– Кто-то здесь слишком много говорит, Джек. Как бы то ни было, я ничего не могу вам сказать.

– Конечно. У вас свои приказы, шкипер. Но я заметил, что вы не пытаетесь отказываться от этого. Что ж, это можно понять. Ваш старик богаче, чем Бари… Интересно, как часто служащие Флота продаются? Это довольно опасно – держать пленником чучело, которое может купить целую планету.

И Каргилл быстро отправился на главную кухню.

Накануне вечером, во время обеда, разговор как-то перешел на кофе, и Бари, отбросив свой обычный скучный расчет, обстоятельно заговорил об этом предмете. Он рассказал им историю гибрида Моха-Ява, еще растущего в местах вроде Макассара, и об удачном сочетании чистой Явы с груа, очищенной в мире принца Самуэля. Он знал историю Голубой Горы Ямайки, хотя сказал, что не пробовал этот сорт. Когда покончили с десертом, Бари предложил устроить «дегустацию кофе» по образу и подобию дегустации вин.

Это было превосходное завершение превосходного обеда. Бари и Набил двигались, как фокусники среди конических фильтров, кипящей воды и нарисованных вручную этикеток. Все гости были в восторге, и это сделало Бари каким-то другим человеком; трудно было представить его знатоком чего бы то ни было.

– Но главное условие – это держать оборудование совершенно чистым, – сказал он. – Горькие масла из вчерашнего кофе при работе накапливаются, особенно в кофейнике.

Закончилось все предложением Бари осмотреть на следующий день оборудование «Мак-Артура» для приготовления кофе. Каргилл, считавший кофе таким же жизненно важным для сражающегося корабля, как торпеды, сразу согласился. Сейчас он смотрел, как бородатый торговец изучает большой кофейник и в высшей степени осторожно зачерпывает чашку.

– Машина, безусловно, в хорошем состоянии, – сказал он. – В очень хорошем состоянии. Абсолютно чистая, и напиток разогревали не слишком часто. Для стандартного кофе это великолепно, командор.

Сбитый с толку Джек Каргилл зачерпнул чашку и попробовал.

– Почему это лучше, чем то, что мы пьем в кают-кампании?

Повара обменялись косыми взглядами, и Каргилл заметил это. Заметил он и еще кое-что. Проведя пальцем по боку кофейника, он вынул его с коричневым масляным пятном.

Бари повторил этот жест, понюхал свой палец и коснулся его кончиком языка. Каргилл тоже попробовал это масло. Оно имело вкус всех тех плохих кофе, которые он когда-либо глотал из страха уснуть на дежурстве. Он снова заглянул в кофейник.

– Опять малыши! – рявкнул Каргилл. – Разберите эту проклятую штуковину на части.

Они освободили машину и разобрали ее – насколько это было возможно. Части, которые должны были отвинчиваться, сейчас были приварены друг к другу. Однако секрет магического кофейника, похоже, заключался в избирательной проницаемости металлической оболочки.

– Моя кампания с удовольствием купит этот секрет у Военного Флота, – сказал Бари.

– Мы будем рады продать его. О'кей, Зиффрен, как долго это продолжалось?

Старшина поваров задумался.

– Не знаю, сэр. Может быть, месяца два.

– Это было до того, как мы стерилизовали корабль и убили всех малышей? – требовательно спросил Каргилл.

– Э… да, сэр, – сказал кок, но сказал это неуверенно, и Каргилл покинул кают-кампанию, хмуря брови.

Каргилл направился прямо в кабину Рода.

– Думаю, мы снова заполучили Домовых, шкипер, – и он объяснил, почему так думает.

– Вы говорили с Синклером? – спросил Род. – О, Боже, Номер Первый, адмирал совсем спятит. Вы уверены?

– Нет, сэр. Но я намерен убедиться. Шкипер, я уверен, что мы осмотрели все, когда чистили корабль. Где они могли спрятаться?

– Об этом вы будете думать, когда убедитесь, что они у нас есть. Берите главного инженера и пройдите по кораблю снова, Джек. И на этот раз убедитесь, черт побери!

– Слушаюсь, шкипер.

Блейн повернулся к экранам интеркома и ударил по клавише. По экрану потянулись все сведения, собранные о малышах. Этого было не слишком много.

