— Не за тот вид спорта Бендер «ухватился», — шутит Петров. — Не знал, чудак, о спидвее. А впрочем, — переходит он на серьезный лад, — время сейчас другое, какой темп строительства!

Да, темпы колоссальные. Лишний раз убеждаешься в этом, побывав в Балакове. За несколько последних лет скромный волжский городок превратился в индустриальный центр, полным ходом идет сооружение мощной ГЭС. Вместе с городом строились и мотоклуб Балаковского комбината искусственного волокна и мототрек. Вначале были деревянный сарайчик почти без мотоциклов и гаревая дорожка в чистом поле, а сейчас, четыре года спустя, — каменный дом с вместительными боксами, мототрек с трибунами на 15 тысяч мест. Есть даже свой клубный значок.

Появились в городе свои перворазрядники и мастера мотоспорта. Борис Цеханович — кандидат в сборную СССР.

А 22 мая 1966 года на трибуны балаковского мототрека было продано дополнительно еще 15 тысяч входных билетов! Так велико было число желающих посетить в этот день соревнования. И нет здесь ничего удивительного: в городе проходил один из этапов розыгрыша чемпионата мира (!) в мотогонках по гаревой дорожке — спидвею. Балаковцы увидели у себя дома знаменитых асов: Самородова, Шваба, Росса, восходящую звезду Геннадия Куриленко, Петера Либинга из ГДР, Эдмунда Мигося из Польши, Любоша Томичека из Чехословакии.

— Много пришлось похлопотать, побегать, — рассказывает Петров, — сначала мне одному, потом вместе с единомышленниками. С Остапом Бендером меня сравнивали, пожалуй, не зря. Иногда и его «методами» приходилось действовать. Один «трюк» с приездом сборной СССР чего стоит!

…Нужен был решительный шаг. Поехал в Москву, уговорил старшего тренера сборной СССР заслуженного мастера спорта Владимира Карнеева — одного из наших пионеров спидвея — привезти всех «китов» в Балаково, устроить показательные выступления. В Москве же и программы соревнований отпечатали. Приехали в город — как снег на голову свалились. Звонки, расспросы: «Как? Что? Почему? С кем согласовали?»

Но сборная СССР в Балакове. Отступать некуда. Прошли соревнования. Увидели все своими глазами настоящие гонки и заболели спидвеем. Дальше легче пошло, устраивались соревнования, появились свои разрядники, мастера спорта.

В турнире, где я восемнадцатилетним пареньком впервые выполнил мастерскую норму, самым опасным для меня соперником был председатель Всесоюзной квалификационной комиссии мастер Потапов. Наша встреча состоялась в одном из последних туров и имела для меня важное значение: мне нужно было выиграть. Волнуясь, я разыграл черными известный теоретический вариант дебюта «косяк», по общему мнению бесперспективный для черных.

Потапов надолго задумался и сделал ход, давно признанный не лучшим. Но на этой тропе, расположенной в стороне от испытанной теоретической дороги, для него ничего хорошего не предвиделось. Он проиграл. После партии мы стали обмениваться мнениями:

— Ну, какой камень ты держал за пазухой? — спросил Потапов.

— Я? Камень держал? — удивился я. — Никакого камня.

— Рассказывай, рассказывай… — усомнился мой противник. — Ты ведь недавно проиграл в этом варианте Натову. И партия была опубликована. Стал бы ты так просто повторять ее еще раз!

— Так это же не я! Это мой однофамилец из Одессы с Натовым играл. Я об этой партии понятия не имею!

Потапов очень огорчился.

А косвенный виновник его поражения — теперь московский мастер Григорий Куперман — часто говорит мне:

— Гроссмейстер, не забывайте, кому вы обязаны успешным началом своей шашечной карьеры!

Теперь редко встретишь человека, который не слышал бы о стоклеточных шашках, о том, что по ним проводятся международные соревнования, разыгрывается первенство мира. А еще совсем недавно, несколько лет назад… Я зашел в магазин.

