— Прекрати, Пэт. Все это по моей вине. Я начала этот скандал, — сказала Тиффани.

Он выхватил плачущего ребенка из рук Кэрол и передал матери.

— Ах ты, дрянь! Как ты собираешься работать сегодня вечером с такой мордой? Я пристроил тебя в хорошее место, а теперь все летит к чертям.

Он буквально побелел от гнева, и Анастасия перепугалась еще больше.

— Убирайся отсюда, ты, жирная тварь! И не дай бог мне увидеть тебя здесь еще раз.

Кэрол поплелась из комнаты, ее лицо тоже было в крови. Совершенно не по-отцовски и довольно грубо Патрик взял Анастасию из рук Тиффани, посадил в кроватку и плотно закрыл дверь детской, оставив плачущего ребенка одного, а затем вернулся на кухню. Он влепил Тиффани звонкую пощечину.

— Я прихожу домой — и что я вижу? Ты даже не можешь как следует постоять за себя.

Он вытащил из холодильника поднос со льдом и стал готовить ей холодный компресс, используя чайное полотенце.

— Как хочешь, но сегодня вечером ты должна выглядеть на все сто. Я пообещал тебя Лерою Макбену. И не вздумай увиливать! Ты должна как следует ублажить его.

Тиффани слушала человека, которого она любила как отца, как брата и как любовника. Действие принятого наркотика заканчивалось, глаз сильно болел, а ее дочь за дверью громко плакала. Но Тиффани не пошла к своему ребенку. Она прекрасно знала, что, когда Патрик в таком состоянии, лучше не раздражать его еще больше.

Единственным утешением на настоящий момент для нее было то, что он назвал ее маленькую квартирку своим домом.

— Да, ваш нос сломан, мисс Холтер.

— Ну, в общем-то, я так и думала.

Пока медсестра врачевала ее лицо, Кэрол лежала на кушетке и оценивала сложившуюся ситуацию. Кажется, она приобрела в лице Патрика Коннора врага. Он никогда не простит ей произошедшего. А если Тиффани расскажет ему, почему она ударила ее, она получит от Патрика по полной программе.

Выйдя из поликлиники, Кэрол направилась в закусочную и заказала себе чашку сладкого чая. За соседним столиком она заметила Карен Блэк. Карен мило разговаривала с огромной темноволосой женщиной, которая, судя по всему, была ее сестрой. По всей вероятности, они замышляли очередное дельце. Вскоре к ним подсела еще одна женщина. Она была одета в розовый комбинезон и явно принадлежала к низшему звену служащих госпиталя. В госпитале сейчас находилась Мария, и Кэрол поняла, что они планируют очередную акцию возмездия.

Оставив недопитым чай, она направилась прямо в стол справок госпиталя «Старый Лондон» и узнала номер палаты Марии. Как бы она ни относилась к Марии, она все-таки ее подруга, которой сейчас грозит опасность. К тому же самой Кэрол, вероятно, понадобится помощь Марии, так как теперь она тоже стала врагом Патрика и, наверное, врагом Тиффани.

Она осторожно подошла к палате. Ее лицо сильно болело, а заплывший глаз открывался с трудом. Улыбаясь, чтобы не перепугать до смерти женщину, лежащую в постели, она осторожно вошла в палату.

Луиза прибиралась в холле и, как обычно, протирала мягкой тряпочкой стекла, прикрывавшие фотографии сына. Каждое стеклышко было тщательно отполировано, и, когда она смотрела на фотографии, слезы сами катились из ее глаз. Кевин молча наблюдал за ней. Много лет назад, когда он впервые увидел ее в подобном состоянии, сердце его буквально разрывалось от жалости. Но сейчас это раздражало его. Маршалл мертв, а их дочери живы. Одну из них — Люси — она просто терпит. Другой, по мнению ее матери, тоже следовало умереть.

Луиза печально посмотрела на мужа и сказала:

— Я так по нему скучаю, Кев. Я все еще жду и надеюсь, что поутру услышу его веселый голос, увижу, как его маленькое личико улыбается мне. Временами мне кажется, что я этого больше не вынесу.

Эти слова она произносила уже в течение многих лет, поэтому ответа не требовалось.

— У тебя есть внук, — сказал Кевин. — Он тоже мальчик. Может быть, тебе стоит взять его к себе? Ты причислила Маршалла к лику святых, а он совсем таковым не был, дорогая. Он был совсем другим.

