— Варроуин! — воскликнул двеллер, но тут же понял, что гном его не слышал. Из-за звона колокола он и сам своих слов не слышал.

Гном взял Джага за руку, повернул и осмотрел ее при свете фонаря. Потом он снова посмотрел на двеллер а, и его губы зашевелились.

Джаг ничего не слышал и не мог читать по губам гнома, поскольку те заросли буйной бородой, так что он указал через разбитое окно на тело гриммлинга. Он сильно сомневался, что гном знает, что это за тварь, но Варроуин наверняка должен был понять — в Хранилище Всех Известных Знаний ей было не место.

Варроуин что-то прорычал и сплюнул. Потом он крепко сжал рукой предплечье Джага, так крепко, что оно онемело, и повел его вниз по тем самым ступеням, по которым он поднимался с таким трудом, преследуемый наступавшим ему на пятки гриммлингом.

Поначалу двеллер возмутился таким обращением — от хватки гнома у него сильно заныла рука, а он и без того испытывал боль во всем теле. Но тут он вспомнил, что, когда последний раз видел Великого магистра Фонарщика и Крафа, дела у них тоже обстояли не слишком весело; оставалось только надеяться, что они еще живы.

Джага снова оглушил звон колокола; оглянувшись, он увидел, что один из воинов Варроуина изо всех сил дергает колокольную веревку. Еще четыре десятка гномов, все в доспехах, с боевыми топорами и пиками, последовали за своим командиром.

Сначала двеллер не понял, что делает Варроуин, но потом заметил, что командир гномов не отрывает глаз от ступеней. Тут он понял, что Варроуин, как опытный охотник, идет по следу крови в коридоре.

У подножия лестницы и дальше по коридору, до того как гриммлинг прыгнул на Джага и укусил его, капли крови отстояли друг от друга подальше, но след все равно был. Варроуин зашагал быстрее, и двеллер поспешил за ним, отчаянно стараясь не отставать.

Так врата все еще распахнуты? Джаг беспомощно покачал головой.

— Не знаю, Варроуин. Может, Краф их уже закрыл. — Но он не слишком-то в это верил. Если бы волшебник был в состоянии захлопнуть врата, то сделал бы это сразу. Во всяком случае, двеллеру так казалось. Он все-таки волшебником не был и не представлял себе, на что мог быть способен маг в сложившихся обстоятельствах.

Следуя указаниям Джага, они спешили к научному залу; Варроуин по-прежнему крепко держал двеллера за левую руку. Впрочем, особенных объяснений и не требовалось — глаза у гнома были острые, а светлячковый сок в его фонаре горел ярко. След крови протянулся далеко.

Похоже, когда Джаг, уходя от гриммлингов, свалился со стола в научном зале, ногу он расцарапал сильно. Кровь из этой раны все еще текла.

Двеллера это тревожило, но за годы в шахтах он все же научился не обращать внимания на раны. Гоблины-надсмотрщики очень быстро учили рабов распознавать, какая рана может оказаться смертельной, а какая нет…

— Так эти ворота были открыты с помощью книг? — продолжал свои расспросы Варроуин.

— Да, — ответил Джаг. — Но Великий магистр в этом не виноват.

Гном покачал головой.

— Может, оно и так; но много найдется таких, ктообвинит его в тех смертях, которым мы тут не успеем помешать.

Двеллер мрачно подумал, что стражник прав. Хотя многие жители Рассветных Пустошей были связаны с Библиотекой и библиотекарями семейными узами, они все равно считали их чужаками. Большинство семей, как, например, родня Великого магистра Фонарщика, были очень недовольны, когда кто-то из их отпрысков шел служить в Библиотеку.

Пройдя еще немного, отряд стражников наткнулся на тех гриммлингов, которые не погнались за Джагом, а нашли добычу полегче среди менее быстроногих библиотекарей. Злобные глазки тварей, окруженные желтыми кругами, блестели от света фонарей, а безгубые пасти были перепачканы кровью.