— Покажите мне шашечные доски.

— Вот, пожалуйста, — и продавщица положила несколько стоклеточных досок на прилавок. Но тут же доверительно зашептала: — Брать их не советую… Они какие-то порченые: на них клеток больше, чем надо.

Как вы думаете, что легче: самому составить комбинацию или решить готовую? «Конечно, решить готовую!» — скажете вы и, вообще говоря, будете правы. Но иногда…

Харьковский мастер Анатолий Коврижкин — один из лучших шашечных композиторов, автор сотен красивых и сложных комбинаций. Однажды в клубе его друг — мастер Коган расставил перед Коврижкиным шашки:

— Анатолий Иванович, реши. Замечательная комбинация!

Харьковчанин думал, думал и спасовал:

— Позицию я вроде где-то видел, но что-то не получается… Ну-ка покажи решение!

Раздался громкий смех всех присутствовавших: ради шутки перед Коврижкиным была поставлена его собственная комбинация, опубликованная им несколько лет назад.

Идет первенство страны по стоклеточным шашкам. За одним из столиков встретились харьковский и смоленский мастера — А. Швидкий с П. Алфимовым. Харьковчанин только что вышел из острого цейтнота. Теперь его ход, и он должен совершить сложный удар дамкой, удар, который можно произвести в нескольких направлениях. Швидкий уже собрался бить, поднял свою дамку, но, в чем-то усомнившись, опять стал раздумывать, выбирая направление удара. Проходит минута, другая, третья — дамка все еще в руке, повисшей над доской. И вдруг харьковчанин обращается к противнику:

— Простите, а откуда моя дамка бьет? Где она стояла?

Вот что значит побывать в остром цейтноте! Впрочем, это не помешало Швидкому выиграть.

На этот счет существуют различные мнения. Например, бакинский мастер Низами Туаев высказался так:

— Некоторые думают: когда у тебя много болельщиков — это хорошо. Нет! Когда мало болельщиков — это хорошо! В первенстве Азербайджана я имел верные шансы стать чемпионом. Сказал знакомым, что у меня ответственная партия, просил прийти. Все пришли, и что же? То один, то другой спрашивает:

— Как дела, Низами?

— Ну что, Низами? Выиграешь?

Только успевай отвечать! Можно ли тут играть в полную силу? Попал в цейтнот и, конечно, проиграл. А вы говорите, болельщики помогают!

В 1957 году я впервые выехал на турнир претендентов. Участников в этом турнире было четверо, и на торжественном открытии соревнования нас по очереди представляли зрителям. Каждого вызывали, говорили о его успехах, победах… Представляемый вставал и, пока о нем говорили, стоял.

Мастер Иван Козлов, являясь руководителем нашей маленькой делегации и моим тренером, исполнял «по совместительству» и функции переводчика. Поэтому мы условились: когда меня вызовут, он подаст мне сигнал. Сначала вызвали чемпиона Голландии международного мастера Вима Роозенбурга. Затем чемпиона Франции гроссмейстера Мишеля Изара. Потом чемпиона Бельгии международного мастера Гюго Ферпоста. Меня — последним. При этом Козлов ткнул меня в бок и прошептал:

— О тебе.

Я встал. Сначала говорил один, потом другой… А я стоял и думал: «Как долго обо мне говорят! Неужели у меня такой длинный перечень успехов и побед? Что ж, это и не плохо…»

Вскоре заметил, что кое-кто, глядя на меня, улыбается. Я приветливо улыбался в ответ. Козлов в это время увлекся разговором с каким-то голландцем. Кончив разговор, он повернулся ко мне:

— Ты все еще стоишь? Почему не садишься?!

— Тише, Ваня. Ведь меня представляют!

— Тебя представляют? Боже мой, разве я тебя не толкнул? Давно уже зачитывают регламент турнира!

Я решил немедленно приступить к изучению немецкого языка…