Расставаясь с ним, Надин спрашивает себя, кажется ли ей это или он думает о ней не так, как о кузине, и строит свои планы. Хотя в этой семье… Быть может, у них это наследственное?
Глава двадцать вторая
Тарек выдал им мотороллер, чтобы они смогли добраться до ближайшего города. Маню ведет неумело, слишком торопится и поливает бранью каждую машину, от которой уворачивается в последний момент. Они останавливаются у первой же бакалеи. На–дин отправляется за выпивкой.
Возвращается с бутылкой бурбона «Четыре розы» в руке, отвинчивает пробку, стоя рядом с мотороллером. Один цвет напитка, играющий за стеклом, доставляет ей удовольствие. Привычный и благодатный ожог в глотке при первом глотке. Щиплет язык, щекочет глотку, потом на мгновение воспламеняет пищевод и желудок. Она морщит нос и, тряхнув головой, передает бутылку Маню и, не теряя серьезности, заявляет:
— Руке привычнее всего сжимать пушку, бутылку и член.
Спиртное поднимает настрой и вызывает смех. Приятное отупение.
Солнце светит слишком ярко, очень много света — он слепит глаза.
В центре города они заходят в «МакДо». Маню набрасывается на официанта в зеленой форме с криком: «Хочу мяса в моих гамбургерах, а не кошатины». Потом успокаивается и начинает теребить соски, чтобы они виднелись из–под маечки.
Перед заведением быстрого питания скучают два парнишки. Малышка дает каждому по презервативу, «чтобы они повеселились». Потом заводит речь об одном черном порноактере. И сообщает нервно, что ей никогда не удастся снять такого парня:
— Круто, наверное, когда тебя трахает такой тип. И не крути носом, девица моего класса заслуживает именно такого. Как, впрочем, и ты. Мы с тобой заслужили по хорошему члену. И не крути носом.
Она капает соусом на маечку и размазывает его, пытаясь вытереть. Бросает гамбургер на тротуар, матерясь на чем свет стоит.
Дама лет пятидесяти в круглых очках в золотой оправе и золотистых сандалиях останавливается и, поджав губы, делает замечание, что она «могла бы бросить мусор в мусорный ящик, предусмотренный для этих целей». Малышка приподнимает черные очки, чтобы рассмотреть ее, и спрашивает:
— Ты что, старая, здесь дворником работаешь? Дама обзывает ее «малолеткой». Маню теряет
дар речи. Она не ожидала такого отпора. Дама заводится и начинает поносить ее вполне современными терминами. Надин выслушивает ее и говорит:
— Прямо удивительно.
И дает ей звучную пощечину. Потом хватает Маню за руку. Малышка сопротивляется. Ей хочется остаться:
— Просто не верю своим ушам. Нет, ты не права, она не заслужила оплеухи. Ты слышала?
Очень жарко — вся ее маечка пропитана потом.
Заходят в бакалею, берут пиво прямо из холодильника и тут же выпивают его.
Новая фаза отупения — они хохочут все громче.
Проходят мимо пустого сквера. Маню требует, чтобы они остались тут:
— Правда, самый милый сквер в мире. Допьем пиво здесь.
— Если остановимся, у нас могут проверить документы.
— Нет. А если начнут проверять, будем паиньками, и все пройдет как по маслу. Будь мужиком, толстуха, на расслабляйся. Сядем и будь что будет, а будет все хорошо.
Они садятся на скамейку в тени деревьев. У них хорошее настроение. Пиво не успело согреться. Маню потягивается:
— Отлично. Блядь, тот первый парень был хорош. Неплохо бы снова с ним встретиться. И вообще с парнями клево.
— А мне бы с мальчишкой встретиться. Вроде того, кому я плеер подарила.
— Золотые слова. Я тоже подумываю о мальчишечке, молодом и неопытном.
Глава двадцать третья
Огромная и шикарная пивная. Официанты в черных костюмах и белых рубашках. Подруги сидят у стойки на высоких табуретах перед громадными коньячными бокалами, в которые налито до смешного мало. У Маню такая короткая юбка, что ее почти не видно, когда она сидит. Расстегнутая блузка не скрывает цветного бюстгальтера, которые она любит носить.
Они по пути все глаза высмотрели, но так и не встретили приятного мальчишки.
