– Нет,

– Почему?

– Такой необходимости не возникало.

– Шикара была привлекательной женщиной, – улыбнулся Хайэм. – Мне кажется, Эрл, что многие мужчины постарались бы найти подходящий повод, чтобы познакомиться с ней поближе.

– Я не искал такой возможности.

– Она вам не нравилась? – спросил Трэвен. Он наклонился вперед и оперся локтями на стол, словно внезапно заинтересовавшись.

– Я не говорил этого.

– Тогда что вы сказали?

– Я сказал, что у меня не было в этом необходимости. – Брэндстеттер поудобнее устроился на стуле. – Сержант Трэвен, если вы ознакомились с моим личным делом, а я уверен, что вы это сделали, иначе оно не было бы так напоказ высвечено на мониторе, – вы обратили бы внимание на то, что я не стремлюсь к общению с людьми. Я встречаюсь с теми, кто мне нужен для выполнения работы. Моя личная жизнь касается меня одного, и корпорация не проявляет к ней интереса.

– Может быть, нам следует проявить интерес к вашей личной жизни?

– Это не ваше дело. – Брэндстеттер старался говорить бесстрастно, не выказывая эмоций.

– Не хотите чашечку кофе, Эрл? – предложил Хайэм. – Я заварил свежий.

– Нет, спасибо. Как только мы закончим беседу, у меня наступит обеденный перерыв.

Хайэм налил себе чашку и тяжело вздохнул, словно устал от тяжелой работы.

– Вы недавно продвинулись по службе?

– Да.

Хайэм кивнул и подул на кофе, прежде чем поднести чашку к губам.

– Когда вас повысили в должности? Примерно месяц назад?

– Точнее, шесть недель.

– Примите мои поздравления.

– Спасибо.

– Вам, должно быть, приходится напряженно работать, чтобы заслужить такое повышение.

– В корпорации Нагамучи не принято продвигать служащих, не сумевших проявить себя должным образом.

– Судя по тому, что я увидел, должен согласиться с вами. Корпорация действует как хорошо отлаженный механизм.

– Да.

– Чем конкретно вы занимаетесь?

– В моем личном деле содержится вся необходимая информация. – Брэндстеттер дал понять, что разговор становится скучным.

– Я познакомился с ним, – приветливо улыбнулся Хайэм. – Вы руководите отделом компьютерной безопасности. Звучит загадочно, и я не понимаю, что это значит.

Брэндстеттер откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Неграмотные полицейские ожидают увидеть перед собой представителя интеллектуальной элиты – вот он и представит им такого. В голосе Брэндстеттера звучала притворная печаль по поводу их невежества.

– Я создаю системы безопасности для программирования. Моя задача заключается в том, чтобы никто не мог нарушить защиту нашего компьютерного обеспечения и украсть программы, разработанные специалистами корпорации для использования внутри Нагамучи.

– Говоря «никто», вы имеете в виду компьютерных взломщиков?

Брэндстеттер снисходительно улыбнулся:

– Насколько я знаю, таково их расхожее название среди непрофессионалов.

– Свободное время вы предпочитаете проводить в одиночестве? – спросил молодой детектив.

Брэндстеттер тут же переключил на него свое внимание и снова почувствовал растущее напряжение.

– Да.

– Где вы были в тот вечер, когда погибла Нами Шикара?

– Дома.

– Один?

– Да.

– Таким образом, никто не может подтвердить, что вы действительно провели вечер дома?

– Вы имеете в виду алиби? – Брэндстеттер усмехнулся, словно не веря своим ушам. – Нет. Извините, но это слишком напоминает детективные фильмы, чтобы воспринимать такой вопрос серьезно.

– Убийство – серьезное дело. Брэндстеттер ничего не ответил.

– Вы любите телевизионные шоу, Эрл? – спросил Хайэм.

– Иногда.

– Я тоже. Обычно отношусь к ним равнодушно, но мне нравятся те, в которых снимается Роб Сиверс. Знаете, этот голливудский убийца, охотящийся за преступниками ради денег.

– «Вулф Деркин: наемный убийца», – автоматически произнес название фильма Брэндстеттер и тут же вспомнил, что его демонстрировали вечером в субботу, в то время, когда он убил Нами Шикару.

