Когда Джон Ситизен в декабре прочитал «шокирующее» объявление о том, что пластинка «Ringo Starrdust» готовится к выходу в начале 1970 года, уже были записаны три вещи, тогда как остальные планировалось записать к марту. Поскольку коллекционирование всех дисков, когда–либо выпущенных «The Beatles», все еще не было обременительным для кошелька, поклонники группы все так же трепетно изучали предварительный список песен сольника Ринго — «Whispering Grass», «Love Is a Many Splendoured Thing» и «Autumn Leaves».
«Единственный положительный момент в распаде «The Beatles» был в том, что можно было покупать сразу четыре альбома в год вместо одного, — утверждал будущий участник команды в стиле постпанк «Squeeze», — а затем я услышал первый альбом Ринго. Как–то раз я забыл его на какой–то вечеринке».
Многие фэны слышали записи Старра еще до того, как покупали альбом.
«Ну да, я вытащил на свет божий всю эту старую музыку, — рассказывал Ринго, — потому что сам когда–то услышал впервые именно эти песни, и я подумал: «Моя мамочка порадуется, если я их спою».
Вероятно, Старр вынашивал эту идею пару лет, и, пока группа была в состоянии неопределенности, время тянулось медленно. Человек, который заплатил за то, чтобы один вечер дирижировать Лондонским симфоническим оркестром в Albert Hall, имел все средства, чтобы воплотить свою мечту.
Хотя «Ringo Starrdust» был своего рода потаканием очередным капризам Старра, в том смысле, что он продолжал свои эксперименты с синтезатором, по крайней мере один из битлов занялся «нормальной» музыкой, вместо того чтобы заниматься ахинеей вроде опусов Джона–и-Йоко. Внимание EMI снова привлек один из подопечных Джорджа Мартина, который нанял аранжировщиков калибра Куинси Джонса, Чико О'Фаррелла из «Count Basie», Джонни Дэнкуорта и некоторых из своих друзей — Клауса Формана и Мориса Гибба. Ричарда Перри, который поразил его своей оркестровкой альбома «God Bless Tiny Tim», Старр пригласил для работы над кавер–версией песни Дорис Дэй «Sentimental Journey», где Перри использовал последнюю американскую новинку — вокодер.
Чтобы придать альбому еще более ностальгическую ауру (которая весьма положительно влияет на его продажи), на самой обложке и рекламных постерах поместили изображение Ринго на фоне захолустного перекрестка, на котором когда–то стоял паб Empress. Некоторые из его ливерпульских родственников таращатся из окон. Когда–то все песни, записанные на альбоме, орали в этом баре люди с раскрасневшимися лицами, хорошенько заправившись элем. В рекламном ролике к альбому «Talk Of The Town Orchestra» распевал «Sentimental Journey»; было решено, что это название лучше отражает суть альбома, чем «Ringo Starrdust».
«Autumn Leaves» и версия «I'll Be Seeing You» были также отклонены. Прослушивая оставшиеся номера, вы, наверное, недоумеваете, на что были похожи те, которые не вошли в альбом. На безупречность аранжировки указывают несколько быстрых тактов на саксофоне, которыми заканчивается импровизация на трубе в «Night and Day» О'Фаррелла, изящные глиссандо скрипок Формана в лейтмотивах «I'т а Fool to Care» Теда Даффана и остроумной «Have I Told You Lately that I Love You?» Элмера Бернстайна.
«Он поет гораздо лучше, чем вы могли бы от него ожидать», — написал один явно ошарашенный обозреватель. Без изменений осталась недооцененная нота в коде «Bye, Bye Blackbird», так же как и короткий, но не слишком убедительный скат (особый прием в джазовом пении) в «Blue Turning Grey over You» Фэтса Уоллера. «Sentimental Journey» определенно содержал материал, в котором попробовали себя Синатра, Кросби, Мэтт Монро и им подобные, но никто не был настолько наивным, чтобы полагать, что Старр как вокалист дает фору тому же Джонни Рэю — артисту, которого я, кстати (такой уж у меня извращенный вкус), очень люблю. Кому стало хуже от осознания того, что в «Sentimental Journey» — не «настоящее» пение? Возможно, прослушав диск больше, чем один раз, можно решить, что на пластинке поет «безликий некто», но, с другой стороны, по заверениям самого Ринго, «раз мой голос звучит по радио или на записи, вы всегда знаете, что это я».
