Пусть королева и не владела мечом, но она обладала талантом полководца. Разве не благодаря ее усилиям короля освободили из плена? Кто, как не императрица Матильда, за последние несколько лет совершенно измотала Стефана?

Когда Рис и его братья были детьми, а отец подолгу отсутствовал, мать сама заботилась о безопасности и процветании замка. Конечно, почти все приказы отдавал управляющий, но этот человек лишь повторял распоряжения леди Фоко.

Рис перенял у матери почти столько же, сколько и у отца.

Разве его самого захватила не женщина? Всякий, кто полагает, что с женщинами можно не считаться, поскольку они меньше и слабее, — просто дурак и сам напрашивается на неприятности.

Большинство представительниц слабого пола, если не считать Лионесс, вряд ли взяли бы в руки меч или кинжал и тем более не стали бы никого ими протыкать; они бы, скорее всего, приказали мужчине сделать это за них и насладились результатом.

Если человек не умеет обращаться с оружием, он добивается своего иными способами. Разве не все женщины коварны, как дикие лесные кошки? Пару раз он, глупец, поддался женским уловкам и дорого за это заплатил. Фоко больше не собирался позволять женщинам дурачить себя.

Однако, как мужчина, Рис ощущал настоятельную необходимость поддержать Гийома:

— Ну-ну, Лионесс, дю Пре прав. Тебе прекрасно известно, что женщины не способны мыслить разумно. — Он уставился на стену над головой Лионесс, чтобы не видеть ее лица, искаженного ужасом и недоверием: — Даже королева сначала советуется с супругом и лишь потом принимает решения.

Лионесс опять вцепилась ногтями в его ногу. Пора ей научиться слушать внимательнее. Неужели она не уловила сарказма в его словах?

Гийом повел себя так, словно они с Рисом были единомышленниками. Он поднял кубок:

— Хорошо сказано, милорд.

Промочив горло, дю Пре снова вернулся к своим воззваниям:

— Да-да, и, как вам известно, наказание не приведет к спасению, если назидающий и поучаемый слишком привязаны друг к другу. Поэтому любви в браке нет места.

Лионесс сжала пальцы. Рис незаметно для окружающих ухватил ее за руку и надавил чуть выше запястья. Ногти разжались. Поскольку Рис не намеревался выходить из-за стола в окровавленной одежде, он взял девушку за ладонь, и как только Лионесс снова надумала вонзить в него коготки, прижал ее руку к своему паху.

Это потрясло Лионесс настолько, что она перестала царапаться.

Судорожно глотнув, Лионесс наконец взяла себя в руки и снова обратилась к Гийому:

— Человек не может жить без любви.

— Согласен. Теперь ты понимаешь, почему некоторые мужчины не могут обходиться без нежных чувств и заводят себе любовниц.

Рис взял со стола нож и указал им на Гийома:

— Возможно для некоторых это идеальный выход, но что скажет ваша жена? В своей семье я бы такого не потерпел.

Дю Пре расхохотался. От этого смеха у Фоко волосы на затылке зашевелились. По телу прокатилась ледяная волна, а в душе поселилось какое-то тревожное чувство.

— Да уж, не представляю вашу жену с любовником.

За лукавым, чересчур спокойным ответом несомненно скрывался намек. Мало кто из посторонних знал о неблагоразумном поведении Эллис. Откуда это стало известно дю Пре?

Гийом наклонился вперед и заглянул Рису в лицо:

— Что скажете, Фоко? Как бы вы наказали неверную жену?

В глазах его светилась лютая ненависть, а такие чувства за один день не появляются. Какая разница, почему? Дю Пре ненавидел Риса — это было ясно, как день, и очевидно всем.

Лионесс ахнула. В зале послышались тихие возбужденные смешки.

— Ну же, Фоко! Вы предпочли бы осуществить свои супружеские права как предписано церковью? — Дю Пре насмешливо улыбнулся, передернул плечом и предложил иной выход: — Или же вы, презрев людские законы, просто-напросто убили бы ее? Пожалуй, вы бы заодно избавились и от ее потомства.

Лионесс изо всех сил стиснула ладонь Риса. Она не только сердцем чувствовала ярость Фоко, но и ощущала, как его гнев обжигает ей кожу. Что случилось с Гийомом? Раньше он никогда не подстрекал других людей.