— Да он был лучше всех! — закричала Луиза. — Он мог бы стать кем угодно, стоило ему только захотеть! И он желал лучшей жизни для меня.

Эти слова окончательно вывели Кевина из себя.

— Он хотел для тебя лучшей жизни?! То есть ты хочешь сказать, что я не делал ничего, чтобы тебе было хорошо?! Выходит, я всего-навсего бесполезная куча мусора? А несчастный убиенный Маршалл мог бы одарить тебя большим богатством, и ты гордилась бы этим? Именно поэтому у тебя никогда не хватало времени на наших девочек!

Луиза схватила жестяную банку, в которой находились чайные пакетики, и замахнулась ею на мужа. Но он прокричал:

— Не смей даже думать об этом, Лу. Я ударю тебя в ответ так, что у тебя будет долго звенеть в ушах. Я ненавижу наш дом. Когда мы сидим в гостиной, со всех сторон на нас смотрят глаза Маршалла. Там нет ни одной фотографии девочек, ни одной фотографии наших внуков.

— Просто ты всегда ревновал к Маршаллу. Вы все ревновали. Мальчик был для меня всем, и вы знали об этом. Я буду хранить память о нем, нравится тебе это или нет. Каждый день, каждую минуту, каждую секунду он все равно со мной. Я начинаю думать о нем, как только просыпаюсь.

— Ты знаешь, было бы полезней и для тебя, и для нашего брака, если бы ты по утрам не думала о нем, а почаще раздвигала ноги.

Луиза начала нервно смеяться.

— Так вот в чем дело! Знаешь что, мистер, тебе ничего не светит. Я терпела все эти годы, когда ты лапал меня своими грязными ручищами, но больше этого не будет. Меня тошнит от тебя. Меня тошнит от всего.

Кевин стоял бледный как полотно. Они оба понимали, что все зашло слишком далеко и дело принимает серьезный оборот.

Когда Кевин снова заговорил, его голос был тих и спокоен:

— Да, я знаю. Все в порядке, Лу, теперь я все знаю.

Он повернулся и вышел прочь.

В течение нескольких минут Мария молча смотрела на Кэрол и только потом заговорила:

— Я даже не сразу узнала тебя.

— В отношении тебя, дорогая, я могла бы сказать то же самое. — Кэрол села на стул рядом с кроватью. — Как ты себя чувствуешь, Мария?

— А как, ты думаешь, я себя чувствую? Ну я-то ладно, а вот с тобой что приключилось?

Мария прекрасно понимала, что ее старой подруге что-то нужно от нее. Кэрол выглядела очень несчастной.

Вначале Кэрол решила обставить дело так, будто хочет помочь своей подруге, рассказав ей о планах Блэков. Но внезапно передумала. Ей хотелось отомстить Пэту.

— Это сделал Патрик, — сказала она. — Он ударил меня, потому что я подняла на Тиффани руку.

Мария приподнялась на одном локте и громко сказала:

— Я что-то не расслышала, повтори, пожалуйста.

— Я ударила по лицу твою Тиффани. Честно говоря, Мария, она такая дрянь…

Мария перебила ее:

— А разве Патрик имеет к ней какое-то отношение?

Кэрол увидела ужас в глазах Марии и пожалела о том, что сказала.

— Да, они познакомились на какой-то вечеринке. Ну, ты знаешь, как это все бывает.

Мария бессильно откинулась на кровати. Долго и подробно Кэрол рассказывала о том, как складывалась жизнь Тиффани в ее отсутствие. Мария слушала ее, и новый мир, на который она возлагала надежды, рушился прямо у нее на глазах.

— И ты все знала и ничего мне тогда не сказала…

Кэрол молча кивнула.

— Боже правый, Кэрол, какая же ты сволочь! А еще называешься моей подругой! О чем еще не сказала тогда, выкладывай.

Кэрол не смела взглянуть ей в лицо.

— Как я могла тебе сказать, Мария? Ты же знаешь, какой он. А Тиффани! Она еще более упрямая, чем ты. Ты же прекрасно знаешь, как Патрик может вести себя, когда ему что-нибудь надо: сама любезность и галантность. Девчонка сходила по нему с ума. А теперь у нее большие неприятности, потому что он как был дерьмом, так и остался.

— Проклятый ублюдок! Как он нашел ее, Кэрол? А что же с моим Джейсоном? Он что, тоже стал наркоторговцем? — сыпала вопросами Мария.