8. Выход из общих законов для неповторимой экзальтации (экстаза).

9. Не существует ни прошедшего, ни будущего вне зависимости от нашего, всеми силами духа эмоционально воспринимаемого, священнейшего настоящего, на которое и направляется искусство.

10. Изжив и переварив все чувства мысли старого Запада (Франции, Англии, Италии), страдающего духовным запором (ибо эволюции духовной пищи во всем подобны пище телесной, и нельзя приниматься за новое, не освободившись от бесполезных отбросов), Эмоционализм, струя которого ширится по России, Германии и Америке, стремится к распознаванию законов элементарнейшего, видя в высокой элементарности противовес великолепным формам восхитительнейших соблазнов европеизма.

11. Исходя из частного и неповторимого, искусство расширяется до общего всенародного и всемирного. Обратный путь немыслим. Из частичной конкретной любви познается любовь к человечеству, а не наоборот. Полагать исходной точкой общее чувство, общий канон, общий закон — бессмысленное преступление и ложь. Идти, расширяясь вверх, а не сужаясь вниз.

М. Кузмин, А. Радлова, С. Радлов, Юр. Юркун

Абраксас. Под ред. М. Кузмина и А. Радловой. Февраль 1923, Петроград.

Отплывающие корабли символизма.

Опояз или общество мозговой засухи.

Всеобщее мелочничество слова, дробная деталировка, слововерчение, слововыжимание, маникюр слова.

Подозрительные по четвертому разряду похороны поэзии ее же обнаглевшими ремесленниками или НЭП, съевший поэтов.

Ни зги на российских эстрадах, продавленных копытами всевозможных имажинистов.

Каменная пустыня достиховья.

И —

двое.

Без фальшивого мандата на контакт с миром.

Без вывесочного афиширования себя.

Под скромной маркой —

Мозговой ражжиж.

Двое.

Среди последышей, все еще не проглотавших наследия великой революции, единственные несущие на своих лицах разлив нового мира.

Два мудреца. Какой простор!

Ровно год с зажатым ртом.

А теперь

номер первый

удар

по обжорному фронту.

Завтра еще стихи и — какие-нибудь — теории.

Не истерические выкрики силящихся догнать грозу и бурю (маяковщина).

И не тоскливая вертячка стиля — стихия раннего НЭПа (пильнячество — пастернакизм).

Спокойный нажим на преодолеваемое послегрозье.

В ревущих еще хлябях мы первые отделяем воду от поэзии и говорим:

Да будет стадия всеевропейского обезумления трамплином нового прыжка.

Штопором куда-то на плоскостях подлинного общения с миром.

Высота:

тысяча девятьсот двадцать три (по-вашему).

Контакт?

Есть контакт.

Борис Перелешин

Москва. Предъянварие. Завязь второго года. (Диалектика Сегодня) 1923 г.

Конструктивизм не есть течение в искусстве, как думают многие. По существу своему конструктивизм отрицает искусство, как продукт буржуазной культуры. Конструктивизм — это идеология, возникшая в пролетарской России, во время революции, и как всякая идеология, — конструктивизм только тогда может быть жизнеспособным и непостроенным на песке, когда создает себе потребителя; а потому — задачей конструктивизма является организация коммунистического быта через создание конструктивного человека. Средствами к этому является интеллектуальное производство — изобретательство, и совершенствующее производство — техника.

Интеллектуально-материальное производство формуется из трех элементов: тектоники, конструкции и фактуры.

Тектоника — идеологическая часть конструктивизма — исходит, с одной стороны, из свойств коммунизма, с другой стороны — из целесообразного использования материала.

Конструкция — организующая функция, доводящая до предела каждую данность.

Фактура — целесообразное использование материала, не ограничивающее тектоники.

Конструктивизм по своей природе динамичен; принципы сегодняшнего дня отпадают завтра, в связи с новыми достижениями техники. Критерием для этого служит целесообразность. Целесообразность не следует путать с утилитарностью. То, что утилитарно, — не есть еще целесообразно. Мы — конструктивисты — отрицаем искусство, так как оно не целесообразно: оно всегда было и есть достояние немногих.

Искусство по своему существу пассивно, оно только отражает действительность. Конструктивизм — активен, он не только отражает действительность, а действует сам.

Для расширения нашей деятельности мы, конструктивисты, должны стремиться войти во все области человеческой культуры и, разрушив извнутри старые мещанские устои, организовать новые формы бытия через воспитание нового конструктивного человека.

Ольга Чичагова

«Корабль», № 1–2 (7–8), январь 1923.

Человеку свойственно развиваться — «духовно» расти. Рост его (жизненный опыт) кристаллизуется в зародыши индивидуальных творческих схем. Схемы эти объективируются (организуются) в том или ином материале потенциальным давлением (паром внутренним); значит: «содержание» человеков, естественное и различное, — толчок к материализации, материализация же зависит от объективных законов материала и произвола формовщика. Вот почему мы говорим только о «форме» из кусков скованных схем — кристаллов опыта-роста — искусстве.

Потенциальный схематический сгусток — эмбрион «содержания» — в силу основного закона человеческой психики — экономии сил, в каждом отдельном случае своего оформления требует себе соответствующих, и материалу, в котором организуется он, свойственных, закономерных приемов. Поэтому для передачи каких бы то ни было впечатлений и их комбинаций, в практически-жизненных приспособлениях или художественных концепциях, необходимы: подготовка и разрешение в фокусе (лущение ядра схемы), способами, функционально вытекающими из организуемого и того, что непосредственно связано с ним.

Подготовка и разрешение в фокусе без стороннего (неумышленного) заданию элемента достигается посредством локализованного приема.

Локализованным приемом мы называем центростремительную организацию материала.

Организованный таким образом материал мы называем конструкцией, организатора — конструктивистом, а принцип организации — конструктивизмом.

Конструктивизм есть центростремительное иерархическое распределение материала, акцентированного (сведенного в фокус) в предустановленном месте конструкции.

Принцип конструктивного распределения материала — максимальная нагрузка потребности на единицу его, т. е. — коротко сжато, в малом — многое, в точке — все.

Конструкция состоит из частей, нами названных конструэмами. Конструэмы стелятся вдоль стержня конструкции, но вынутые из нее они в себе замкнуты — целостны, каждая суть конструкция с иерархией своих конструэм; таким образом, каждая конструэма — законченная форма, принесшая себя в жертву стойкости целого.

Конструэмы бывают: главные, вспомогательные и орнаментальные.

Главная конструэма — задание; в ячейке ее находится матка конструкций.

Вспомогательные конструэмы — подготавливают к главной — ведущие.

Орнаментальные — подобно древним песнопевческим «Анененайкам» — вводятся якобы для украшения. Цель их, размещенных в конструкции расчетливо-целесообразно, — ввести умысел в кровь ворожбой. Орнаментальные — «опаснее» и надежнее всех остальных.

Главная или магистральная конструэма, в зависимости от характера организуемого, определяет строй всей конструкции. Подчиняясь объективным, законным свойствам материала, магистрат (ядро будущей матки) влияет на удельный вес остальных. Конструкция держится на упоре в него. Сдвиг его изменяет строй конструкции.