Рейшо без колебаний метнулся к перилам и, ловко уцепившись за линь, с устрашающим криком прыгнул на палубу гоблинского корабля.

Джаг забрался на верхний край борта куда осторожнее; он не был уверен, сможет ли допрыгнуть до «Мясной мухи». Он закачался вместе с «Ветрогоном», удерживая равновесие лишь благодаря врожденным инстинктам двеллера.

Молодой матрос, ловко приземлившись, немедленно вступил в бой с тремя гоблинами: в правой руке — сабля, а в левой — длинный нож. Быстрым движением Рейшо распорол брюхо одному из них и парировал ножом сильный удар второго, направленный ему в грудь, отведя саблю гоблина в сторону палубы, где ее клинок вырвал кусок дерева, после чего нанес саблей еще один удар, отрубив голову третьему гоблину. Прежде чем незадачливый противник сумел высвободить свою саблю из-под ножа молодого матроса, тот вонзил клинок ему в горло, и гоблин замертво рухнул на скользкую от потоков крови палубу «Мясной мухи».

— Джаг! — окликнул Рейшо, оглядываясь через плечо.

Джаг знал, что надо спешить, иначе его другу придется стоять на открытом месте под прицелом гоблин-ских лучников. Он ступил на ближайшую цепь с крюком и, босыми подошвами ощущая грубые звенья, пробежал по ней и спрыгнул на палубу гоблинского судна.

По цепи он двигался довольно уверенно, но на качающейся палубе «Мясной мухи» сохранять изящество было гораздо сложнее. Она пошла вверх, как раз когда он спрыгивал, так что двеллер не смог удержать равновесие и растянулся во весь рост.

Да, совсем не геройский выход, подумал он. Но сожалеть об этом Джагу пришлось недолго; перевернувшись, он обнаружил, что над ним, лежащим на спине, склоняется ухмыляющийся гоблин.

— Ишь ты, половинчик, как далеко приперся помирать, — издевательски усмехнувшись, протянул он и замахнулся саблей, которую держал обеими руками.

Джаг попытался вскочить на ноги, но палуба была скользкой от крови. Ноги его разъехались, и он сразу снова упал.

Внезапно клинок гоблина задержала другая сабля, скользнувшая под него. Двеллер был уверен, что гоблин все-таки разрубит ему череп, потому что лезвия сабли было недостаточно, чтобы остановить силу замаха. Но сабля двинулась дальше, сначала задев рукоять клинка гоблина, а потом врезавшись закругленным концом в палубу с другой стороны от Джага.

В конце концов клинок остановился в нескольких дюймах от лица двеллера — его защитник использовал палубу как точку вращения, чтобы развернуть удар гоблина Джаг тупо смотрел на торчавшую из палубы саблю и не мог поверить, что все еще жив. Гоблину тоже не хотелось в это верить; его триумфальную ухмылку после неудачной атаки сменила злобная гримаса.

Гоблин вырвал клинок и повернулся к Рейшо, но не успел он принять боевую стойку, как молодой матрос, развернувшись, ударил противника в лицо. От удара гоблин отлетел назад и, отчаянно визжа, свалился за перила. Как раз в этот момент «Ветрогон» и «Мясная муха» снова столкнулись корпусами; раздался страшный грохот.

Лежа на спине и глядя на перила, через которые перелетел гоблин, Джаг подумал о том, что быть раздавленным — далеко не самый лучший способ распрощаться с жизнью.

Рейшо схватил его за рубашку и поднял на ноги. Наклонившись к самому лицу двеллера, он громко спросил:

— Ты цел или как?

Джаг кивнул, но только с третьей попытки ему удалось выговорить слово «да».

— Ладно. — Матрос отпустил его. — Держись. Если тебя прикончат, капитан Аттикус сильно рассердится на меня за то, что я это допустил, а мне совсем не улыбается вызвать недовольство этого славного человека.

Двеллеру этого тоже не хотелось.

Вокруг них кипел бой. Команда «Ветрогона» медленно, но верно заставляла гоблинов отступать. Многие моряки были не столь искусны в фехтовании, как Рейшо, но они были отчаянные бойцы и прорубались сквозь строй врагов грубой силой и натиском, держась вместе и помогая друг другу. Гоблины падали под их ударами или отступали.

