— И Хлою, — добавила Келли.

— Да, и Хлою. Монтес нанял их, чтобы убрать старика. Но как он о них узнал? Посмотрим на дело с другой стороны. Кто заказывал им наркодилеров? Такие парни, как наши двое, обычно предпочитают не связываться с афроамериканцами. Значит, кто-то устраивает им заказы. Вроде агента-посредника.

— Надо же! — заметила Келли. — Ты хоть раз слышал о чем-нибудь подобном?

Делса покачал головой:

— Нет.

— Хочешь остаться со мной на ночь?

— Ага, если только сначала смогу принять душ.

— Мы можем принять его вдвоем, — предложила Келли.

Девушка за стойкой сообщила Делсе, что налетчики ворвались во время перерыва, где-то около одиннадцати часов, то есть когда в «Макдоналдсе» утреннее меню сменяется обычным.

— Сюда ввалились три парня. Я поглядела на одного и поняла, что знаю его. Его кличка Большой Беби, у него до сих пор пухлые щечки. Он жил по соседству с нами, на Эдисон. Я уже собиралась его окликнуть — «Эй, привет, Большой Беби!» — и застать врасплох. Вряд ли он меня помнит. Но я увидела, как все трое достали оружие, а Большой Беби вытащил из кармана обрез. Двое стали вертеться по сторонам, целя во всех, — понимаете, о чем я? Как будто в любой момент откроют огонь. Один пижон подходит к задней двери, а второй прицеливается в мистера Кроули, который жарит картошку, говорит, что хочет забрать деньги, ведь они припрятаны где-то рядом и ему это известно. Большой Беби приказывает тем, кто в зале (нас было трое), лечь на пол и не двигаться. В тот момент другой, тот, что орал на нашего менеджера, мистера Кроули, стреляет в него, а Большой Беби спрашивает: «Зачем ты в него выстрелил?» Словно не верит своим глазам. Но понимаете, его дружок лишь ранил мистера Кроули в ногу, вот сюда, и все орал, требуя деньги. И тут Большой Беби поднимает меня с пола и велит открыть кассу — у него, мол, не получается. Я открываю, он требует вскрыть и две другие, пока он заберет выручку из первой. Тут снова два выстрела, и я вижу, как мистер Кроули падает у окошечка продажи навынос и пижон стреляет в него. Палит в мистера Кроули еще два раза. Все трое стали орать друг на друга: «Зачем ты его прикончил? Не надо было убивать!» Убивший мистера Кроули отвечает: «Он все равно не отдал бы мне проклятые деньги». И добавляет, что им пора сматываться. Большой Беби и второй пижон идут к выходу вслед за ним и садятся в машину «гранд-маркиз» девяносто шестого года, темного цвета; вот номера я не запомнила.

Делса слушал ее, а сам вспоминал прошлую ночь, и в его сознании один ее эпизод сменялся другим. Вот они встали под душ, Келли повернулась к нему, вода заструилась по ее обнаженному телу, по груди совершенной формы, по пупку. Келли улыбалась ему и засмеялась, когда он сказал: «Хайль Гитлер!» Делса сосредоточился и спросил девушку из «Макдоналдса»:

— Вам известно настоящее имя Большого Беби?

— Нет, я только слышала, как все называют его Большим Беби. Но никогда не понимала почему, — отозвалась она.

Делса мысленно увидел Келли в постели, освещенную лампой на столике, ее руки тянулись к нему. Он осведомился:

— Но вы не знали двоих остальных?

— Нет, не знала, — сказала она. — Я же вам говорила, что жила на Эдисон? Дом стоял на углу Роза-Парк-бульвар, и потому меня назвали Розой. Я думала, что проживу там всю свою жизнь. Но когда мне исполнилось двенадцать, мой отец потерял работу в пекарне, и нас выселили из квартиры за неуплату.

— Жалко, — произнес Делса, вспоминая, что они с Келли, еще не высохшие после душа, вытворяли в постели.

— Сейчас мои мама и папа живут в Ла-Саль-Гарденз. Хороший район; его сейчас облагородили. Соседи родителей — приличные люди со средним достатком. А я поселилась в Хайленд-парке с моим бойфрендом Седриком, это на Уайнон-стрит. Он служит в отеле «Эм-Джи-Эм Гранд».

