Он перевел системы аэроспидера в режим висения, и они зависли над развалинами. Ерзая на своем сиденье, он наблюдал как Падме роняет слезы, оставляющие мокрые дорожки на ее щеках. Наблюдал, как Бэйл Органа берет ее руку, успокаивая, и его собственные глаза, блестели от сердитой скорби.

«Никогда более,» — сказал Органа, сжимая зубы. «Мы не можем позволить этому случиться снова. Мы должны понять, как такое вообще стало возможно.»

«Боюсь, это будет не легко,» — произнес, качая головой, Палпатин. «Общество Корусканта такое открытое, доверчивое. Мы всегда доверяли друг другу. Я боюсь, что мы не захотим докапываться до правды. Я боюсь, что из опасения потерять то, что делает нас великими, мы делаем себя уязвимыми для последующих нападений, подобных этому.»

«Как сепаратисты оказались в состоянии обойти предпринятые меры безопасности?» — прошептала Падме. «Ведь там применялись процедуры, методы обнаружения взрывчатых веществ и отслеживания подозрительных личностей. Мы знаем, что у нас есть там враги. Как у них получилось подобраться к нам так близко?»

«Поскольку, моя дорогая сенатор, мы были слишком доверчивы,» — ответил он. «Мы многое принимали на веру. Мы не задавали нужные вопросы, в нужное время, нужным людям.»

Органа оторвал свой печальный взгляд от картины разрушений. «Вы утверждаете, что нас предали изнутри.»

«Нет!» — воскликнула Падме. «Нет, я в это не верю. Я не могу поверить в это.»

Палпатин испустил тяжкий вздох. «Я полагаю, мы обязаны рассмотреть такой вариант, госпожа. Это может быть тяжело, но мы обязаны присматривать друг за другом. Спокойно. Осторожно. Мы не хотим начать панику. Мы, конечно, не желаем, чтобы пострадали невиновные. Но при данных обстоятельствах немного неудобства, немного дискомфорта, не могут рассматриваться как чрезмерная жертва.»

«Шпионить за нашими же собственными людьми? Мы не можем,» — возмутилась Падме. «Верховный Канцлер, то, что вы предлагаете, является прямым попранием законов демократии.»

Он указал вниз на тела, на развалины зданий, на рабочих занятых расчисткой завалов. «Расскажите это тем, кто стал сегодня вдовами и сиротами, Падме» мягко произнес он. «Скажите это мужьям, которым скоро придется хоронить своих жен. Родителям, которые должны сказать прощай, своим бесценным детям. Скажите им, что правосудие не так важно, как защита наших чувств.»

Даже расстроенной, она была красива. «Мы не стали поступать так на Набу, когда подверглись нападению Торговой Федерации. Мы повернулись друг к другу, а не друг против друга.»

Он пожал плечами. «Корускант не Набу, моя дорогая. Укажите мне иной путь, и я с готовностью последую по нему. До тех пор единственной моей обязанностью является забота о том, чтобы нападение наподобие этого никогда не повторилось вновь.» Он дал им минуту, чтобы они уяснили себе положение вещей. «Сенаторы, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку, как лидеров Комитета Безопасности? Поможете ли вы мне в разоблачении мерзких преступников, ответственных за всю эту боль и разрушения?»

«У нас нет выбора, Падме» — сказал Органа. Он все еще держал ее за руку.

Осознав это, она высвободила свою руку. «Вам нравится эта идея? Вас это устраивает?»

«Разумеется, нет. Я ненавижу это,» — отчаянно произнес он. И затем он указал наружу, через защитный экран. «Но это я ненавижу еще больше. Это, сенатор, меньшее из двух зол. То же самое, что и создание Великой Армии Республики или заключение сделок с хаттами. Это наименьшее из двух зол... и, чтобы спасти жизни, нам придется примириться с этим.»

И, таким образом, поддавшись благородному порыву они накинули петлю себе на шею.

Серьезный внешне, но отчаянно хохочущий про себя, Палпатин отключил режим висения аэроспидера и направил его к месту взрыва другой бомбы... просто на тот случай, если их решимость вдруг ослабнет.

«Так», — сказал Йода, рассматривая Мэйса Винду полуприкрытыми глазами. «Верите этому Декстеру Джеттстеру вы, не так ли?»

Сидя скрестив ноги на другой медитационной подушке, Мэйс, покачав головой, вздохнул. «Оби-Ван верит ему.»

