— Это твое настоящее тело, или у меня снова галлюцинации?

Я объясняю подруге, что речь идет о ее мальчишеском теле с огромным бюстом и длинными ногами. Джен удивленно себя оглядывает, словно видит в первый раз.

— У тебя не галлюцинации, она такой родилась, — сообщаю я Ронде.

— Такой родилась? — переспрашивает моя подруга.

— Я говорю тебе одно и то же с первого дня знакомства. Бог прикрепил твои бедра к телу не так, как у всех нас. Он ошибся.

— Именно, — соглашается Ронда. — К каждому из бедер должен быть прикреплен шар жира, так уж мы устроены. Иначе другие женщины будут считать, что тебя неправильно склеили, и потому избегать.

Ронда выходит из примерочной, чтобы продолжить разговор, обмахиваясь картонкой из упаковки пояса. На ней все еще надет пояс вместе с самым маленьким лифчиком на свете, а я по-прежнему прячусь за занавеской, высовывая только голову.

В отличие от Ронды я бы скорее растаяла или задохнулась, чем вышла в таком виде развлекать коллегу и девушку без бедер.

— Если эта женщина ожидает, что я сниму пояс без помощи ножниц, она глубоко заблуждается. Стоит мне начать потеть… Не думаю, что долго протяну в этой штуке. У меня нарушено кровообращение мозга. Посмотрите на мое лицо, оно совсем побелело.

Ронда бросает взгляд на свое отражение в зеркале.

— Видишь это тело? Не верится, правда? А верить стоит. У женщин должен быть избыток веса в области бедер. Иначе нам будет не о чем говорить и незачем покупать специальное утягивающее белье.

Мне не случалось видеть тела, как у Ронды. Я не нахожу слов. Такое впечатление, что ее склеили из двух разных людей. Выше талии она очень худая, но, стыдно признаться, более чем забавная от пояса и ниже. Как я раньше не замечала?

Появляется продавщица с другим поясом.

— Померьте этот. Самый ходовой товар.

Ронда скрывается в примерочной, а Джен шепчет мне:

— Она мне нравится. Такая смешная.

Я киваю и начинаю собирать вещи, которые решила купить.

— Как прекрасно дышать! — кричит Ронда через несколько минут. — Я возьму два таких.

Продавщица забирает у нее новый пояс и снова отправляется в долгий путь к кассе, которая находится в целых десяти шагах от примерочной.

— А я беру эти вещи, — сообщаю я.

Продавщица не обращает на меня внимания. Она не собирается заниматься сразу двумя клиентками в такую ужасную жару.

В конце концов мы втроем выходим из магазина и отправляемся дальше. Снаружи довольно холодно, особенно по сравнению с пеклом в магазине белья; дружно принимаем решение поесть вместо того, чтобы бродить по улицам.

Мы заходим в ресторан рядом с кондитерской «Дилан». Ронда заказывает маленький салат с морковным соусом, я делю с Джен чизбургер и жареную картошку, а потом каждая из нас съедает по мороженому с сиропом. Покончив с этим, отправляемся в соседний магазин, чтобы купить «Скиттлз».

Глядя, как мы с Джен наполняем корзинки всеми шестнадцатью цветами «Скиттлз», Ронда спрашивает, всегда ли мы так едим или сегодня нас ждет казнь на электрическом стуле. Мы смеемся, но Джен неожиданно бросает взгляд на часы и делается серьезной.

— Мне пора домой.

— Как? Зачем? Только я почувствовала себя почти как раньше. Сегодня воскресенье и почти мой день рождения, и я не хочу возвращаться домой, где больше не живет Зоя, — уговариваю я подругу. Та молча вытаскивает из моей корзины конфеты.

— Ладно. Вы с Рондой можете отправиться ко мне.

— Нет, спасибо, — отвечаю я, бросая конфеты обратно в корзину.

— Почему ты не хочешь пойти ко мне? — интересуется Джен, а Ронда поздравляет меня с днем рождения.

— Потому что твоя квартира напоминает мне про Айдена, и оставь мои конфеты в покое.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Забудь про Айдена. Ты взяла слишком много конфет для одного человека.

— Я не могу забыть про него. Он не идет у меня из головы, а конфет ты взяла ровно столько же.

— Я кладу их на место, и ты тоже положи. Нам пора. Мне надоело здесь торчать. — Джен кладет наши корзины на полку, до которой я не могу дотянуться.

