Похоже на светлячков, свернувшихся в пустых глазницах кучи черепов, невольно подумал Джаг, и его пробрал холод куда сильнее, чем от бушующего ветра. Иногда он очень остро осознавал, что богатый словарный запас и не менее щедрое воображение, как правило, мешали ему чувствовать себя в безопасности.

— Ну ладно, — грозно заявил Рейшо, — давай выкладывай. Я не собираюсь долго торчать тут на холоде.

Херби вытер сопливый нос и шмыгнул. Мартышка немедленно повторила его действия.

— Это важно, Рейшо. Уж-жасно важно.

Матрос сердито зашипел, отчего с его губ сорвалось облачко серого пара, которое быстро прогнал ветер.

— Тут и правда холодно, — произнес Джаг рассудительно, прежде чем его друг дал волю темпераменту. И еще тут опасно, подумал он про себя. Двеллер не переставал следить за тенями внизу: вдруг один из местных решит подняться наверх и ограбить их, угрожая мечом?

К счастью, подниматься по скрипучим ступенькам, которые раскачивались под ногами, было опасно для всех, включая потенциальных грабителей, а Рейшо отличался высоким ростом и мощной фигурой.

— Там гоблинский корабль, — сказал Херби.

Джаг поднял голову, чувствуя, как его моментально охватывает прежний страх, и посмотрел на гавань. При этом он инстинктивно отшатнулся назад, к стене таверны, стараясь поглубже скрыться в тени.

Напротив расколотых прибрежных скал на рейде стояли на якоре около трех десятков кораблей, включая «Ветрогон». Над водой нависали портовые сооружения, державшиеся на сваях, глубоко погруженных в скалы и дно гавани.

Несколько небольших яликов до сих пор сновали туда и обратно по относительно спокойной воде, перевозя грузы с кораблей к поджидавшим их бригадам складских грузчиков. Далее тянулись высокие холмы с острыми вершинами, которые окружали гавань с трех сторон, защищая корабли от ветра.

Фонари на грузовых яликах раскачивались на ветру, отбрасывая на темную воду залива постоянно перемещающиеся овальные пятна света. Волны с белыми, потускневшими из-за того, что луну скрыла завеса темных дождевых облаков, барашками пены ритмично набегали на шершавые обломки береговых скал. Чтобы легкие плоскодонки не переворачивались, в обе стороны они должны были ходить с грузом. За надежным укрытием окружавших порт холмов море Замерзших Зубов воевало само с собой, создавая бурные волны высотой в тридцать футов.

Все корабли в порту были знакомы Джагу. На большинстве из них экипажи состояли из людей — море вечно тянуло их к себе. Древние маги, создавая расы, дали людям власть над реками и великими океанами, покрывавшими большую часть мира. Гномы, в которых Древние вложили понимание земли, металлов и драгоценных камней, редко ходили на кораблях, кроме как для торговли. Несколько гномьих кораблей, впрочем, пиратствовали в Кровавом море, помогая держать в тайне существование Рассветных Пустошей и Хранилища Всех Известных Знаний. Эльфийские корабли встречались гораздо реже, и каждый из них нес с собой трагическое наследие обмана и предательства.

— Я тут не вижу гоблинского корабля, — заметил Джаг.

— И я тоже, — проворчал молодой матрос.

— Так его еще нет, — сказал Херби. — Но он скоро придет.

Внутри у двеллера похолодело даже сильнее, чем от вихрей ветра, ледяными зубами кусавшего его тело. Он не видел гоблинов уже тридцать лет.

Рейшо пожал плечами.

— За себя, Джаг, можешь не опасаться. Здесь, в гавани Келлох, им не позволят заковывать в цепи честных моряков. — Он глянул на приятеля. — И двеллеров тоже — так что кончай трястись, книгочей.

— Я не боюсь, — сказал Джаг, зная, насколько плохо он скрывает свой испуг. Но про себя решил, что лучше все-таки оставаться на борту «Ветрогона», пока тот не выйдет из порта или пока гоблинский корабль не покинет гавань.

Рисковать было ни к чему, и вообще, ему так хотелось поработать над своим дневником, что стоило только радоваться лишнему шансу спокойно им заняться. С другой стороны, до отхода «Ветрогона» могут пройти дни и даже недели. Он наверняка соскучится по твердой земле; даже во время путешествий с Великим магистром Фонарщиком Джаг так и не научился получать удовольствие от морских походов. Придя наконец к решению, что делать дальше, двеллер постарался изгнать страх из разума и сосредоточился на остальных аспектах сообщения Херби.