– Точно! – щелкнул пальцами Хайэм. – Вот именно. Вам понравился фильм?

– Я смотрел его несколько раз. Вообще-то я не люблю насилие, но сейчас по телевидению редко передают что-то другое.

– А вы не смотрели предыдущую серию, на прошлой неделе? Там была пара каскадеров, выделывающих такие трюки, что просто трудно поверить. Носились на реактивных мотоциклах и тому подобное.

Брэндстеттер едва удержался от улыбки при этой неуклюжей попытке поймать его в ловушку.

– Нет, не смотрел. Мне показался более интересным документальный фильм о строительстве космической станции, передававшийся по общественному каналу. Там затрагивались вопросы о том, что важнее при освоении космоса – бизнес или научные исследования. – Он действительно пометил этот фильм в программе телевизионных передач как представляющий немалый интерес.

– Документальный фильм, о котором вы говорите, повторялся, а его премьера состоялась раньше, – заметил молодой детектив.

Брэндстеттер увидел, как что-то мелькнуло в его голубых глазах. Интересно, смотрел ли детектив этот фильм или случайно обратил внимание на его название в телевизионной программе? Возможно и то и другое.

– Если фильм демонстрировали повторно, – спокойно произнес он, – я не обратил на это внимания.

Молодой детектив даже не сделал вид, что верит ему.

И тут Брэндстеттера внезапно осенило: хотя пожилой детектив лучше разбирался в словесных играх и знал, как поймать собеседника на противоречиях, гораздо большую опасность представлял тот, что моложе. Он будет преследовать подозреваемого с упрямой решительностью. Брэндстеттер понял, что ему нужно более внимательно следить за своими ответами.

– Как вы относитесь к ситуации с гейшами? – спросил Хайэм.

– Я не обязан отвечать на этот вопрос.

– Но вы знаете, каковы их обязанности, не так ли?

– Да.

– У вас есть гейша?

– Нет.

– Почему?

– Занимаемая мной дожность не дает такой возможности.

– Вы хотите сказать, что у вас была бы гейша, если бы подобная возможность вам представилась?

– Нет. Я этого не говорил. – Вам хочется иметь гейшу?

– Полагаю, ваш вопрос затрагивает личные чувства. – Брэндстеттер пристально посмотрел на детектива. – Когда я согласился беседовать с вами, меня заверили, что можно не отвечать на такие вопросы.

– Вы совершенно правы, – согласился Хайэм. – Будем считать, что я вас об этом не спрашивал.

– Вам неловко говорить о своей личной жизни? – спросил молодой детектив.

– Ничуть. Мы уже говорили о том, чем я занимаюсь дома. Но я отказываюсь обсуждать мысли, которые приходят мне в голову.

– Когда вас повысили в должности, вам одновременно увеличили жалованье и дали новую квартиру, – заметил Хайэм.

– Да. – Брэндстеттер чувствовал, как тревожно забилось сердце. Они могли спросить его о личной логической конструкции.

– Скажите, вы не заметили напряженных отношений между Йоримасой и Шикарой? – Хайэм снова изменил тему разговора.

– Нет. – Брэндстеттер с трудом удержался от вздоха облегчения.

Детективы продолжали задавать вопросы, касающиеся тех же проблем, только сформулированные по-другому. Брэндстеттер без труда отвечал на них. Он понял, что полицейским ничего не известно о нем. И все же пристальный взгляд молодого детектива его очень тревожил.

– Ну и что ты думаешь об этом парне? – спросил Хайэм, передавая Трэвену чашку кофе. Он не завернул кран, и звук текущей воды не давал эффективно работать подслушивающим устройствам.

Трэвен взял чашку, стараясь сконцентрировать свои мысли на проблеме расследования. Все утро он пытался не думать о Шерил, о своем отце и о Дэнни. Все это создавало вопросы совершенно иного характера, и каждый из них причинял ему острую боль.

– Не знаю. Создается впечатление, что он холоден как лед, словно в нем нет человеческого тепла. Человек, которого мы ищем, несомненно, обладает эмоциями. Однако в этом Брэндстеттере есть что-то, скрывающееся за внешней невозмутимостью.