Его палец на руке вдруг обрёл свободу. Сон открыл рот: ему был необходим вдох. В это мгновение Деккер разжал свои ноги, ухватил голову Сона и рванулся вверх, не обращая внимания на боль в повреждённом колене.

Оба одновременно вырвались на поверхность воды, расшвыривая фальшивые сотни — тогда-то вопящий Деккер в воздухе, крепко сжимая голову Сона, сломал ему шею.

Оба рухнули обратно в воду, и труп Сона потащил Деккера вниз. С трудом поднявшись на ноги, Деккер стал искать в кармане пальто ключ от наручников.

Карман был пуст.

Во время драки с Соном он потерял ключ от наручников.

Он потянул всем телом, пытаясь вытащить труп Сона на берег. Но нет, это уже было не по силам. Деккера охватил ужас. Услышав плеск, он обернулся — к нему шла по воде Карен. Когда она схватила его за локоть, он крикнул:

— Тащи!

Но двух мужчин утащить она не могла. Труп Сона начал затягивать их обоих вглубь, и она резко закричала.

И в смерти Сон старался убить Деккера. Мёртвый груз упрямо вис на нём — и Деккер наконец оказался под водой. Рывком распрямив ноги, он посмотрел через плечо. Иисусе. На верхушке холмика стоял полковник Ёнсам, за ним солдаты в форме и с автоматами. Из маленьких машин, расположенных на платформе за тягачом, тоже вылезали солдаты. Все молча наблюдали, как Деккер сражается с мёртвым Соном. Наблюдали и никак не вмешивались.

Другими зрителями были люди в горном снаряжении, четверо охранников из «Тойоты» и ещё те, кто сидел в двух фургонах. Но эти все держали руки поднятыми в воздух.

Если не произойдёт чудо, Деккер должен сейчас утонуть. Полковник и его ребята ему не помогут.

Тишину прорезал голос Тоуни.

— Карен, вот! Возьми, Карен! — Деккер быстро перевёл взгляд. Тоуни протягивала пистолет Кана. — Наручники! — крикнула она. — Отстрели наручники!

Спотыкаясь, Карен выбежала из воды, схватила пистолет и бегом вернулась обратно, чуть при этом не упав. При её приближении Деккер, стоявший в воде по грудь, из последних сил приподнял тело Сона. Пошатываясь под его весом, он шире расставил ноги и протянул своё запястье с наручником. Сон начал выскальзывать из его рук. Через несколько секунд Деккер опять мог оказаться под водой.

— Стреляй! — крикнул он Карен. — Я долго не продержусь!

Когда она подошла вплотную, Деккер сказал:

— Держи пистолет обеими руками. Направь в сторону от меня. В сторону, в сторону. Дулом к цепи. Теперь нажимай на спусковой крючок. Ну, ну!

Карен выстрелила, и цепь распалась. Уронив труп Сона, Деккер упал спиной в воду. Карен отшвырнула пистолет, схватила его за руку и помогла подняться. Вместе они медленно пошли к берегу, где Деккера сразу охватила сильнейшая дрожь во всём теле.

Не в силах стоять, он упал на колени в снег, выкашливая воду. Чтобы не так дрожали руки, он сунул их подмышки. Наконец сел на снег, готовый сидеть там вечно. Никогда в жизни ему не было так холодно.

С недоумением смотрел он на Ёнсама. Человек скрытого плана, человек, организовавший смерть Сона, чтобы не пострадала страна. Лучше Сон мёртвый, чем болтающий в американском суде, а лицо Ёнсам не потерял, потому что грязную работу сделал за него другой. И сделал секретно, потому что о том, что произошло только что в парке, никто никогда не узнает.

А человек, который всё это спланировал, смотрит на него с холмика — на него, чьи минуты, возможно, уже сочтены. Вот он, человек, перехитривший всех игроков…

Ёнсам как раз и собирался опустить занавес. Пряча глаза за тёмными очками, он небрежно поднял руку, давая сигнал солдатам. Карен быстро схватила Тоуни и отвернулась. Поднявшись каким-то образом на ноги, Деккер доплёлся до них и встал так, что его тело оказалось между женщинами и автоматами солдат. Он посмотрел на небо, на мягко падающий снег. Солнца по-прежнему не было. Он напрягся в ожидании пуль.