«И в Оби-Вана вы верите.»

Мэйс нахмурился. «А вы?»

На этот раз вздохнул Йода. «Да».

«Тогда, что вы предлагаете, нам делать?»

Действительно, что? Вот вопрос.

Обсуждение, состоявшееся после того, как Анакин сердито покинул зал заседаний Совета, было кратким. Те, присутствующие виртуально Магистры, которые выполняли сейчас свои особые миссии в отдаленных частях галактики, заявили, что всецело полагаются на суждение Йоды и стремительно покинули голоконференцию. Прочие, присутствовавшие в зале заседаний Совета повторили их слова поддержки и также удалились, оставив только его и Мэйса Винду для принятия окончательного решения. Из всех присутствовавших на совете, они были наиболее опытными в военных делах, лучшими стратегами. Из них всех, они двое были наиболее близки к Палпатину. И наставление Палпатина во время этого кризиса было одной из наиважнейших задач джедаев.

«Бросаться безрассудно навстречу Гривусу, не должны мы,» — наконец произнес он. «Коварный противник он. Существо погрязшее в злобе и ненависти. Не остановится ни перед чем его желание увидеть нас побежденными. Уничтожить десятки тысяч готов он, лишь бы отвлечь нас от нашей цели.»

Они, мрачно, обдумали это. Не раз уже Гривус прибегал к подобной варварской тактике. До недавних пор в меньшем масштабе,но успешность такой тактики наводила на мысль, что в дальнейшем он перейдет к более крупным разрушениям. Его боевые дроиды стерли с лица земли целый мегаполис на Орд Мантелл, с целью отвлечь войска Республики, с тем, чтобы он смог оттуда сбежать.

Суровый Ки-Ади-Мунди плакал, сообщая об этом. Плакал, сообщая о мужчинах, убитых без малейшей жалости. Плакал, сообщая об убитых матерях, с младенцами на руках.

Проблема с Гривусом - наибольшая проблема, с которой они столкнулись - состояла в том, что его армия была лишена эмоций. Машины ничего не чувствовали. Они могли убивать, и убивать, и продолжать убивать, не опасаясь пресытиться видом крови.

«Такое впечатление, будто он располагает бесконечным количеством кораблей и боевых дроидов,» — сморщившись сказал Мэйс. «Ясно, что он и Дуку планировали эту войну в течение многих месяцев. А кто знает, возможно и лет. Мы отчаянно играем с ним в догонялки в то время как этот самозваный генерал и его армия опережают нас на три шага на каждом повороте.»

«Осторожны будьте,» — резко предостерег его Йода. «Отчаяния джедай не должен чувствовать.»

Мэйс изумленно уставился на него. Затем кивнул. «Простите меня, Учитель. Вы правы. После всего что произошло, я позволил почувствовать себя... подавленным.»

Йода внимательно на него посмотрел. Храбрость Мэйса зачастую граничила с безумием. Суровый, преданный, дисциплинированный и упрямый перед лицом поражения. Видеть его подавленным было жутковато.

«Поправится Оби-Ван вскоре, Магистр Винду,» — сказал он. «Зацикливаться на его ранах, не должны вы. Отвлекаться мы не можем себе позволить. Не тогда, когда Гривуса победить мы должны.»

Какое-то мгновение Мэйс ничего не говорил. Затем он поднял пристальный взгляд. «Разве вас не встревожил тот факт, что Оби-Ван не смог почувствовать опасность перед взрывами? Можете ли вы припомнить подобное в прошлом, чтобы джедай сослепу влетел во что-либо наподобие этого. Вряд ли. Так не бывает, Йода. Не без чужого вмешательства. Кто бы ни был этот Дарт Сидиус, и не важно какую маску он носит, чтобы жить среди нас, но его влияние растет. Влияние хаоса темной стороны нарастает. Оно распространяется как яд. Оби-Ван Кеноби один из наших лучших. Если он не способен ясно различить...»

Йода ничего не сказал. Ученики должны отыскать свой собственный путь.

«Простите, Йода,» — наконец произнес Мэйс. «Но просто... для рыцарей джедаев и падаванов, даже для других Мастеров и членов Совета, я важный и мудрый Мэйс Винду. Ничто не способно нарушить мое спокойствие. Никакая опасность не способна потревожить меня . Но я не только джедай, я также человек. Здесь, наедине с вами, я могу признать правду. Я должен признать это. Я боюсь.»