— Да, милый, это я знаю, и поверь мне, там — хуже. Даже если она была права лишь наполовину, я сейчас держал видеоэквивалент нейтронной бомбы — здания оставляет целыми, а карьеры разносит в пыль.

Тим Лелайвельдт: Репортер ждал меня в машине. Я наклонился к окну и сказал:

— Так вы даете слово, что в завтрашнем выпуске Джо будет смотреться князем? — Репортер кивнул. — И вас интересует Ребекка, ранние годы, самое начало карьеры? — Он снова кивнул. Я подал ему кассету. — И никто никогда не узнает, где вы ее взяли, так ведь? — добавил я, пока он поднимал окно.

Джо не нужен пресс-агент, чтобы вести переговоры и заключать сделки с журналистами. Ему нужен только Тим Лелайвельдт, ответственный за поставку пастилок.

Нэнси Старк: Это был всего лишь Пуэрто-Банус в мае, но если вас интересует мое мнение — это был рай. Я села на свой лежак и сняла верх купальника («Кникер-бокс», северный терминал аэропорта Гэтвик — сидел он не очень хорошо, но у меня было всего пять минут на дьюти-фри, а потом началось: «Пассажира Н. Старк просят срочно пройти к выходу номер шестнадцать!»). Я была намазана маслом «Гавайский тропик» («Бутс», тоже северный терминал) и готова в течение двух дней впитывать в себя солнце. Я надела поп-звездные темные очки («Сангласс Хат», там же) и сунула в CD-плейер («Диксонс», там же) диск Ушера («НMV», там же). И тут у меня под рукой завибрировал мобильный.

Господи, ну какому идиоту пришла в голову идея международного роуминга?

— Привет, Грег, — сказала я, облокачиваясь на офигительно пушистое полотенце (из роскошного бутика при отеле «Сегодня, лохи, в гости — к нам» — забавно будет подсчитать расходы, когда вернусь).

— Что ты там делаешь, Лола?

— Только что сошла с самолета, жду такси, чтобы добраться до гнездышка Пола и Шона. Вот-вот должно подъехать.

— Ты там не у бассейна валяешься? — буркнул он.

— Конечно, нет, — ответила я.

— Ну ладно. Зассанец с Засранцем. Что ты собираешься им сказать, когда до них доберешься?

— Конечно, заведу разговор о деньгах.

— Ты что, правда думаешь, что стоит об этом говорить?

— А о чем же еще?

— Да, ты права. И каждый раз, когда они будут смотреть на блестящий «мазератти», который они обязательно купят со своей повышенной зарплаты, они будут вспоминать, каким дебилом меня выставили. Помни, не согласовав со мной, больше пятидесяти процентов не предлагай.

— Не буду. Кстати, как идут дела там, у нас? — спросила я.

— С чего мне начать рассказывать? — ответил он вопросом. — Кевин крутился целый день, и мы сумели выжать из этого аж целых три секунды фильма. А знаешь, какой идиотизм был самым крупным? Мы грохнули на вызов на Лос-Анджелеса парикмахера для Джо почти тридцать штук. Этот стилист часа четыре возился с растительностью на голове клиента, и когда наконец сообщил, что закончил укладку, даже этот чертов Видал Сассун не сумел бы понять, в чем разница до и после.

— Да, скверный денек, — сказала я. (Вообще-то я назвала бы это «скверно-волосатый денек», но он был не в духе.)

— Да это все фигня. Ты остального еще не знаешь.

Он был прав. Я этого не знала. В этот момент мимо меня прошел самый красивый мужчина, которого я видела, если не считать того парня из группы «Fives», с серьгой в брови. Мужчина улыбнулся мне.

— Я пошла, Грег. Такси подъехало.

Грег Фуллер: Я схлопнул свой мобильный как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джо прогуливается вокруг сияющего небесно-голубого «мустанга» шестьдесят второго года, который доставили несколько минут назад.

Еще через пару минут к нам с Кевином присоединился Морт:

— Ребят, у Джо есть одно небольшое сомнение, — заявил он. — Ему кажется, что эта машина несколько старовата.

— Это вообще антиквариат, блин, — сказал Кевин. — В этом-то и весь смысл. Ни одной отстойной тачке не сравняться с «мустангом» шестьдесят второго года.