— Ладно, — сказал Варроуин, отодвигая двеллера на зад. — Посмотрим, сколько потребуется времени на то, чтобы разобраться с этой мерзостью. — Он поставил на пол фонарь и поднял двуручный топор. Лучи света заплясали, освещая жуткую сцену перед ними и заставляя тень Варроуина казаться выше, когда он ступил перед фонарем.

Остальные гномы тоже поставили фонари, присоединяясь к своему командиру и оттеснив при этом Джага совсем уж в тыл группы.

Гномов было явно больше, но голод затмевал гримм-лингам остатки рассудка, и поэтому они бросились в атаку.

Двеллер наблюдал, как гномы разбиваются на группы по четверо, двигаясь в каре два на два, — этот строй назывался «наковальней». При этом Джаг не переставал терзаться беспокойством из-за судьбы Великого магистра.

У сурового и требовательного командира гномья «наковальня» была поистине смертоносна. Построение два на два было удобно для обороны; любого врага, оказав-шегося в пределах досягаемости, можно было атаковать с двух сторон, но строй при этом не нарушался.

Как только «наковальня» останавливала вражескую атаку, гномы перестраивались в «топор». В этом строю один гном был впереди, два за ним и еще один прикрывал их со спины, чтобы «топор» мог с любого направления прорезать линию колеблющегося или застрявшего на одном месте врага.

Если гномью атаку останавливали и «топор» оказывался сломанным, четверки гномов снова перестраивались в «наковальню» два по два. Первый гном при этом вставал впереди справа — так при новом перестроении в «топор» впереди оказывался свежий воин, еще не принимавший на себя удар. За тысячи лет враги на полях битвы по всему миру научились страшиться «наковален» и «топоров» прекрасно выученных гномьих бойцов.

Джагу иногда приходилось наблюдать, как Варроуин и его воины упражняются в боевом искусстве. Тогда его удивляло, насколько плавно двигаются гномы — каждая перемена позиции у них напоминала причудливое танцевальное па. Даже в оборонительной стойке они, не колеблясь, готовы были атаковать. Но он был уверен, что Варроуин и гномы занимались этим только по заведенной привычке, а на самом деле им никогда не придется сражаться, если только они не покинут остров, а этого не будет, потому что они и их семьи поклялись отдать жизни за Хранилище Всех Известных Знаний. Пока что если кто из гномов и отдал жизнь за Библиотеку, то только в том смысле, что провел в ней всю жизнь и умер на службе.

Один из гриммлингов бросился на гномов, но те были к этому готовы. Путь по коридору из колокольной башни не занял много времени, но Варроуин успел дотошно расспросить Джага о том, как действуют в сражении эти твари. Двеллер не успел еще отдышаться от долгого бега и тяжелых схваток с гриммлингами, и ему едва хватало воздуха, чтобы отвечать на эти вопросы. К счастью, на гномах были боевые доспехи, и по коридору они двигались со звоном и грохотом. Каждый раз, когда Джаг что-то говорил Варроуину, гном, бежавший с другой стороны от двеллера, поворачивался и передавал его слова остальным своим товарищам, так что у того возникала таким образом короткая передышка.

Огромный боевой топор Варроуина сверкнул в воздухе, останавливая прыжок гриммлинга с такой же легкостью, как жаба ловит муху. Рассеченная пополам тварь упала к ногам гномов, и первая кровь пролилась на их блестящие латы и щиты.

У гномов-стражников было по два набора лат. Покрытие одних было матовым, что позволяло им оставаться незамеченными в ночной тьме или в лесной тени. Но сейчас на бойцах были сверкающие доспехи, ясно провозглашавшие, кто они такие и зачем пришли.

С хриплым боевым кличем гномы устремились на гриммлингов, и началась безжалостная бойня. Через несколько секунд мертвые твари попадали на пол рядом с полуобглоданными телами несчастных библиотекарей.

— Джаг. — Варроуин поднял забрало шлема и стер с лица пот и кровь. На его щите и нагруднике осталось несколько глубоких царапин от ударов кристаллических ножей гриммлингов.

Двеллер шагнул вперед, слегка спотыкаясь и не отводя глаз от жутко искалеченных тел своих товарищей. Запах крови вынуждал его дышать неглубоко, но из-за этого ему опять не хватало воздуха и отчаянно кружилась голова.