Рядом с ними присаживается лысый толстяк в синем костюме. Тупая улыбка. Маню бросает вопросительный взгляд на Надин, та отвечает:
— Не знаю. Уж если разврат, так разврат. Я «за» обеими руками.
Маню наклоняется к соседу, словно собирается заговорить с ним. Жалуется на жару, еще больше расстегивает блузку и бешено обмахивается. Он делает ей комплимент в ответ. Явно похотлив. Часто вытирает затылок, как все потеющие толстяки. Громко дышит и глупо улыбается, демонстрируя желтые зубы в пятнах. Неловкий, глупый, нелепый, но пыжится. Похоже, принимает их за обычных сучек, пытается обольстить. Или вообще не врубается в ситуацию.
Плоские шуточки и гримасы. Жалкие попытки проявить любезность.
Ее буквально обдает жаром, когда Маню касается его. Даже не касается, а прилипает, чтобы он ощутил ее живот, трется бедром о брюки и демонстрирует при малейшей возможности свое белье.
Спиртное подогревает ее ненависть. Она явно возбуждена этим отвратительным типом, а потому и трется о него.
Надин мило жеманничает и опускает глаза, когда он осмеливается обнять ее за талию. Поскольку она выглядит более робкой и глупой, он льнет к ней сильнее.
Маню наблюдает за толстяком, просит, чтобы он заказал еще по одной, а пока тот подзывает официанта, заявляет:
— Чем большей пиздой выглядишь, тем лучше. Я долго не могла в это поверить…
Надин вздыхает, пожимает плечами и отвечает:
— Их надо ставить на место. Иначе они никогда ничего не поймут.
Мужчина сделал заказ, он вмешивается в разговор и веселым тоном спрашивает:
— О чем говорите, девочки?
Маню смотрит на него и злобно рявкает.
— Что у тебя из пасти воняет!
Типу кажется, что он плохо расслышал и чего–то не понял. Надин смеется. Маню берет его за руку и весело сообщает ему:
— Ты выглядишь как человек широких взглядов, а потому мы с подружкой не будем ходить вокруг да около. Нам нужен понятливый партнер. Мы отправимся в отель, потрахаемся от души и разойдемся. Хочешь?
Надин берет его за другую руку и разъясняет: — Если ты не против, милый. Лучше трахаться,
чем трепать языком — так больше шансов понять друг друга.
Он что–то бормочет, потом хихикает, ломается как целка. В уголках рта у него собирается густая пена. Словно сопли. Он потрясен предложением. И ему надо собраться, чтобы переварить услышанное.
Но до него не доходит, что эти две девицы и есть те самые, о которых говорили в новостях. Его раздирают противоречивые чувства: с одной стороны, он ликует, поскольку трахнет сразу двух, ибо он похотлив, но не настолько богат, чтобы платить настоящим профессионалкам; с другой — он обескуражен их прямотой. Подозрительно, когда тебе такое подносят на блюдечке. Наконец он приходит к выводу, что сегодня ему просто везет. Он немного разочарован, потому что ему хотелось их уламывать, ощутить вкус победы. Но — говорит он себе — так даже лучше.
Он не замечает в их поведении ничего странного. Он видит только двух девок, которых сейчас трахнет.
Он оплачивает номер в отеле. Сообщает администраторше, что это его племянницы, хотя та, розовощекая полячка, его ни о чем не спрашивает и почти не слушает. Ему все же немного стыдно, что они будут спать втроем. Маню и Надин молча глядят на него — они слегка напряжены.
В лифте он тискает Маню, словно пытаясь удостовериться, что все по–настоящему и та не будет сопротивляться даже для проформы. От возбуждения У него вскипают мозги и раздуваются ноздри. Он распаляется, и это выглядит жутко. Глаза вылазят из орбит, он размахивает руками, он в трансе. Один из тех, кто не сдерживает себя, когда слишком возбужден. Надин слушает, как он шумно дышит и глотает слюну, замечает его выпученные глаза. Его возбуждают даже не они сами, а мысль о предстоящей оргии. Она даже немного завидует ему, но эта зависть перебивается отвращением.
Маню не противится тому, что ее беззастенчиво мнут — ей нравится, что мужчина заводится и входит в раж.
