Элрон отвернулась, не найдя ответа. Элис крикнул ей вслед другим тоном:
— Док сказал, что мы желаем вам добра. Это правда. Ты не сможешь нас забыть, Элрон. Ты уже не та дикарка, которую Миджок привел из леса. Ты будешь чувствовать, что мы хотим твоего возвращения — ты и сейчас это чувствуешь. И ты вернешься к нам.
Но девушка уже скрылась в лесу. Кэрисон последовала за ней, а Элис сел и склонил свою большую голову на руки.
— Раз они так хотели — ничего нельзя было поделать, — прошептал Райт.
Элис подождал, пока его гнев уляжется, и дыхание станет ровным.
— Миджок, ты помнишь? В старые времена я даже не мог быть твоим другом. Помнишь, как злился я сам — всего лишь год назад? Когда ты перешел границу моей территории и сказал мне — не понимаю, как тебе это удалось при помощи нашего жалкого языка, — сказал, что любое существо свободно идти, куда хочет? Ты был в опасности, Миджок. Я старше, больше, тяжелее. Я чуть не набросился на тебя тогда. Давным-давно. Так что… не гневайся чересчур на этих двух.
Тейрон села рядом с Райтом, держа вестойку, как грудного младенца.
— Может быть, — сказала она, — может быть, они передадут что-то из того, чему вы нас учите, остальным. И будет так, как вы нам показывали, когда из семечка, размером меньше глаза иллуамы, вырастает дерево…
Пэкриаа равнодушно смотрела на разыгравшуюся сцену. Пол надеялся, что ему не показалось. Что ее лицо действительно перестало быть таким окаменевшим от горя и безысходности. Райт с трудом поднялся на ноги. Одной рукой он опирался на руку Тейрон, другой теребил седую бородку.
— Эбро Бродаа, переведи мои слова. Не все понимают английский. Скажи им, что мы вскоре повернем на запад, а потом отправимся на юг по плохой местности — болота, жара, ускараны. Возможно, болотные рептилии. Возможно, с западной стороны холмов на придется столкнуться даже с кэксма. Скажи им, что нас ожидает. Затем мы доберемся до реки, которую видели с воздуха. На ней нет водопадов, и она течет на юг. Там мы построим лодки.
Бродаа пересказала его речь высоким тоном, характерным для пигмейского языка. Пол не заметил никаких перемен в выражении печальных лиц. По слухам большинство пигмеев уже знало все это. Но тощий колдун что-то нашептывал своему жирному коллеге, и некоторые воины обернулись узнать, что они говорят, вместо того, чтобы слушать Бродаа.
— Скажи им, Бродаа, что эта река отнесет нас к Большой Воде. Мы будем двигаться на юг вдоль берега — к острову, где ждут наши друзья. Куда, как мы надеемся, улетел Спирмен на крылатой лодке. Скажи им, что на этом острове нет кэксма, туда не прилетят омаша, не приплывут озерные лодки Лэнтис. Там хорошая земля, там есть живность для охоты, там хватит места для всех… Ох, Бродаа, скажи им по-своему, что мы надеемся жить там в мире.
Тощий колдун прервал речь Бродаа завывающей обличительной тирадой. Он потрясал костлявыми руками и осыпал всех проклятиями и угрозами. Бродаа повернулась к Райту, не зная, как быть.
— Он говорит, что видел, как Исмар превратила Спирмена обратно в болотного ящера, а летающую лодку — в омаша.
Миджок дико расхохотался.
— Когда он это видел? Спроси его?
Бродаа задала колдуну вопрос на визгливом языке. Пугало одарило ее ненавидящим взглядом и что-то рявкнуло в ответ.
— Он говорит, что видел это во сне.
— Да уж, — буркнул Пол. — Его ответ так же близок к истине, как он сам был к полю боя.
Бродаа была шокирована, зато Низана рассмеялась. Жирный колдун на носилках запрыгал от бешенства. Он жил в деревне Пэкриаа и, вероятно, понимал английский достаточно, чтобы до него дошел смысл слов Пола. Колдун наклонился вперед, обхватив обеими руками свой чудовищный живот, и заорал на воинов. Низана переводила быстрым шепотом:
— Говорит: вы, черины, все — болотные ящеры, превращенные колдовством Инкар, богини кэксма… Говорит, что вестойцы победили нас, потому что идол Исмар был разбит. Исмар наказала… Давай я убью его, Пол-Мейсон!
— Эмисуру нельзя тронуть, — выдохнула потрясенная Бродаа. — Твое копье обратится против тебя.
— Мое копье потеряно, — сказала Низана достаточно громко, чтобы услышали все. — Кроме того, я видела, как в деревне Эбро Сэмираа были убиты Эксона, Эмана и еще двое колдунов. И копья вестойцев не повернулись против них.
Она шагнула вперед, сжимая кинжал из белого камня. Жирный Эмисура съежился и жалобно заверещал.