Когда Рис попытался освободить руку, Лионесс забыла о его недавнем предостережении и вонзила ногти в тыльную сторону его ладони. Она молилась, чтобы к Фоко вернулось самообладание, иначе она сломает пальцы о его железные мускулы.

Глаза Лионесс лихорадочно блуждали по залу. Где же отец? Должно быть, он поел и куда-то ушел. Если Рис осмелится напасть на Гийома, она не сможет его остановить.

Фоко поднял руку вверх, выставив на всеобщее обозрение вцепившиеся в его ладонь пальцы Лионесс. Изумленный взгляд Гийома метнулся от ее лица к сплетенным рукам.

Лионесс разжала пальцы и тут же поняла, что именно этого Фоко и добивался. Не успела она спохватиться, как он убрал руку.

С ее губ сорвалось что-то невнятное, должно быть проклятье, но его заглушил шелест вынимаемого из ножен меча.

Рис в мгновение ока вскочил, отодвинул Лионесс в сторону и приставил острие клинка к шее Гийома. Все замерли, только лорд Рионн бросился к главному столу:

— Граф Фоко, нет! — Он жестом подозвал своих людей. На его призыв откликнулось человек двенадцать.

Испугавшись, что ее отец, не колеблясь, применит силу против Фоко, Лионесс оттолкнула одного из стражников и встала рядом с Рисом. Тот промолчал, но выражение его лица говорило куда красноречивее слов. Так и есть — он злился на Гийома, но в глубине его золотисто-карих глаз промелькнуло нечто большее, чем гнев.

Еще немного и ей удастся заставить его убрать меч в ножны. Лионесс облегченно вздохнула и положила ладонь на сгиб руки графа.

— Рис, прошу тебя…

Фоко глаз не сводил с дю Пре. Тот побледнел, как полотно.

— Зачем? С какой стати я должен лишать себя удовольствия вырезать его скверный язык.

Хотя Рису не стоило впадать в такие крайности, Лионесс его понимала. Она обязательно разберется с Гийомом, но позже. Сейчас ей нужно сохранить этому идиоту жизнь.

— Ты обещал королю не проливать крови Гийома. Или ты можешь вырезать ему язык, не запятнав пола в замке моего отца?

Лионесс почувствовала, как расслабилась рука Фоко.

— Нет, не могу.

— Тогда, по-моему, твоему мечу самое место в ножнах.

Едва Рис опустил клинок, Рионн бросился к нему, вырвал из рук оружие и направил меч на Гийома:

— Убирайтесь отсюда, но не покидайте замок.

Он повернулся к Рису:

— Вам тоже следует выйти и успокоиться.

Едва оба рыцаря покинули зал, Рионн кивнул остальным гостям:

— Не стоит прерывать ужин.

У Лионесс подкашивались ноги. Она хотела, было, опуститься на скамью, но граф Болдуин приказал:

— Ступай за мной.

Всю дорогу, пока они шли в его покои, Лионесс почти бежала — так быстро шагал отец. У двери Рионн сурово обернулся к дочери. Лионесс торопливо пронырнула мимо него в комнату. Рионн с такой силой захлопнул за собой дверь, что она едва не сорвалась с петель.

— Ты что, спятила?! — его крик эхом разнесся по комнате. Рионн швырнул меч Фоко на сундук и снова заорал: — Как ты это допустила?!

— Я?! А я тут причем? Я не виновата, — оправдывалась Лионесс.

— А то я не вижу!

— Я не отвечаю за их поступки.

Рионн шагнул к дочери. Он так близко склонился к ее лицу, что дыхание отца коснулось щек Лионесс.

— А я говорю — отвечаешь.

— Как же так?

— Разве Фоко очутился здесь не из-за тебя и твоей дурацкой гордыни?

— Ну… нет… наверно, нет…

Просто поразительно, как быстро отцу удавалось низвести ее до уровня десятилетней девочки.

— Разве стал бы дю Пре выводить Фоко из себя, если бы не ты?

— Мы всего лишь обсуждали…

— Неважно, что вы там обсуждали! Можно говорить о погоде, но дю Пре и тогда найдет способ вывести из себя Фоко.

Ее отец в очередной раз стремился исподтишка принизить Гийома. Поскольку Лионесс уже и сама обнаружила, что дю Пре сильно изменился, она нехотя спросила:

— Что ты имеешь против Гийома?