Солдаты начали стрелять — и убили всех «альпинистов». Убили всех из «Тойоты». Убили тех, кто сидел в фургонах, одним из них оказался Ким Шин. Автоматные очереди поднимали мёртвых и умирающих в воздух, превращая их в окровавленные тряпки, отшвыривали на склон, откуда они катились дальше. Потрясённый Деккер смотрел, не зная, жив ли он и вообще что происходит — тут Ёнсам опять поднял руку.

Трое из стрелявших пошли вниз по склону в сторону Деккера, Карен и Тоуни.

Нью-Йорк, декабрь

Был полдень, канун Рождества, когда Деккер, Карен и Тоуни вместе с множеством других посетителей вошли в большое фойе мюзик-холла в Радио-сити. Пока Карен и Тоуни глазели на две двухтонные люстры, свисавшие с высоченного потолка, Деккер оглядывался через плечо. Последнюю неделю за ним следили.

Тот, кто занимался этим, своё дело знал. Деккер мерзавца ещё не высчитал. Но он сам достаточно занимался слежкой, чтобы чувствовать, когда кто-то висит на хвосте. Оставался лишь вопрос — кто и почему?

Что видел Деккер в этой толпе, которая пришла развлекаться? Ничего. Да и много ли увидишь с одним глазом? Под тёмными очками он носил повязку, носить её придётся ещё недели две, пока не прояснится зрение. Сейчас, в мюзик-холле, ничего подозрительного Деккер не видел. Почему же он буквально выпрыгивает из кожи?

Снаружи, у входа в театр, бездомный негр попросил у Карен «на пиццу». Она раскрыла сумочку, и Деккер вдруг почувствовал, что может сейчас протянуть руку и коснуться того, кто следит за ним. Коснуться и взять за жабры: пусть рассказывает, что ему нужно.

Но, оглядываясь по сторонам, он видел только лица, нью-йоркские лица, раскрасневшиеся от холода или полускрытые шарфами. Он не видел врага.

Тоуни жила сейчас в Балтиморе, у родителей Гэйл, и это Карен придумала пригласить её в Нью-Йорк на Рождество и повести на представление — они уже ходили сюда раньше. Для Деккера это означало отменить поездку с Карен на Бермуды, им обоим был необходим отдых. Но они согласились, что поездку следует отменить. Они нужны Тоуни. А Деккер обязан этой девочке жизнью.

За исключением нескольких избранных, Тоуни теперь с подозрением относилась ко всем взрослым. Карен сказала, что по ночам она плачет, а друзей заводит уже не так легко. Родители Гэйл очень старались сделать её жизнь приятной, но результаты получались никакие. Деккера это не удивляло. Тоуни была жертвой, а жертвы часто так и не приходят в себя.

Иногда Тоуни по нескольку дней не произносила ни слова. Она недавно опять начала ходить в школу, но оценки получала плохие. Вернётся ли её жизнь когда-либо к норме — кто знает?

В фойе театра Карен сказала Деккеру:

— Ты купил билеты, я покупаю кукурузные хлопья. Мы с Тоуни сейчас принесём, а ты жди здесь.

Деккер кивнул. Когда Карен и Тоуни скрылись в толпе, он встал опершись спиной о стену. Где-то неподалёку человек, который за ним следит. Утомлённый и раздражённый, Деккер всё же был готов играть в эту игру.

Совершенно очевидно, следят за ним не люди Дюмаса. С агентством покончено. Все, кого не арестовали в доме для сексуальных рабов, исчезли из виду. С этими червяками Деккер справился бы без труда. Испорченный полицейский всегда предсказуем. Труднее справиться с тем, чего не видишь.

Он коснулся повязки на лице. После того как Сон его укусил пришлось делать уколы от столбняка, курс закончился лишь несколько дней назад. Палец заживал, но ободранное наручником запястье ещё болело, да и трещины в рёбрах залечиваться не спешили. Что же до колена, то он разрабатывал его, поднимая тяжести — прежней силы в нём не будет, но восстановить кое-что можно.

Все трое — Деккер, Карен и Тоуни — сильно простудились. Ничего удивительного.

В участке ему дали недельный отпуск. Сейчас все любили Деккера, весь департамент его любил: он вернул матрицы, устранил утечку полицейской информации и прикончил Сона. Победитель всегда приятен.

Но если Деккер победитель, почему за ним следят?

Когда Карен и Тоуни вернулись, они втроём перешли из фойе в огромный зал на шесть тысяч зрителей — самый большой зал в мире. Похрустывая кукурузой, Деккер вдруг заметил, что с удовольствием ждёт начала представления — это рождественское шоу он ещё никогда не видел. Смешно для ньюйоркца, но что поделать.