— Выходит, в чем-то ты согласна с Зоей? — говорит он, усаживая меня себе на колени.

— Совет насчет маскирующего карандаша был ужасно смешным. Я не отношусь к «Причудам» так серьезно, как Зоя. Мне нравится получать советы по стилю одежды и макияжу. Я не воспринимаю их как оскорбление моей женской природы или моих прав. Если мне вздумается залезть на гору, ничто меня не остановит; если я хочу лезть на нее в платье, это мое право. Мне нравится быть девчонкой, и я не считаю это ругательным словом. По-моему, людей раздражают журналы мод, потому что они говорят женщинам, как здорово можно выглядеть, если похудеть на несколько фунтов или слегка накраситься. Иногда это даже пугает.

Некоторые нарочно не обращают внимания на собственную внешность, пытаясь доказать, что им все равно. Неправда. Всем есть дело до собственной внешности. Иные женщины прячутся за «естественностью», как другие — за накрашенным лицом. Все они слишком думают о том, как выглядят. У всех свои причуды. Причем самые разнообразные. Не все в этом готовы признаться, однако таких достаточно, поэтому ежедневно продаются тонны журналов о красоте.

Сами по себе глянцевые журналы безобидны. Женщинам не говорят прямо: «Ты выглядишь ужасно», — они сами делают такой вывод стоит им увидеть портрет фотомодели. В этом и заключается настоящая проблема.

Как можно злиться на журнал? Он всего лишь помогает работать над собой. Если ты и правда хочешь помочь слабому полу, продолжай давать советы, как стать красивее. Желать стать прекрасной совершенно естественно.

Зоя права насчет многого, однако на свете есть миллионы девушек, которые хотят выглядеть наилучшим образом. Ты не представляешь, сколько требуется ходить по магазинам! Может, они и хотели бы иметь другие хобби или создать семью, но на это не хватает времени. Очевидно, что именно благодаря им богатеет наша нация и именно на них ориентированы рекламодатели. Выбор за тобой, ты сам выбираешь читателей. Но помни: девушки, которым наплевать на себя, не ходят по магазинам.

Проведя пять ночей подряд у Дэна, я настояла, чтобы мы для разнообразия отправились ко мне. И сразу стало ясно, почему мы редко сюда выбираемся. У меня нет еды.

Я смотрю «Шоу Мэри Тайлер Мур», а Дэн сидит и читает кипу Зоиных эссе, то и дело спрашивая: а это про что? Я отвечаю что-нибудь вроде «про парня, который назвал меня толстой» или «про девушку, которая ходила в старших классах с сережкой в вагине».

Ему нравится стиль Зои, и он хочет прочитать все ее творения. К счастью для него, их почти три сотни. Мы заказываем еду, и Дэн читает весь вечер.

— Хлоя, статьи твоей сестры, особенно когда она защищает тебя, удивительно остроумные. — Дэн листает страницы, словно ему не верится, как часто ей приходилось вступаться за меня. — Она за тебя беспокоится, верно?

— Постоянно.

— Если честно, я тоже за тебя беспокоюсь.

— Почему?

— Понимаешь, возникла одна проблема, и я не знаю, как ее разрешить.

— Что случилось? — спрашиваю я, надеясь, что проблема не сексуального характера. Не хотелось бы решать такую проблему, особенно в начале отношений.

— Мы никогда не обсуждали, что «Женские причуды» — наше семейное дело, но это так, и по правилам мне запрещается заводить с тобой роман. Дело осложняется тем, что, говоря о любви к тебе, я не шутил.

— «По правилам» означает, что ты подписал какую-то бумажку, запрещающую тебе заводить романы на работе, или это просто не одобряется?

— Больше чем не одобряется. Категорически запрещено.

— Разве не ты придумываешь правила?

— Не все. Некоторые исходят от руководства корпорации.

— А возглавляют корпорацию твои родители?

— И еще дядя.

— Что же нам делать?

Господи, пожалуйста, пусть он не расстанется со мной. Я никогда не буду лгать и есть конфеты на завтрак. Я не буду покупать туфли, которые не могу себе позволить, и отныне посвящу жизнь голодным.

— Поскольку тебе не нравится твоя работа, а повышение по службе, которое очень скоро предложат, тебя не интересует, почему бы не подыскать другое место, где ты будешь заниматься любимым делом?

— Ты хочешь найти мне другую работу, чтобы продолжать со мной встречаться?

— Ничего другого не приходит в голову.

