Первый советник князя киевского чуть было не обвалился на пол прямо сквозь кресло. Ну а уж про округлившиеся и вытаращенные глаза и упоминать не стоило. С трудом он выдавил из себя:

   - Ты чего такое говоришь? Ты ли это вообще?

   - Я, Добрынь, именно я. И от слов своих не отказываюсь, - с невеселой улыбкой ответил Доброга. - Для начала, эти убийства, удавшиеся и е не очень, задели только ромеев. Скорее всего, месть за удачно проведенные переговоры или попытка надавить, заставить отказаться от полученных результатов. Иного смысла я не вижу. Ты сам то со мной согласен.

   - Допустим... Да, согласен!

   - Хорошо, что продолжаешь разумно мыслить, не ставя во вглаве всего эмоции, в том числе и нашего излишне горячего князя. Тем легче тебе будет понять... Я могу бросить все силы на выяснение того, кто именно из чужаков стоит за обоими нападениями. И что тогда?

   Ответа не последовало. Добрыня откинулся в кресле, скрестил руки на груди и ждал. Сейчас он предпочел слушать, причем не влезая с комментариями без крайней на то необходимости. Что ж, Доброгу это вполне устраивало.

   - Такой человек, как организатор всего этого, не будет сидетьи ждать. Он может или покинуть Киев и Русь вообще. Или же, если не получит такого приказа... Он начнет охоту уже на тех, кто его ищет. Это же дичь, Добрыня, это только и исключительно охотник.

   - Ты преувеличиваешь.

   - Я? - горько улыбнулся в ответ глава Тайной Стражи. - Нет, я скорее преуменьшаю. И еще я первый раз за все это время чего-то сильно не понимаю. А непонятного надо остерегаться. Если так хочешь заниматься - изволь. Я поручу это Станиславу и Фоме, а сам демонстративно отойду в сторону. И я поставлю разве что десяток резан на то, что они смогут найти нашего убийцу и при это не попрощаться с жизнями.

   Добрыня думал. Упорно, сосредоточенно прокручивал в голове только что услышанное. От вина и закусок в очередной раз отказался, поскольку не хотел потерять даже ничтожную долю так необходимой сейчас концентрации на главном.

   Он знал, что Доброга может порой вилять, туманно выражаться, но никогда не преувеличивает грозящей опасности. Значит... Пожалуй, сейчас стоило его послушать. Изобразить видимость бурной деятельности. Но на самом деле не лезть в медвежью берлогу, доподлинно не зная, какой степени матерости зверь там находится. Да и ничего важного лично для его целей не произошло.

   Вместе с тем тень страха в голосе главы Тайной Стражи, в его глазах - это было плохо. Плохо и не вовремя. Может стоит его отправлять на покой? К примеру, наместником в один из дальних и спокойных городов. И уважение оказано, и город будет в надежных руках. А заодно Тайная Стража окажется в более цепких руках. Руках человека, не имеющего даже тени сомнений в поступающих сверху приказах.

   Только это потом, менять коней на переправе стоит лишь в самых сложных ситуациях. Когда нет более пристойного выхода. Да и с работой, порученной ему, Доброга справляется. Что же до тени сомнений в глазах - это терпит. А вот ближайшие действия с ним Добрыня хотел обсудить сейчас не откладывая.

   - Уговорил, лезть туда не станем. Ромеи пострадали, вот пусть сами и мучаются. Да и к тому их Христос сам терпел и им велел. Ты лучше посоветуй, что нам с посольствами делать? Другие нормально, а ромейское во главе с епископом Михаилом трясется, как будто из бани на мороз выгнали и обратно не пущают.

   - А разве это вопрос? - недоуменно хмыкнул Доброга. - се договоренности достигнуты, осталось только, чтобы глава посольства передал их патриарху Константинопольскому, а через него и базилевсу. Вот и гони их из Киева, дав для успокоения их трусливых душ полусотню дружинников.

   - Не жирно ли будет?

   - В самый раз. Потом четыре десятка вернуть обратно, а оставшиеся пусть до Царьграда прогуляются. Символ все же... успешных договоренностей.