— Я запрещаю, Низана! Пусть уходят. Бродаа!
Бродаа быстро сказала:
— Он требует принести жертвы. Тебя, Пола, Пэкриаа…
Низана снова рассмеялась. Она уронила кинжал на землю и отвесила тощему колдуну пощечину. Воины в ужасе отпрянули. Пол знал, что колдуны были для пигмеев священными персонами, к которым вообще нельзя было прикасаться. Даже встретиться с колдуном взглядом было опасно! Низана размахнулась и снова ударила колдуна — да так, что он растянулся на земле. Она схватилась за шест носилок Эмисуры, дернула хорошенько, и толстяк вывалился из носилок, как спелая дыня.
— Вот теперь пусть люди выбирают! — Она вернулась к Полу, усмехаясь и похлопывая себя по покрытой шрамами груди. — Я — маленький Спирмен. Я тоже переворачиваю идолов.
И пигмеи выбрали. Но не то, на что надеялась Низана. И не то, на что рассчитывали колдуны. Они опрометью бросились в лес, подальше от места, где совершилось кощунство. Некоторые на бегу бросали назад перепуганные взгляды. Эмисура с плачем полз на четвереньках обратно к носилкам. Пэкриаа рассмеялась. Два воина, которые несли Эмисуру, подтащили носилки поближе к нему, но не осмелились поднять колдуна. Он сам вскарабкался на подстилку, и воины унесли его прочь. Второй колдун бросился бежать вслепую, закрыв руками побитое лицо. А Райт повторял, как заведенный:
— Пусть идут… Пусть…
Пэкриаа сардонически наблюдала весь инцидент, не вставая с места. Теперь она пожала худыми плечами, словно хотела сказать: «Что поделать с дураками?»
Когда паника улеглась, в отряде осталось тридцать пигмеев…
Когда наступил вечер, Миджок вернулся с очередного осмотра местности и сообщил, что последние из холмов кэксма остались в трех милях к юго-западу. Западнее холмов поросшая джунглями территория была ровной. Пора было поворачивать. Элис на некоторое время исчез и вернулся с двумя тушами животных, похожих на диких кабанов. Сирс назвал этих тяжеловесов толисвинами. Он настаивал, что это вполне научное обозначение для животного, которое «то ли свинья, то ли нет, черт его знает». Мясо имело странный привкус и было жестким, но это было мясо… Услышав новости, которые принес Миджок, Бродаа вздохнула. Может быть, она думала о длинной истории своего народа. О том, как поколение за поколением нашаривало тонкую тропку, ведущую к выживанию среди смертельных опасностей.
— Мы говорим так: большой ускаран за тысячу шагов слышит, как падает лист на землю. Но кэксма слышат, как лист рассекает воздух в падении. Ох… Три черинских мили — это большое расстояние. Будем надеяться, что достаточно большое.
Миджок сказал, что колоссальные отвесные пики прибрежной горной гряды видны на юге, хотя расстояние до них не меньше сотни миль. Еще он сказал, что эта ночь будет хорошей — безоблачной и звездной. Отряду придется пройти еще по меньшей мере пятнадцать миль на запад. Затем они пойдут скорее на юго-запад, чем прямо на юг, чтобы обогнуть холмы…
В наступающей темноте во главу отряда снова поставили Мистера Джонсона, и это было мудрое решение. Чуткий хобот и зоркие глаза олифанта позволяли ему выбрать путь в обход густых ветвей или сплетения лиан, которые грозили опасностью наезднику. После каждого вынужденного отклонения животное беспрекословно возвращалось на нужный курс, повинуясь приказу Эбары, который обладал прекрасным чувством направления. Остальные четыре олифанта следовали за вожаком, как нитка за иголкой. Сегодня Пол ехал верхом на старой Сюзи — похоже, так она чувствовала себя лучше, — как и вчера, с Низаной на руках. Райт с Пэкриаа ехал на Мисс Понсонби. Тейрон до сих пор не имела дела с олифантами, но быстро усваивала новое. Она взобралась на спину Милли и без труда удерживала равновесие. Она держала на руках раненую вестойку, которая стонала и ворочалась, но полностью в сознание еще не пришла. Следом за Сюзи шел более беспокойный самец Мистер Смит без наездника. Рядом с ним шагали Миджок со щитом и Элис, держащий за руку Бродаа. Тридцать пигмеев, которые решились участвовать в походе через неизвестные и запретные территории, шли вслед за Бродаа, держась за руки. Среди них было девять лучников. Оружия у них с собой было мало. Раненых осталось только двое — мужчина и женщина на щите Миджока, а третья женщина умерла. Раненый лучник потерял много крови из раны на бедре и был очень бледен. Но рана его уже затянулась, и воспаления не было. Он не боялся и был почти весел. Женщина — суровый рядовой воин в черной юбке — получила сильное ранение в лицо, а нога ее была разодрана от колена до лодыжки.
