Мартин, засунув большой палец в рот, лежал, свернувшись клубочком. Его глаза покраснели от слез, а все тело болело от холода и жесткости импровизированной постели. Мартина разбудил шум: ветер с треском трепал брезентовый верх. Мальчик тихо плакал в кромешной тьме кузова.

Кейт была встревожена. Еще один ребенок пропал, еще одна мать в истерике, еще один телефонный звонок от Патрика Келли. Патрик заявил, что намерен отправить все ее вещи к ней домой как можно скорее. Они аккуратно упакованы и готовы к отправке в любое удобное для нее время.

Отодвинув личные проблемы на второй план, Кейт рассматривала Джеки Палмер. Привлекательная девушка с карими глазами и светлыми волосами. Сейчас ее всю трясло, она прикуривала одну сигарету от другой. Однако у нее имелось весьма правдоподобное алиби: в момент похищения она работала в сауне «Черная роза» в массажном салоне и могла это доказать. Когда работавшие вместе с ней девушки узнали о происшедшем, они объединились и предложили помощь. Кейт поразила их солидарность: они из кожи вон лезли, пытаясь предоставить всю необходимую информацию. Хорошие девчонки, хоть работа у них и не очень почетная. Когда Кейт слушала рассказ сестры Джеки о случившемся, она понимала: Луиза говорит правду. Алиби у обеих женщин были железные. Выходило, что ребенка забрал кто-то другой.

Мартина забрали в 10.15 утра, Джеки в это время только-только вышла из массажного салона. Данный факт подтверждают скрытые, дабы не распугать клиентов, видеокамеры. Работа в подобных заведениях опасная, и хозяйка салона, сама бывшая проститутка, установила камеры, желая видеть, как клиенты обращаются с девушками.

— Я понимаю — я все еще нахожусь под контролем соцслужбы, но лишь потому, что иногда мне не под силу справиться со всеми проблемами, — говорила Джеки. — Но в любом случае я всегда заботилась о детях. Я немного баловалась наркотиками, водила знакомство с разными подозрительными людьми, но дети — это моя жизнь. Да, я торгую собой и не стыжусь этого. — Ее зрачки были расширены от валиума, который ей дал дежурный врач.

Кейт видела, что Дженни, как и она, оценивает слова девушки, и чувствовала, что они сходятся во мнении: либо перед ними очень хорошая актриса, либо все слова Джеки — правда. Очевидно, сама Джеки редко забирала сына из детсада, если вообще когда-нибудь забирала. Воспитательница ждала своей очереди для беседы и головомойки. Прежде всего ей полагалось установить личность человека, которому она отдает ребенка. Затем этого человека следовало попросить расписаться, особенно. когда ребенка забирают рано утром, как в данном случае. Воспитательница проявила преступную халатность: люди отдают таким, как она, самое ценное — собственных детей, наивно полагая, что о детях будут хорошо заботиться. Да такие воспитатели больше переживают за свои машины и домашних животных!

Борис рассматривал фотографии Кейт в газете и недоумевал, как такая разумная на вид женщина могла связаться с типом, подобным Патрику Келли. Он выглянул из окна своей квартиры в Сохо. На улице мужчина куда-то волоком тащил девицу. Борис с интересом наблюдал за этой маленькой драмой. Девушка не походила на проститутку, — видимо, просто ссорились любовники. Девица освободилась от цепкой хватки мужчины и с силой ударила его ногой в пах. Борис сам невольно сморщился, когда мужчина упал на колени. Через минуту девица уже являла собой воплощение заботы, помогая мужчине подняться и поддерживая его под локоть.

Борис осуждающе покачал головой. Мужчине стоило как следует врезать этой девице. Точнее, колотить ее до тех пор, пока она не взмолится о пощаде. Женщины только такое обращение и понимают. Борис судил по собственному опыту: он повидал разных женщин, но все они были одинаковы, все уважали только силу. Женщины говорят о своем равноправии с мужчинами, но дальше разговоров дело не идет. В душе все женщины понимают: настоящий лидер — мужчина. Они хотят, чтобы мужчина вел их по жизни, заботился о них, защищал их.

Когда женщина могла сама себя защитить? Даже эта девица на улице ударила мужчину только потому, что он позволил ей себя ударить.