   Прикинув все 'за' и 'против', Добрыня решил так и поступить. А решив, вежливо распрощался с Доброгой, да и пошел по своим делам, оставляя главу Тайной Стражи наедине с его собственными проблемами. И все же, кое-что осталось для него за пределами восприятия.

   Доброга не зря столько лет возглавлял столь серьезную структуру, ухитряясь оставаться на вершине несмотря ни на что. А подобное положение просто обязывало быть серьезным эмпатом, ощущать настроение собеседников и даже своего рода тени мыслей. И во время недавней беседы он чувствовал слегка изменившееся к нему отношение собеседника. Стоило сложить это с прозвучавшими намеками, добавить возможные варианты развития событий... Итог - его собирались отодвинуть в сторону. Без крови, с почетом. Точнее собирался Добрыня, а вот что будет дальше - это большой вопрос.

   Время больших перемен - особое время. И тому, кого наверняка начнут готовить на его место, может показаться опасным оставлять предшественника в живых. Доброга недобро усмехнулся, позволив себе пусть ненадолго, пусть находясь в одиночестве, но все же снять вечную маску, словно выточенную изо льда.

   Не получится... Он всегда старается оставить себе пути для отступления. И один из них укрепляет уже сейчас. Как? Да просто-напросто не сказав Добрыне, что есть у него подозрения насчет человека, организовавшего показательные расстрелы ромеев. Вот только цель... Ее понять он никак не мог. Но вот факт, что она была, сомнения не вызывал.

   - Возможно, скоро я буду с тобой знакомиться, Мрачный, - подмигнул Доброга своему отражению в золотом кубке. - И не как глава Тайной Стражи с противником, а как умный человек с умным человеком. А неглупые люди всегда могут договориться.

   Ночь, проведенная в лесу... Тихо проведенная, то есть без больших костров, с охранением, в отдалении от дорог. И все это не так уж далеко от Киева, что многим могло бы показаться полной нелепостью. Ну кого, скажите мне. Опасаться вольному ярлу, давно и прочно осевшему на Руси, да еще в окрестностях стольного града?

   Ответ прост... Всех, кто не входит в число его собственных людей. Ведь мы все тут не просто так, воздухом подышать, выехали, а ожидаем появления посольства. Того самого, ромейского, которое вот-вот должно выехать за пределы города.

   Нам повезло. Убийства пресвитера, ранение самого посланника базилевса, постоянно обитающего в Киеве - все это вынудило прибывшее тайное посольство в кратчайшие сроки собраться и двинуться в обратный путь. А Тайную Стражу князя Киевского - бросить все свои силы на поиск стрелков, пресечение беспорядков и просто на успокоение заволновавшегося города. В этих условиях плотная сеть вокруг ярла Хальфдана не то что ослабела - расползлась, словно гнилая дерюга. Он, то есть я, перестал быть приоритетным, произошла мгновенная переоценка ценностей. Что так7 Да просто уж кому-кому, а вольным ярлам смерти ромеев были сейчас безразличны. Ни пользы от них, ни вреда. Так, пустышки в плане интереса и не более того, поэтому и подозревать кого-то из нашей среды в этом было просто нереально.

   Мы ушли. Сто восемьдесят бойцов, мелкими группками и поодиночке выскальзывающих сквозь прорехи в почти исчезнувшей сетке. Ушли. Чтобы встретиться уже за пределами города. Но не все. Еще три десятка или помчались гонцами в иные города, к уже сотрудничавшим с нами ранее ярлам, либо остались поблизости от городских ворот.

   Пара гонцов к нам уже добралась. С сообщениями как раз о том, чтороме суетятся по полной, в то время как остальные три посольства и в ус не дуют. Сидят себе у единоверцев, отдыхают, не особенно то и скрываются, если честно. А за ними, что характерно. Наблюдает как Тайная Стража, так и люди Константина Старгироса, этой опасной тени Фракийца.

   - Они работают сообща? - спросила меня тогда Змейка.