В этот момент на палубу спрыгнули смельчаки, первыми вступившие в бой на корабле противника. Двеллер с удивлением заметил, что среди них были Херби и Мар. Малолетний воришка и обезьяна швыряли в гоблинов кусками такелажа, что создавало противнику серьезные помехи.

Навин посмотрел наверх, на кормовую пристройку, где стоял маг, защищаемый не менее чем дюжиной гоблинов.

— Волшебник! — крикнул он. — Достаньте волшебника!

От абордажной партии отделилась группа матросов и поспешила вверх по ступеням. Гоблины бросились им наперерез, и вскоре атака моряков с «Ветрогона» почти захлебнулась.

Рейшо издал яростный рык и топнул ногой. Джаг знал, что его другу страстно хотелось принять участие в этом бою.

Охваченный гневом и беспомощностью, он повернулся к двеллеру.

— Думаешь, книга у волшебника?

Вокруг звенела, сталкиваясь с таким же металлом, сталь, что сильно отвлекало Джага. Он взглянул на мага и вдруг понял, что тот тоже смотрит на него.

Это все мое воображение, попытался успокоить себя двеллер. Наверняка дело в этом. На корабле столько вражеских матросов, что волшебник наверняка не мог меня заметить.

Но он ошибался: тот все-таки его заметил. Более того, вытянул руку и, указывая в сторону Джага жезлом, что-то забормотал себе под нос.

— Рейшо! — Двеллер знал, что молодой матрос незаметил этой новой угрозы — он ввязался в схватку с гоблином, которому удалось прорваться сквозь строй наступавших. В отчаянии, не зная, что предпринять, Джаг ухватил Рейшо сзади за плечи и повалил на палубу.

Гоблин, сражавшийся с матросом, злобно усмехнулся думая, что теперь без труда прикончит противника. Рейшо, подняв клинок, попытался закрыться от его удара, но на мгновение двеллер в отчаянии подумал, что все-таки погубил своего друга.

Однако как раз когда гоблин замахнулся мечом, воздух на том месте, где только что стояли Джаг и молодой матрос, пронзила зеленая молния. Она попала прямо в гоблина, и от того в один миг остались только обрывки обожженной плоти да обломки костей. Кровь забрызгала лицо двеллера, и он понял, насколько близко прошла от них смерть.

Рейшо молниеносно вскочил на ноги, схватил Джага за шиворот и рывком поднял его тоже.

— Волшебник, должно быть, увидел, что против меня никому не устоять, — с удовлетворением отметил он, глядя на кормовую надстройку.

Двеллер не стал объяснять, что тот целился вовсе не в него, Рейшо просто оказался на линии огня. Вообще-то, он не представлял, зачем было магу на него нападать. Тут молодой матрос снова оттолкнул его, заслоняя от удара сабли другого гоблина.

Это нападение он отбил быстро, всего несколькими звонкими ударами добившись победы. Когда гоблин упал с разрубленной головой, Рейшо повернулся к другу.

— Думаешь, книга у волшебника? — снова спросил он.

Книга. В пылу битвы Джаг совсем забыл, зачем он сюда явился.

На кормовой надстройке небольшая группа матросов прорвалась сквозь последних обороняющихся гоблинов и бросилась к магу. Тот и не подумал сдвинуться с места, а лишь что-то прошептал и взмахнул рукой.

Воздух перед магом начал расплываться от магической энергии. Матросы попадали на палубу, и на их телах появились резаные раны, будто их всех задел один и тот же меч. Из группы яростных бойцов они превратились в кучу умирающих.

Двеллер знал их всех, и смерть товарищей болью отозвалась в его сердце. Больше никогда ему не услышать их песен и занятных историй и не рассказать им своих, понял он. На глазах Джага выступили слезы.

Рейшо выругался и бросился к надстройке, но двеллер схватил друга за руку и сказал:

— Нет, книга не у него.

Молодой матрос сердито посмотрел на двеллера; глаза его были полны гнева, боли и растерянности — его тоже не могла оставить равнодушным потеря стольких друзей.

— Откуда ты знаешь?

— Не могу сказать. Но я в этом уверен, — произнес Джаг. — Волшебник просто присматривает за книгой. Но она ему не принадлежит. Иначе тогда в гавани книга была бы у него при себе.