Открылась дверь, и на пороге появился Сергей с кофе и бренди. Настало время ежедневного ритуала, который Борис очень любил: обжигающее сочетание кофе и алкоголя. Пока Сергей размещал поднос на старинном столике, Борис уселся на кожаный диван.

— Как поживает мистер Гэбни?

Сергей пожал плечами:

— Все еще не сдается. Достойный противник, ничего не скажешь.

Борис кивнул и сказал:

— Я думаю, пришло время вывести мистера Келли из игры. Отправь на его поиски кого-нибудь из молодых. Мы на него скоро выйдем — никто не может прятаться бесконечно.

Сергей почтительно кивнул. Прежде чем выйти из комнаты, он, как обычно, подождал разрешения хозяина.

Дженни и Кейт наспех обедали. Столовая полицейского участка была забита до отказа, поэтому шум стоял невыносимый. У Кейт раскалывалась голова: несмолкающий гул голосов, смех, звон посуды и сигаретный дым действовали на нервы.

Дженни смотрела на нее с заботой и сочувствием. Кейт рассказала ей о событиях своей личной жизни. Дженни внимательно ее слушала, а затем спросила:

— Слушай, Кейт, я могу попросить тебя об одолжении?

— Разумеется.

— Это, конечно, нагло с моей стороны, но я уже возненавидела свой отель и подумала: ведь у тебя есть свободная комната, чтобы… — Она не закончила фразу.

Кейт устало улыбнулась:

— Конечно же, переезжай, Дженни. Я буду рада. Но предупреждаю, это тебе не опочивальня королевы-матери.

Дженни рассмеялась, и все присутствующие устремили взгляды к их столику.

— Посмотри, Кейт, все уставились на толстую лесбиянку! Я пугаю мужчин. Они думают, я хочу быть похожей на них. — Дженни махнула рукой. — Черта с два! Быть женщиной — тоже задачка не из легких. — Она посмотрела Кейт в глаза: — Я тебя не смущаю, нет?

— А ты должна? — удивилась Кейт.

Дженни усмехнулась:

— Спрошу иначе. Тебя не беспокоит, что нас будут видеть вместе? Ты бы удивилась, узнав, скольких женщин это обеспокоит.

— Ну, это их проблемы. Переезжай, когда захочешь.

— Когда об этом пронюхают в участке, вот насмешек-то будет! — заметила Дженни.

— Вот и хорошо, я сама не прочь посмеяться.

Дженни уловила печаль в голосе Кейт и взяла ее за руку:

— Все эти сексуальные проблемы на самом деле чушь собачья. Натуралы, геи — да какая разница? Есть в людях то, что поважнее половой ориентации.

Кейт снова заговорила об их расследовании:

— Я думаю, Дженни, что кто-то еще замешан в истории с детьми. Существует в деле нечто такое, чего мы пока не видим. Может быть, если мы снова тщательно все проверим, нам удастся найти общий знаменатель. По словам Джеки, она никогда не слышала о Мэри Паркс, но она должна была хотя бы видеть Керри, поскольку они живут на соседних улицах. В этих многоквартирных домах все всё друг про друга знают. Так уж они живут.

Дженни кивнула:

— Не беспокойся, мы найдем связь. Большинство мамаш имели отношение к секс-индустрии. Мы знаем: Джеки работала в массажном салоне, но кто-нибудь еще тоже мог об этом знать. К сожалению, мы не располагаем достаточной информацией о деятельности Каролины, она молчит как рыба. Похоже, она чего-то боится. Возможно, она занимается проституцией, а значит, ее дети могли быть вовлечены в тот же бизнес. Пример Керри — тому доказательство.

Кейт согласилась. Ее угнетала мысль о том, что люди могут воспринимать своих детей как товар, а не как маленьких человечков, которых они создали и которых по всем законам природы должны холить и лелеять.

— Соцслужба предоставила материалы по делу? — спросила Дженни.

— Нет еще. Я ходила туда, как мы и договаривались, но они отказали мне в доступе до тех пор, пока не придет Роберт Бейтман. Попозже я туда зайду еще раз и возьму все, что нужно. Также нам требуются сейчас и материалы на Джеки. Все дети, которых мы видели, либо зарегистрированы как потенциальные жертвы, либо уже находятся под опекой. Это их и объединяет, так? А вдруг существует некто, имеющий зуб на проблемные семьи?