Нос начинает покалывать — верный признак того, что я вот-вот заплачу. Глаза наполняются слезами, а в горле встал огромный ком.

— Зоя тебя прибьет, — говорю я голосом Гомера Пайла.

— Вряд ли. Скорее, согласится, что в настоящий момент «Причуды» — не самое лучшее место, и, пока я не наведу порядок, тебе оно не подходит. Поведение Руфь. Инцидент с Бруно. Ты жалуешься на то, как с тобой обращаются редакторы, тебе не нравится ни своя работа, ни свой отдел.

Дэн берет мое лицо в ладони. Только не целуй меня. Стоит меня поцеловать, и я соглашусь на все. Даже уволиться предложу сама.

— Дэн, не делай так. Я люблю «Женские причуды» и хочу в них остаться.

Я нахожусь в позе просящего/молящегося, которая, к сожалению, выдает слабость и плохо подходит для спорящего. Дэн устремляет на меня пронзительный взгляд синих глаз, и мои ноги подгибаются. Я сижу или стою? Наверное, падаю…

— Я люблю тебя, Хлоя. Ты знаешь, что я люблю тебя.

Возникает неловкий момент, потому что я вроде как валюсь на колени. Не подумайте, без всякого грохота. Скорее, постепенно сползаю.

— Хлоя, что ты делаешь? — спрашивает Дэн, затаскивая меня обратно на диван.

— Не знаю. Ты так странно на меня посмотрел. И я упала.

Он начинает целовать мое лицо, волосы… все.

И кому нужна работа? Ну, в самом деле. Вы не представляете, как хорошо от него пахнет.

— Хлоя, я решительно отказываюсь терять тебя, но и продолжать роман с тобой, пока ты у меня работаешь, не могу.

Дэн обнимает меня и прижимает к себе до хруста костей. Этот хруст приводит меня в чувство.

— Я звоню Зое. Страшно представить ее ярость, когда она услышит, что ты задумал. Правда. Я мечтала работать в «Причудах» всю свою жизнь, а ты лишаешь меня мечты. Это несправедливо.

Я поднимаюсь и подхожу к телефону.

— Звони-звони, Хлоя, наверняка твоя сестра согласится со мной. Ей не нравится, что ты работаешь в моем журнале. Он противоречит всем ее убеждениям, да и тебе приходится там нелегко. Она желает тебе добра, как и я. Да и кто знает, может, в один прекрасный день мы начнем новое дело? К примеру, займемся производством туфель. Что же касается «Причуд»… я принял решение.

— Я все равно звоню Зое! И не пытайся упирать на то, что я терпеть не могу свою работу, — моя любовь к «Причудам» тут ни при чем. Скажи Зое правду. Скажи ей, что ты увольняешь меня из-за правил.

Кстати, Господи, спасибо, что он не собирается расставаться со мной. Ты чудо. Забудь пока насчет голодных, ладно?

— Она напишет про тебя целую книгу.

— Хлоя, тебе же будет лучше. Спор окончен.

— Пойми, мое место — в «Причудах»! — Я временно кладу трубку и достаю из портфеля рисунок человеческого мозга, сделанный для номера про обувь. Снова посмотрев на него, я вижу, что в нем заключено больше смысла, чем я думала. Он показывает, что «проблема обуви» — это отдельный вопрос психологии.

Я протягиваю рисунок Дэну.

— Что это?

— Мозг, — поясняю я.

— А-а… Ты рисовала?

— Разве не похоже? Предполагается, что это мозг, принимающий решение, какую обувь надеть. Видишь? Можешь воспринимать его как карту всех факторов, участвующих в окончательном выборе.

Все просто. Смотри, здесь написано: «Надо сбросить пять фунтов. Пойду бегать». Следи, как идет мысль.

Сначала мозг останавливается на красно-белых кроссовках «Найк», но потом вспоминает (видишь лампочку?), что по дороге в парк скорее всего встретится один симпатичный парень. Поэтому девушка решает надеть черные кожаные сапоги на шестидюймовой шпильке от Серджио Росси. Затем ей приходит в голову, что она, весьма вероятно, упадет и убьется прямо на глазах того симпатичного парня, если попытается идти в них по чему-либо, кроме идеально ровной неполированной поверхности (не зря тут нарисовано надгробие). Так что она надевает шоколадного цвета сапоги выше колена с пряжкой в виде буквы «О» от Оскара де ла Рента. И разумеется, берет кроссовки, чтобы на месте переодеться.