— Кто такой Айден? — спрашивает Ронда.

— Один лжец-алкоголик, в которого Хлоя почему-то решила влюбиться.

— Звучит очаровательно.

— Он сам очаровательный, — возражаю я.

— Вдруг Айден уже умер!

— Вот и будь к нему подобрее!.. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так неожиданно уходил из магазина. Не знай я ее лучше, решила бы, что Джен что-нибудь украла, — говорю я Ронде так, чтобы моя подруга слышала.

— Очень смешно. Вот доберемся до моей квартиры, и я ему позвоню, — отвечает та.

— Правда?

— Конечно, нет, — отвечает Джен таким тоном, будто я могла бы и догадаться.

Идти с ней в одном темпе невозможно; мы с Рондой сдаемся и постепенно отстаем.

— С днем рождения, — еще раз говорит Ронда.

— Спасибо. Дата не очень круглая, но я все равно решила пережить кризис.

— Значит, тебе даже тридцать не стукнуло?

— Еще нет, но скоро стукнет.

— «Скоро» — недостаточная причина для кризиса. Интересно, а что за кризис у тебя?

— Кризис недостаточной активности и нелюбви к приключениям. Я его почти пережила.

— А каких приключений тебе не хватает?

— Занятий альпинизмом вместе с людьми из других стран, знающими много языков.

— Понятное дело.

— Ничего не понятное. Я боюсь гор.

— Попробуй что-нибудь другое. Ты не думала заняться пилатесом?

— Не могу.

— Почему? Боишься лежать на полу?

— Нет, просто не получается. Особенно дыхание.

— Ты не умеешь дышать? Даже я умею!

— Дышать я могу, а дышать и делать упражнения — нет.

— Тогда не надо.

— Что не надо?

— Не надо делать то, что мешает дышать. Смирись со своими ограничениями и живи себе дальше. Поверь, я всякого повидала в жизни, и вот тебе первое правило — никогда не делай того, что может тебя убить.

Мне кажется, что с плеч свалилась огромная тяжесть. Похоже, Ронда исцелила меня.

Обожаю наблюдать за выражением лиц людей, впервые приходящих в квартиру Джен. Большинство теряют дар речи, потому что она похожа на дорогой бордель. Моя подруга обожает розовый цвет.

Все комнаты забиты кружевными девчачьими вещичками, и пахнет там сладкими духами. Джен украшает кресла и диваны большими брошами с эмалью и стразами. Кто еще способен на такое? Все мягкие шляпки разложены по квартире, а со стеклянных абажуров свисают шифоновые шарфы. Любопытная мысль: квартира Джен — полная противоположность ее нижнего белья.

Стоит нам переступить порог, как моя подруга бросается в кухню, а я быстро показываю Ронде спальню. Куда ни кинешь взгляд, там слои розового кружева поверх других слоев розового кружева. Даже мусорное ведро украшено кружевами.

— Очаровательная комната, — говорю я Ронде.

— Судя по ее виду, можно предположить, что твоя подруга развлекается при случае, если ты понимаешь, о чем я, — отвечает коллега уголком рта.

— Похоже на то, правда? Устраивайся поудобнее, я сейчас вернусь, мне нужно в ванную.

Когда я выхожу из ванной, которую Джен оклеила черной кожей, украшенной ярко-розовыми бархатными цветами, то вижу всюду мрак, если не считать горящих двадцати восьми розовых свечек.

Похоже, Джен держит в руках полностью растаявший торт-мороженое, которым можно накормить полторы сотни человек.

— Неужели все это для нас? — спрашиваю я.

— И для меня! — подает голос Зоя, появляясь из ниоткуда и очень стараясь не подпрыгивать на месте от восторга.

— Все как ты любишь, мороженое полностью растаяло. Кажется, я правильно рассчитала время.

— Ты откуда? — спрашиваю Зою.

— Я пряталась в этой квартире с часа дня.

— Мне казалось, тебе надо разбирать вещи.

— И пропустить день рождения сестры? — Ее так и тянет запрыгать.

Я обнимаю ее, знакомлю с Рондой и задуваю свечи. Джен ставит торт на стол и включает свет. На мороженом написано: «С днем рождения, Томас». Видно, что изначально надпись была «С выходом на пенсию», а Джен ее почти исправила поверх домашней глазурью.