— Прошу вас, зайдите сегодня попозже в управление полиции, и мы запишем ваши показания. — Делса вручил девушке свою визитную карточку. — Но сначала позвоните, мы можем перенести встречу и на завтра. Вас это устраивает, Роза?

Она ответила: да, устраивает.

Делса посмотрел на менеджера, лежащего на полу, и решил, что подобной работы у них в отделе всегда хватало, хватает и будет хватать. Сейчас середина апреля; какой он по счету? Сотый, если не больше. А пик убийств приходится на лето; возможно, в этом году число жертв будет таким же, как и в прошлом, — четыреста убитых. Делса работал в подразделении уже восемь лет из семнадцати, отданных службе в детройтской полиции. Он начинал в Седьмом участке патрульным, затем перешел в отдел особо тяжких преступлений, а после в убойный отдел. Менее чем через восемь лет он получит право выйти в отставку с половиной жалованья. Тогда ему будет сорок пять лет. А дальше что? Охрана корпораций. Он готовился в университет, на юридический; поступил, проучился три года, но дальше не пошел. Расхотел быть адвокатом. Он умеет расследовать убийства, раскрывать запутанные дела и выяснять, кто лжет, а кто сообщает полезные сведения. Он любит допрашивать подозреваемых, раскалывать их, сбивать с них спесь. Они думают, что их никогда не поймают, а он, Делса, представляет неопровержимые улики и наблюдает, как убийца меняется в лице. Исчезает наглая маска «плевать я на всех вас хотел», и парню ясно, что впереди маячат суд, двадцать пять лет тюрьмы или пожизненное заключение с невозможностью досрочного освобождения. Ничто не может сравниться с подобным моментом. И никакого оружия, оно не нужно. Он стрелял лишь раз в жизни из своего «глока», с твердым намерением тяжело ранить, если не убить. Возможно, стоило приказать второму парню бросить пистолет Морин, но он этого не сделал и не жалеет. В «Макдоналдсе» на Уэст-Чикаго он сказал себе: «Вот чем ты занимаешься. Продолжай в том же духе, дослужишься до инспектора. На такую должность охотно берут белых». Но теперь он вновь мысленно вернулся к Келли, прокручивая в голове кадры вчерашней ночи. Как они занимались любовью на рассвете. Как он завтракал в ее махровом халате, который был ему тесен, но он себя в нем хорошо чувствовал. Всякий раз, как она что-то приносила — то газеты, то кофе, то тосты, — она гладила его по лицу и целовала в губы. А он смотрел, как она идет на кухню в теплом длинном шерстяном свитере, узких брючках и шерстяных носках с широкой резинкой, и предвкушал, как она вернется, он опять увидит ее лицо и она поглядит на него.

— Ты знаешь, что сегодня суббота? — спросила она. — Мне нужно быть в два часа на репетиции в Институте искусств — прическа, макияж. В пять часов мы обедаем в узком кругу, а само шоу, по-моему, начнется в семь. Пять выходов за двадцать пять минут, и конец. Ты придешь?

Она не была похожа ни на одну знакомую ему жену копа.

— Да, приду, — обещал Делса.

— У тебя есть смокинг?

— Меня и без него пропустят.

— Я буду на машине.

— Я мог бы подбросить тебя туда часа в два.

— А если у тебя что-то случится и ты не успеешь на показ?

— Да, — согласился он, — лучше езжай на своей машине.

За завтраком они читали газеты.

— Тебе известно, что я на десять лет старше тебя? — спросил он.

Келли откусила кусочек тоста, не сводя взгляда с первой полосы.

— Вот и хорошо, — ответила она, не поднимая головы.

— Мы живем в разном ритме… — не отставал он.

Келли отложила газету.

— Я два года жила вместе с девушкой по вызову; ритм и стиль жизни у нас были совсем несхожие, — пояснила она. — Если мы хотим встречаться, Фрэнк, то что-нибудь придумаем. Неужели мы не сможем найти выход?

На место преступления, в «Макдоналдс», приехали эксперты-криминалисты. Джекки Майклз опрашивала работников, а судмедэксперт Вэл Трабуччи фотографировал труп. Когда Делса подошел к нему, Вэл прервал работу и заметил:

— Фрэнк, этот малый проснулся сегодня утром как ни в чем не бывало. И если бы ему сказали, что еще до полудня его укокошат, он бы послал их куда подальше.