— Джо считает, что эта машина выпадает из брэнд-профиля Шайрера, который он так тщательно поддерживает.

— Блин, господи, да он кто вообще? Актер или банка кока-колы? — спросил Кевин. Если Джо и держал его за яйца, то на сей раз он явно сдавил их слишком сильно.

Он высказался ясно, но такой расклад завел бы нас в никуда. Пришло мне время строить из себя Кофи Аннана. Я послал Кевину взгляд, который должен был означать «Блин, да это же всего лишь машина, которая будет на самом заднем плане, и вообще ты сначала ни о каких машинах слышать не хотел, так не все ли равно, какая это будет модель, какого года и какой серийный номер двигателя?». Вообще-то от чуть суженных глаз и слегка нахмуренных бровей я ждал, пожалуй, слишком многого, но, похоже, это сработало, и Кевин сдал назад.

— А что подошло бы Джо, Мортон? — спросил я.

— «Додж випер» — это примерно то, что нужно, — ответил он. — Скажем, «америкэн клаб рейсер», восемь литров, амортизаторы «кони», цельные алюминиевые колеса.

— Сногсшибательно, Мортон. Похоже, мы идем прямым ходом в западню, — сказал я. — Чего еще желаете?

— Чтобы он был красный, — ответил Мортон.

К нам подошла Тодди:

— Все в порядке?

— Все превосходно, — ответил я, прежде чем Кевин успел открыть рот.

— Нас ждет такси, — сообщила она. — Мы же не собираемся опаздывать?

Мы ехали в Сохо, в офис «Френч филмз», где нас ждали горы плоти. Мы надеялись найти там молодую женщину, чтобы она была копией Ребекки хотя бы от сисек до лодыжек.

Боб Булл прибыл, как раз когда я загружался в такси.

— Грег, — окликнул он меня, — есть одна небольшая загвоздка с машиной.

— Да, знаю, эта несколько старовата. Прямо не знаю, о чем мы только думали. Впрочем, не волнуйся — сияющий «додж випер» у меня в списке дел на первом месте.

Ему явно полегчало — он был повернут на машинах (он сам мне говорил, что по-настоящему плакал, когда готовился к печати выпуск автомобильного журнала «Топ гиа»), и в отличие от меня не только знал, что есть такая тачка «додж випер», но это его еще и волновало, блин.

Кэрри Фуллер: Шел двенадцатый час, Грег весь вечер не давал о себе знать. Мы вдвоем с Нерожденным сидели в гостиной.

— Расскажи-ка нам про этот сценарий, — сказал он.

(Я понятия не имела, девочка это или мальчик, но разговаривал Нерожденный в точности как Бен Кингслей в «Сексуальной твари». Я предпочла бы кого-нибудь понежнее, не такого психотика — ну скажем, Бена Чаплина из «Правды о кошках и собаках», — но ведь ребенок никогда не бывает таким, каким ты хочешь его видеть.)

Так что мы с ним сели на диван, и переключаясь с канала на канал, я сказала:

— Ладно, расскажу. Тебе там удобно?

— Мои маленькие ножки будто булавками и иголками истыканы, а в остальном удобно, насколько тут вообще можно устроиться. Валяй.

— Он о случайных совпадениях, — начала я. — Как-то мне рассказали одну историю, пожалуй, довольно сомнительную, но она заставила меня задуматься. У водителя кончился бензин, когда он находился невесть где, и он пошел искать заправку. По пути он проходил мимо таксофонной будки. Раздался звонок. Он не смог наплевать на этот звонок и снял трубку. Это звонили ему.

— Пф!

— Говорю тебе, звонили ему. Его подруга хотела поговорить с ним. Она позвонила ему домой, но неверно набрала номер. Из всех возможных, она попала именно на тот, который был на этом таксофоне. И линия соединилась как раз в тот момент, когда он проходил мимо.

— Ну и каковы шансы такого совпадения, а?

— Я, знаешь ли, преподавала статистику и пробовала подсчитать. Поверь на слово, вероятность такая ничтожная, что и говорить о ней не стоит. Тем не менее она есть.

— Ну а как ты из этого сделала фильм?

— Я подумала, а, наверное, было бы интересно написать о человеке, чья жизнь отравлена такими вот совпадениями. Я взяла за основу эту историю с таксофоном, заменила мужчину на женщину и стала писать.