Патрик лежал, и вся его жизнь проносилась у него перед глазами. Вряд ли он сможет спокойно жить, не рассчитавшись за все с этим русским негодяем. Борис должен ответить за покушение и за больницу, которая вполне могла стать для Патрика последним пристанищем. Борису удалось вывести Патрика из игры на какое-то время, но теперь ход Патрика. Пощады не будет!

Патрик снял телефонную трубку и набрал девятку, чтобы позвонить в город. Он чувствовал: к нему возвращается былая форма. Его полное выздоровление не за горами.

Роберт сильно изменился. Разоблачение сломало его внутренний стержень, движения стали заторможенными, он весь как бы расплылся и, казалось, даже потолстел. Он посмотрел Кейт прямо в глаза:

— В моей жизни вновь появилась Бетани. Наконец-то я нашел ее. Точнее, она нашла меня.

Кейт молча кивнула ему в ответ.

— Я так любил ее! Я вспоминал мои отношения с ней и пришел… пришел к своим мыслям.

— Кто такая Бетани? — мягко спросила Дженни.

Все еще неотрывно глядя на Кейт, Роберт ответил:

— Моя мать.

— И что она делала с детьми?

Роберт закрыл глаза и негромко заговорил:

— Я смотрел на всех женщин, которых я опекал, на то, как они обращались со своими детьми. Они так похожи на Бетани. Их дети, славные малыши, были им не нужны. Они лишь купали их, наряжали, играли с ними. Но ребенок не может навсегда остаться очаровательной игрушкой. Как только матери понимали это, они просто бросали их, словно изношенную вещь. Я знал, какая участь ждет их детей. Тревор был из их числа. Для Шерон Палистер ребенок стал просто средством зарабатывания денег. Сначала мне удавалось притворяться ее другом, но потом я просто убил ее. Да, я был не в себе, я даже не могу вспомнить момент убийства.

Все зло из-за Баркера. Именно он сделал этих матерей такими. Я должен был что-то предпринять. Если бы я позволил малышам и дальше оставаться в таких условиях, то они очень скоро превратились бы в несчастных брошенных детей. Я-то знаю, откуда появляется беспризорщина. Сначала я просто хотел привлечь внимание матерей. Хотел остановить их, предостеречь.

Дженни с ужасом посмотрела на него:

— Поэтому вы отправились в дом Регины Карлтон, забрали ее сына и бросили его на крыше полуразрушенного здания?

Роберт кивнул.

— Именно так. У меня были ключи от домов всех моих девочек. Правда, сами девочки об этом не догадывались. Я взял ключи на всякий случай, если вдруг придется заглянуть к подопечным, когда их нет дома. Я часто так делал. Многие социальные работники так поступают.

Он лгал, пытаясь оправдать себя в их глазах. Кейт не могла понять, как можно думать о профессиональной этике сейчас, когда наружу выплыло столько тяжких преступлений. Роберт Бейтман явно жил в другом мире со своими особыми правилами и ценностями.

— Я любил Регину, но Сьюзи добралась до нее раньше меня. Я не смог помешать ей. Сьюзи забирала несчастных детей и делала с ними то же самое, что когда-то моя мать со мной. Знаете, я видел Бетани в каждой из своих подопечных. Я одевался, как они, да, я часто переодевался в женское платье. Я подражал им во всем: в одежде, в прическе и даже в походке. Видите, я знал их, как никто другой. Собственно, только я еще и оставался у них в жизни. Во мне было их спасение.

— А где же Бетани сейчас?

Роберт закрыл глаза и издал хриплый стон. Он снова мысленно перенесся в то далекое время, когда так страстно любил и искал свою мать.

…Он ждал ее. Он навел в доме идеальный порядок, приготовил ее самые любимые блюда: салат из цыпленка и молодой картофель под мятным соусом, малиновый рулет и огромное блюдо с сыром. Потратив на стряпню несколько часов, он с нетерпением ожидал прихода матери. Ее голос по телефону звучал так чудесно! Именно тот родной голос, который он столько лет вспоминал.

Когда наконец раздался стук в дверь, Роберту показалось, что его сердце сейчас разорвется от счастья. После стольких лет она вернулась, она снова будет с ним, со своим сыном, который так сильно ее любит.