— Так значит, гоблинского корабля сейчас здесь нет?

— Нет, — покачал головой мальчишка.

Мар тоже покачала головой, потом положила лапу на подбородок хозяина и довольно заурчала.

— А откуда ты знаешь, что он придет?

— Да слышал, что говорят, вот и все. — Херби сплюнул за край площадки, и снизу кто-то выругался.

По разбитой тропе вниз в гавань пробирались, с трудом удерживая равновесие, несколько моряков. Один из них поднял фонарь посмотреть, кто является их обидчиком. Все они кутались в плащи, но ветер прижимал ткань к их телам, что позволяло разглядеть — оружия ни у одного из них не было. Фонарь высветил крупную фигуру Рейшо, и злобные угрозы в адрес Херби немедленно прекратились, а человек с фонарем, что-то проворчав, опустил его. Моряки отправились дальше.

— Где ты слышал про гоблинский корабль? — спросил двеллер.

— Да так, тут недалеко, — ответил Херби, переступая грязными босыми ногами.

Джаг не представлял, как ноги мальчишки выдерживают кусачий ветер и холод, шедший от деревянной платформы.

— Херби, если понадобится, я пойду к капитану Аттикусу и попрошу его во всем этом разобраться.

— Ты на меня настучишь после того, как я тебе все это рассказал? — оскорбленно надулся мальчик, скрестив на груди худые руки.

А почему бы и нет? — отозвался двеллер. Херби выругался.

— Прекрати-ка, — рявкнул Рейшо, — и быстро отвечай на вопрос.

Сердито выдохнув, мальчишка сказал:

— Я был за лавкой.

— За какой лавкой? — спросил Джаг, стараясь сохранять терпение.

— Бондаря.

— Какого бондаря? — поинтересовался в свою очередь матрос.

— Тут один только бондарь. — Херби ухмыльнулся, довольный тем, что знает больше Джага и Рейшо.

— Тебя что, интересовало, как делают бочки? — осведомился двеллер, не скрывая сомнений.

— Я слышал, бондарь этот не только бочками занимается, — хмуро заявил Херби.

— И кто тебе это сказал?

— Один парень. — Джаг вздохнул.

— Какой еще парень?

— Я его в доках встретил.

— И что у тебя за дела с этим парнем? Херби пожал острыми как лезвия плечами.

— Да мы просто разговаривали.

— О чем? — спросил двеллер.

— О своих проделках, — пробурчал Рейшо. — Он только про то, как бы с лямзить что плохо лежит, своим скудным умишком и думает.

— Воровать не всегда плохо, — возразил ему мальчишка.

Быстро оглянувшись, Джаг удостоверился, что рядом никого нет. Тем не менее холодный ветер разносил слова на большое расстояние: стоя на платформе, он слышал обрывки разговоров с яликов и даже матросов на кораблях. По воде в гавани голоса и шум разносились куда дальше, чем по суше.

— Может, — заметил он, — нам не стоит так подробно обсуждать подобное… занятие?

— Воровать не всегда плохо, — настаивал Херби. Его оскорбленный тон сменился вызывающим. — Вон Джаг сколько знает историй про людей, которые воровали ради своих королей или из любви к даме. Что бы случилось с Портаблейном в «Ужасе башни Кулог», если бы он не был вором?

Двеллер с удивлением признал, что аргумент мальчика был вполне весомым. Обычно от него было не дождаться глубоких или серьезных мыслей.

— Вон сколько воинов лишились головы, пока пытались спасти прекрасную принцессу Эллакар от троллей-людоедов Кулога, — продолжал Херби, — а у Портаблейна все получилось. Воровство — это же тоже умение… и призвание.

Рейшо шагнул вперед, нависая над мальчиком. Джаг знал, что даже по человеческим меркам разница в возрасте у них была небольшая, но ее вполне хватало, чтобы обеспечить антагонизм между ними.

— Вот помяни мои слова, — заявил матрос, — ты со своей дерзостью допрыгаешься до того, что угодишь прямиком в пирог троллю. И туда-то тебе самая и дорога; может, капитану ты сердце при этом и разобьешь, но я по тебе слез лить не буду.