. Они настороженно смотрели на почетных гостей, стараясь не пропустить ответных слов Лионесс. Впрочем, как и Рис.

— Изменилась не только я.

Знакомые речи. Голосок у нее тихий оттого, что зубы стиснуты. Рис склонился над столом: он напряженно вслушивался в обмен любезностями.

Гиойму ответ Лионесс явно пришелся не по вкусу.

— Нет, ты! Ты давным-давно не ребенок — пора научиться вести себя, как подобает женщине.

— Эка невидаль! И кто же будет меня учить?

— Поскольку я твой будущий муж — это моя святая обязанность.

Рис сознавал, что пожалеет о своем поступке, однако искушение было непреодолимым. Он подался вперед и обратился к дю Пре, который сидел по другую руку от Лионесс:

— Может, стоит преподать ей первый урок прямо сейчас?

Лионесс незаметно для остальных положила руку ему на колено. Легонько — Рис едва не охнул. А потом впилась в его ногу ногтями. Сквозь одежду. Рис дернулся — коготки сжались. Тогда он осторожно наступил ей на ногу. Отпустила.

Дю Пре был вне себя. Рис кашлянул и продолжил, обращаясь к нему:

— В чем же заключается святая обязанность супруга?

— Граф Фоко, я уверен, вам это известно куда лучше, чем мне.

Рис бросил на дю Пре убийственный взгляд:

— Пожалуй. Но коль скоро вы завели этот разговор, извольте ответить.

Фоко не мог не заметить недовольного взгляда Лионесс: ее глаза обжигали, словно раскаленные угли. Рис пожал плечами:

— Я всего лишь поддерживаю беседу.

Ее взор куда красноречивее слов поведал, что этому объяснению она не поверила. Наконец Лионесс повернулась к дю Пре и предложила:

— Ну же, Гийом, пожалуйста, продолжай.

Лицо ее собеседника приобрело выражение такой серьезности, что Фоко чуть не расхохотался. Он сунул в рот кусочек хлеба и стал жевать — Рис боялся не сдержаться и тем самым еще сильнее разозлить Лионесс. Покончив с трапезой, граф устроился поудобнее и приготовился: им наверняка предстояло выслушать нечто вроде проповеди.

— Ну, как известно, муж обязан заботиться не только о безопасности и благоденствии супруги, но и о спасении ее души.

Гийом замолк и оглядел собравшихся, словно проверяя, слушают ли его или нет. После этого дю Пре облокотился о стол, сложил ладони в молитвенном жесте и продолжил:

— Для этого жене надлежит вести жизнь богобоязненную и добродетельную.

Он укоризненно взглянул на Лионесс. Рис с изумлением увидел, что она покраснела.

— Значит, вы утверждаете, что муж в ответе за поведение жены и дабы блюсти оное, ему надлежит ее наказывать? — вмешался он.

— Рис.

Фоко сделал вид, что не расслышал предупреждения Лионесс.

Гийом выпятил подбородок и сурово ответил:

— Я бы не стал выражаться столь грубо. Но, коль скоро вы настаиваете, то да. Муж обязан, вернее, это его святой долг, проследить, чтобы супруга вела себя достойно своего положения.

Лионесс удивленно раскрыла глаза:

— Какие же наказания ты применил бы для вразумления своей жены?

— Для начала что-нибудь не слишком строгое. — Гийом, казалось, не мгновение задумался: — Возможно, хватило бы нескольких дней на хлебе и воде, проведенных в усердных трудах.

— А если бы не хватило? — дрогнувшим голосом спросила Лионесс.

— Тогда бы пригодилась хорошая розга не толще большого пальца.

Рис не сомневался: такие, как Гийом, охотно применяют наказания во имя спасения души. Очень удобно использовать церковные установления для издевательств над тем, кто меньше и слабее тебя. Дю Пре и прежде не слишком нравился Рису, а сейчас — тем паче. Неужели Лионесс действительно собралась замуж за этого человека?! Фоко стало любопытно, как скоро после свадьбы она бы затолкала все наказания дю Пре ему в глотку.

Лионесс покачала головой:

— Я по-прежнему ничего не понимаю. Разве нельзя представить, что если муж и жена любят друг друга, то в упомянутых тобой наказаниях нет необходимости?

Гийом окинул стол взглядом и негромко сказал:

— Лионесс, не богохульствуй. Неужели ты хочешь оспорить учение церкви?

— Оспорить? Нет. Я лишь пытаюсь найти объяснение изменчивым правилам, которые диктуют мужчины.

— Только мужчины и могут диктовать правила.

Лионесс вздохнула и посмотрела на Гийома как на сумасшедшего.

— Неужели? Слышала бы это королева Мод. Уверена, что императрице Матильде тоже было бы полезно об этом узнать.

Гийом шумно вздохнул с таким видом, словно ему приходилось разговаривать с умалишенными или глупцами. И хотя этот вздох предназначался Лионесс, Риса он задел куда сильнее.

Фоко допускал, что некоторые женщины явно нуждаются в супруге, который бы все решал за них. Да и сам он время от времени считал необходимым отдавать, а не обсуждать приказы. В последнее время это случалось все чаще, особенно, когда дело касалось Лионесс. Но Рис не понаслышке знал, на что способна оставшаяся без мужской поддержки женщина.