Те, кто помешан на оригинальных изданиях альбомов, могут не согласиться, однако, хотя я бы сам никогда не купил этот простодушный «Sentimental Journey», мне кажется, что Ринго, с его более чем посредственным голосом, атаками звука «на авось» и неумелой фразировкой, при этом обладает каким–то гипнотическим очарованием, присущим некоторым певцам, которые привносят определенную эксцентричность, исполняя ту или иную песню. Из прочих исполнителей, обладающих такой особенностью, я бы выделил астматика Кейта Рельфа, лаконичного Дэвида Берри и картавящего Рега Пресли. Тем не менее то, что альбом попал в Тор 40 по всему миру, вовсе не говорит в пользу его гениальности; все гораздо проще — клип на титульную песню был показан на шоу Эда Салливана, а внимание прессы к своему новому творению обеспечил не кто иной, как сам Ринго.
— Самое классное то, что альбом заставил меня двигаться, — сказал музыкант, — пускай не слишком быстро, но все же двигаться. Он послужил чем–то вроде первой лопаты угля в топке паровоза, которая заставила его стронуться с места.
Хотя официально Старр заявлял, что «совсем не планировал выпускать эту вещицу», «It Don't Come Easy» представляла собой типичный пример композиций Ринго, о которых студийные завсегдатаи вроде Ричарда Перри говорят: «Я слышал, как они растут и видоизменяются до тех пор, пока из них не получится настоящая песня». Под недремлющим оком Харрисона было записано три дубля «It Don't Come Easy» в ночные часы 18 января на студии Apple с помощью «мобильной бригады» музыкантов, в которую входили Стиллз, Эрик Клэптон — и Форман, которого вместе с Ринго в шутку называли «Бен и Билл»: ритм–секция в составе Старр — Форман звучит на записях многих музыкантов, особенно американского происхождения.
Ринго жаловался: «Я им нужен только из–за того, как я играю», — однако, поскольку большинство из них прошли через каторгу сессионной работы, они, скорее всего, понимали, что общение с «The Beatles» — хороший трамплин если не к славе, то, по крайней мере, к повышенным гонорарам за работу в студии. Некоторые из американцев приехали вместе с «Delaney and Bonnie and Friends», разношерстной компанией из лос–анджелесской школы «голубоглазого соула», которым Эрик Клэптон профинансировал европейское турне и даже сам поиграл в их составе в качестве соло–гитариста. Харрисон тоже попал в эту западню, после того как они со Старром посетили в Лондоне один из концертов группы в декабре того же года.
Пускай Старр не слишком–то стремился выходить на подмостки, он был поражен энтузиазмом «Delaney and Bonnie and Friends» и изрядно польщен, когда ему предлагали сыграть на той или иной вещи. На Ринго, который всегда был очень восприимчив к новым веяниям в языке, компания американцев не могла не оказать своего влияния. Например, «сходить в туалет» звучало теперь не иначе как «посетить белого друга». Ринго просто–таки пел дифирамбы в адрес их барабанщика, Джима Гордона, а потом и его преемника, Джима Кельтнера, который, на пару с Хэлом Блэйном, полностью соответствовали представлениям Старра, заявлявшего, что «барабанщикам не нужно обладать виртуозной техникой. Для меня лучшие из них те, которые не слишком выпендриваются, показывая свое мастерство».
Ринго не всегда воплощал на практике то, что исповедовал на словах. Во время одного из дублей для Дорис Трои «я забыл о том, что делаю, и наделал много шума, просто для того, чтобы пошуметь. Никогда не мог себе этого простить». Если не считать подобных «отклонений от нормы», Старр пользовался хорошей репутацией: он был удостоен высшей похвалы, когда записал партию ударных на одноименном альбоме мультиинструменталиста Леона Расселла, чей неизменный цилиндр на сцене и огромное количество звезд, принимавших участие в записи его пластинок, были столь же частой темой для обсуждений, как и его пресловутый сексизм, а также «фанковый» звук ритм–гитары у взаимозаменяемых «супер–сайдменов» «Delaney and Bonnie and Friends», которые, по словам их саксофониста, «аккомпанировали всем самым известным музыкантам».