Экспедиция на Мошку-1 видела тысячи этих малышей по всему Городу Замка. Мошкита Реннера называла их «Часовщики», и они действовали как ассистенты Коричневых «Инженеров». Большие мошкиты утверждали, что «Часовщики» были неразумны, но наследовали умение обращаться с приборами и механизмами так же хорошо, как обычные мошкиты наследовали инстинкт подчинения высшим кастам. Они требовали обучения, но заботу об этом брали на себя взрослые Часовщики. Подобно прочим рабочим кастам, они были формой богатства, и способность содержать большое количество Часовщиков, Инженеров и других низших форм была единственной мерой значимости Мастера. Это последнее было заключением священника Харди, и не было подтверждено со всей определенностью.

Прошел час, прежде чем Каргилл отозвался.

– Мы получили их, шкипер, – мрачно сказал первый лейтенант. – Палуба Б, воздушный поглотитель-преобразователь… помните ту полурасплавленную штуковину, которую ремонтировал Сэнди?

– Да.

– Так вот, Сэнди говорит, что он, вероятно, не сможет работать, и сейчас копается в нем, но для меня этого достаточно. Мы получили их.

– Поднимайте звездную пехоту, Номер Первый. Я иду на мостик.

– Слушаюсь, сэр, – Каргилл повернулся к агрегату. Синклер снял с него чехол и бормотал что-то себе под нос, изучая обнажившиеся внутренности машины.

А внутренности эти изменились: рама изменила свою форму, второй фильтр, поставленный Синклером, исчез, а оставшийся вызывал серьезные опасения.

– Да, – буркнул Синклер. – А вот и второй типичный признак, командор. Винтовые соединения сплавлены в одно целое. Отсутствующие части и все остальное…

– Значит, это Домовые.

– Да, – кивнул Синклер. – Мы думали, что убили их много месяцев назад, и мои записи, показывающие это, были проверены на прошлой неделе. Тогда все было нормальным.

– Но где они прячутся? – спросил Каргилл. Главный инженер молчал.

– Что теперь, Сэнди?

Синклер пожал плечами.

– Я бы посоветовал заглянуть на ангарную палубу, сэр. Это место корабля используется меньше всего.

– Верно, – Каргилл снова включил интерком. – Шкипер, мы собираемся проверить ангарную палубу, но, боюсь, что вопрос и так ясен. На борту корабля есть живые Домовые.

– Сделайте это, Джек. А я отправлю сообщение на «Ленин», – Род глубоко вздохнул и с такой силой сжал руками свое командирское кресло, как будто собирался вступить в бой. – Дайте мне адмирала.

Плотные черты лица Кутузова появились на экране. Род торопливо доложил.

– Я не знаю, сколько их, сэр, – закончил он. – Мои офицеры ищут дополнительные признаки присутствия малышей.

Кутузов кивнул. Последовало долгое молчание, во время которого адмирал смотрел в точку над левым плечом Блейна.

– Капитан, вы выполняете мои распоряжения о безопасности связи? – сказал он наконец.

– Да, сэр. Постоянный перехват всех излучений от «Мак-Артура» и к нему. Ничего не было.

– Насколько нам известно – ничего, – уточнил адмирал. – Не следует ничего предполагать, но, возможно, что эти существа имеют связь с другими мошкитами. Если это так, на борту «Мак-Артура» нет больше никаких секретов. Если же нет… Капитан, вам предписывается немедленно вернуть экспедицию на «Мак-Артур» и быть готовыми к движению к Новой Каледонии, как только они окажутся на борту. Это понятно?

– Да, сэр, – буркнул Блейн.

– Вы не согласны?

Род на мгновение задумался. Ему не хотелось думать о крике, который поднимут Хорват и остальные, когда они будут разговаривать, и неожиданно для себя самого он согласился.

– Согласен, сэр. Я не могу придумать лучшего направления действий. Но, надеюсь, я могу уничтожить паразитов?

– Может, вы знаете, как это сделать, капитан? – спросил Кутузов. – Я этого знать не могу. Покинув эту систему, мы можем разобрать «Мак-Артур» на кусочки, не боясь, что они свяжутся с другими. Пока же мы здесь, это является постоянной угрозой, и это риск, на который я не готов пойти.