Но время обошлось с ней безжалостно. Роберт увидел неуклюжую толстуху, от прежней роскошной фигуры не осталось и следа. Кряхтя и задыхаясь, она вошла в дом, осыпая ругательствами все, что попадалось ей на глаза, начиная с внутренней обстановки дома и заканчивая костюмом самого Роберта. Это был какой-то кошмар! Она настойчиво рвалась к отцу, и сыну оставалось только подчиниться.

Она встала у изголовья кровати, с явным удовольствием созерцая немощь мужа. Роберту в тот момент она показалась отвратительной пародией на когда-то нежно любимую им женщину — на женщину, о которой он столько мечтал, уединившись в своей маленькой уютной спальне.

Ее голос напоминал жалобный вой, когда она рассказывала ему историю своей несчастной жизни, своих неудач. Ее обвислая грудь как-то беспомощно трепыхалась при каждом вздохе, а изо рта неприятно пахло сигаретами и бренди. Но самое страшное ожидало Роберта впереди.

Она осталась практически без средств к существованию и имела виды на дом, за который, по ее расчетам, могла получить хоть какие-то деньги. Она заявила свои права на половину дома, так как все еще являлась законной супругой Джона Бейтмана. По ее мнению, она заслужила эту часть дома и претендовала на нее по праву.

Именно тогда, глядя на нее, Роберт впервые ужаснулся: как же она могла так поступить с ним и с его жизнью?

Она выразила желание переехать обратно к ним в дом. Ей казалось, что в ее возрасте и в ее положении это послужит хоть каким-то утешением после стольких лет тяжелых невзгод.

Роберт столько лет обожал мать, боготворил ее издалека, и только теперь ему открылась горькая истина, которую его отец постиг много лет назад.

Бетани была обыкновенной шлюхой, может быть худшей из шлюх, которая пыталась втянуть маленького ребенка в свою грязную жизнь. Сцены из детства, которые казались Роберту такими светлыми и чистыми, предстали теперь перед ним в их настоящем свете. Мужчины, которые угощали его конфетами и ласкали, представлялись ему теперь такими же грязными и отвратительными, как и его мать. Ему показалось, будто все эти годы он жил в полной темноте и вот наконец зажегся свет, но какую же омерзительную картину он осветил!

Бетани, это жалкое подобие матери, пыталась рассказывать ему о том, как она любила его все прожитые врозь годы, как она скучала без него. Но теперь она надеется, что они наконец-то смогут жить вместе, никто им не сможет помешать, надо только папу сдать в приют.

Роберту резал слух ее резкий прокуренный голос. Но наибольшее омерзение ему внушал запах, исходивший от ее заплывшего жиром тела.

Роберт пытался ей объяснить, почему ее планы неосуществимы. Он хотел быть с ней честным, приводил множество доводов в защиту своей позиции. Но все его аргументы не возымели эффекта. Она и не собиралась ни о чем его просить, она просто излагала свои требования. Его мягкость Бетани восприняла как признак слабости. Она расположилась в их старенькой кухне, где практически ничего не изменилось с момента ее ухода, и объяснила сыну, как, по ее мнению, ему следует вести себя дальше.

Роберту хотелось, как можно скорее избавиться от этих воспоминаний, которые доставляли ему такую боль.

Он убил Бетани. До сегодняшнего дня он старался не думать об этом. Он любил вспоминать молодую красивую женщину, которая так приятно пахла яблоками и окружала его своей любовью. Он лелеял в душе воспоминания детства, наслаждаясь ими изо дня в день. Они так скрашивали его жизнь! По сути, они и были его жизнью.

Именно поэтому Роберт так привязался к Регине, Керри и другим шлюхам. Они напоминали ему мать. Ему так хотелось оживить ее образ! Когда они целовали его, оставляя следы красной помады на мочке его уха, ему казалось, будто его целует та далекая женщина из его детства, такая красивая и обворожительная, не имеющая никакого отношения к безобразной особе, выдававшей себя за Бетани.

Наконец Роберт открыл глаза и произнес, глядя на Кейт: