Даже несмотря на превосходные рецензии на «That'll Be the Day», Старр больше не снимался в главных ролях, предпочитая небольшие роли, которые не требовали особой подготовки. Как–то раз он даже заявил, что не прочь сняться в немом кино, что «…было бы просто потрясно, ведь мне не придется учить текст роли. Именно слова часто портят игру, так было во многих фильмах». Также он ничего не имел против того, чтобы сняться в «…костюмированной драме — это предел моих мечтаний. Что–нибудь вроде «Three Musketeers» («Три мушкетера») или «Knights of the Round Table» («Рыцари Круглого стола»), где можно было бы носить доспехи и драться на мечах».
Как–то он даже утвердил сценарий Майкла Пертви к фильму «The Biggest Dog In the World» («Самая большая собака в мире») и выбранного им продюсера Уолтера Шенсона, которого Старр знал еще с битловских времен, но неожиданно для всех Ринго отказался от этой детской комедии, возможно, из–за того, что она должна была выйти сразу же после «That'll Be the Day». К тому же Старру не нравилось заучивать роли, и его раздражал строгий график, при котором часто нужно было быть на площадке с раннего утра. Ринго поделился своими впечатлениями:
«После того как я дал согласие сниматься, мне пришлось пройти через ряд необходимых формальностей. Кое с какими вещами я согласен, но им, как всегда, нужны деньги. Что–то вроде добровольного взноса для участия в фильме. И потом, все это тянется так долго…»
Незадолго до «That'll Be the Day», в свободное время, которое выдалось между более значительными проектами, Старр сыграл небольшую роль в «200 Motels» («200 мотелей»), единственном большом фильме, где снялся Фрэнк Заппа, лидер «The Mothers of Invention», которого Ринго считал «большим чудаком, однако при близком знакомстве он уже таковым не кажется. Пожалуй, он самый обычный человек из тех, кого я когда–либо встречал». С вечно меняющимся составом группы и ее стилистической направленности, записи Заппы — хорошо это или плохо — привлекали самую разнообразную аудиторию; его музыка простиралась от режущих слух диссонансов, возникающих под действием наркотиков, до «туалетного» юмора.
Эта черта была особенно ощутима в «200 Motels», который хотя и был удостоен похвал за впечатляющие и новаторские визуальные эффекты, был охарактеризован New. York Times как «своего рода «A Hard Day's Night», в котором чувствуется острая нехватка ранних «The Beatles». На самом же деле он так же напоминал «Magical Mystery Tour», как и «We're Only in it for the Money» группы «The Mothers» имел отдаленное сходство с «Sgt. Pepper» — в одну из вещей Заппа вставил пародию на грандиозную фортепианную коду «A Day in the Life». В «200 Motels» также присутствовали некоторые черты «Candy», на который коллега по группе Фрэнка Заппы, Ховард Кэйлан, осторожно и тонко намекает, обсуждая порнографическую литературу.
Возможно, «200 Motels» чуть больше напоминал бы «A Hard Day's Night», если бы Уилфрид Брэмбелл выдержал борьбу до конца. Вместо этого экс — «дедушка» Пола не смог даже понять — не говоря уже о том, чтобы выучить, — свою роль в качестве «самого старого бас–гитариста мира»; в сценарии — напичканной сленговыми выражениями медлительной «фэнтези–оперы» — Заппы шла речь о сомнительных приключениях его группы «The Mothers» в тот момент, когда концерты их турне проходят в Сентервилле — не на родине Лайтнинга Хопкинса, а в выдуманной пародии на американский городок, в котором живут «простые парни».
Занятый режиссерской работой, Заппа предпочел появляться в музыкальных эпизодах с «The Mothers» с наложением Королевского симфонического оркестра.
Ринго, в свою очередь, играл двух персонажей: одного по имени Лэрри–гном, во всклокоченном черном парике и с острой бородкой, а другого — самого Фрэнка Заппу, «человека не в себе», который сочинял песни и записывал подслушанные им раздоры и интриги, которые делают поп–группы тем, что они собой представляют. Одним из мотивов взвалить на себя сразу две роли было участие в фильме Кейта Муна в роли монашки и собственного перкуссио–ниста «The Mothers», позже работавшего в «Mojo», Эйнсли Данбара. Для одного из немногих эпизодов, снятых Заппой, где по сценарию человек должен войти в комнату, шоферу Ринго и бывшему рассыльному Apple Мартину Ликерту вручили переписанную роль Брэмбелла.
Поскольку слабый сюжет картины был полон приколов, мультипликационных вставок и перебранок Заппы со вторым режиссером, тот факт, что Ринго даже не пытался создать образы Заппы и Лэрри, не имел никакого значения. Слишком необычный для рядового зрителя, «200 Motels» очень быстро исчез из проката и периодически шел только в киноклубах и «альтернативных» кинотеатрах, где посмотреть его считали своим долгом те, кто надолго «застрял» в конце шестидесятых.
К 1973 году то, что осталось от хипповского веселья в Apple, очень скоро превратилось в клубок подозрений, когда пришло время проверить чистоплотность Аллена в делах Леннона, Харрисона и Старра, тем более что близился срок истечения его контракта. Обращение к силам закона с целью собрать свидетельства о грубых нарушениях Клейна было вызвано желанием проверить достоверность провокационных, но не казавшихся столь уж фантастическими россказней их друзей и разгневанных бывших клиентов Клейна о его жульнических уловках в процессе переговоров.
Клейн, страх перед которым распространялся как сигарный дым, на деле не был таким уж жадным, каким его представляли. По сравнению с некоторыми его коллегами–адвокатами, у которых было право на половину всего того, что получали их клиенты, вне зависимости от обстоятельств, «Робин Гуд от поп–музыки» претендовал лишь на пятую часть того, что ему удавалось «выбить» для своих артистов. ; Теперь, когда Харрисон, Леннон и Старр научились самостоятельно напрямую вести переговоры с «третьими лицами», Аллена, с его излюбленными встречными исками, обвинили во всех самых страшных грехах в октябре 1974 года, когда Клейн проиграл процесс, и финансы Apple были разморожены. С первоначальной идеей расшатывать буржуазную систему было покончено раз и навсегда. «Все, чем занимается Apple, — это сборы, — заявил Ринго. — У нас нет артистов. Нам некого продвигать, зато мы следим за фильмами. Компания владеет торговой маркой «The Beatles» и поэтому по праву занимается сбором авторских отчислений, принадлежащих группе». Теперь эти отчисления текли по установленным каналам каждого из управляющих делами экс–битлов: Джона и Йоко, Денниса О'Брайана, представлявшего интересы Харрисона и Истменов, адвокатов Пола.
Представителем Ринго был Хилари Джеррард, бывший сотрудник Apple, который теперь представал и в роли личного сопровождающего Ринго на опасном и полном неожиданностей пути, ожидавшем его впереди. Те непосвященные, которые считали, что Хилари был больше чем просто компаньоном Старра — его менеджером, имя Джеррарда ассоциировали с более чем странной должностью Колонела Паркера при Элвисе. Не принимая участия в деятельности и далекий от славы столь странно «соединившихся» «The Beatles», со времен «It Don't Come Easy» босс Джеррарда наслаждался жизнью, пытаясь время от времени «засветиться», когда представлялась такая возможность; он разглагольствовал о своих любимых пластинках на передаче My Top Twelve на Radio 1, переодевался в костюм священника с закрученными усиками в «Lisztomania» («Листомания»), режиссером которого был скандальный Кен Расселл, который только что увековечил несчастный «Tommy» на кино–пленке. Это был один из любимых режиссеров Стар pa, его фильм–биография о плодовитом венгерском композиторе был так же далек от реальной жизни, как комиксы. Играя ливерпульского «Урбана IV» и столь же мало заботясь о правдивости образа, как и в предыдущем фильме, в роли Фрэнка Заппы, Ринго, однако, умудрился блеснуть и здесь: лучшим его моментом в фильме был эпизод, когда он заклинал Листа направить весь свой талант на то, чтобы изгнать дьявола из Рихарда Вагнера (Пол Николас, играл в «Stardust» и «Tommy»).
