«Я англичанин, а мы не хотим показывать то, что написано для американцев, — у нас разное чувство юмора».
«Я боюсь, что роли подростков уже не для меня», — добавил он, однако ему вполне хватило умения, чтобы сняться в роли отца одного из них в рекламе «Олдсмобиля», в которой от него требовалось скинуть банкетный стол с двенадцатого этажа в машину модели «Cutlass» — за рулем в ней сидела Ли, двадцатилетняя девушка, чьи волосы были выкрашены в фиолетовый цвет. Как и у ее сводной сестры Франчески — не говоря уже о таких, как Мун Юнит Заппа, Донован Лейч–младший и прочие отпрыски звездных семей, — на актерской карьере Ли долгое время лежала тень ее отца.
В 1990 году у Ринго было мало оснований выпускать хотя бы сингл, поскольку он прекратил какую–либо деятельность группы до августа; ходили слухи, что Старр собирается поставить Тодда Рундгрена и Кейта Эмерсона на место тех музыкантов из состава 1989 года, которые в тот момент были недоступны. Старр вновь поехал в турне по старым добрым Штатам — пусть даже перед той же самой публикой — и тем самым продемонстрировал всем свои намерения слегка подзаработать — кое–кто усмотрел в этом знак и «решил рискнуть»; по крайней мере, в 1991 году родился контракт с Private Stock. Ринго подписал его главным образом потому, что был в хороших отношениях с продюсером Скипом Дринкуотером, который сразу же устремился на поиски материала для своего нового клиента, пока его не заменил Джефф Линн; благодаря Линну Джордж Харрисон и Рой Орбисон вернулись в чарты.
Таким образом, жизнь Ринго достигла того уровня, который стал почти образцом для биографий многих поп–звезд шестидесятых годов. После долгих лет борьбы, погони за славой, взлетов и падений пришел наконец желанный результат. Он больше не снимался в фильмах («Никто меня не приглашал, и в настоящий момент меня это не интересует»), зато он играл на ударных в римейке «Good Golly Miss Molly» Литтл Ричарда для «King Ralph» и озвучил несколько серий американского мультфильма «The Simpsons» в 1991 году.
К сожалению или, может быть, к счастью, я не видел «King Ralph», но если вы относитесь к тем людям, для которых любой пустяк, связанный с ливерпульской четверкой, имеет неоценимое значение, вы, скорее всего, его видели. Более того, вы наверняка уже знакомы с Beatlefan, журналом, в котором можно найти все, что происходит или происходило с «The Beatles», вместе и по отдельности. Далее, если вы получаете удовольствие от изучения и сравнения ну, например, высказываний Старра на сцене во время каждого из концертов, сыгранных Старом с 1989 года, вы можете написать в редакцию Beatlefan по адресу РО Вор 33515, Decatur, GA 30033, USA.
Это что касается янки. А что бы делал мир без них? Если говорить более конкретно, где были бы «The Beatles» и Ринго? А ваш покорный слуга Алан Клейсон? Благодаря Straight Man or Joker, The Quiet One: A Life of George Harrison и Backbeat (биография Стюарта Сатклиффа) я был почетным гостем на многих американских собраниях, посвященных «The Beatles», где встретил множество интересных людей; некоторых из них я могу назвать своими самыми близкими друзьями. Простите за глупую аналогию, но, если для британцев битломания длится на протяжении всей их жизни, то в США она, похоже, вечна.
Возможно, именно поэтому большую часть мирового турне Ринго с «All–Starr Band» 1992 года прошла в городах Соединенных Штатов. Кейт Эмерсон так и не присоединился к ним, зато присоединился Тодд Рундгрен и Джо Уолш из старого состава. Позже в состав команды влились Зак Старки, Дэйв Эдмундз и Бертон Каммингс, участник «The Guess Who», канадского коллектива, который в семидесятых годах выпустил несколько бестселлеров в Америке, но в Европе почти не был известен.
Когда «All–Starr Band» летом 1992 года пересекли Атлантику, одной из наиболее желанных остановок было участие в джазовом фестивале в Монтрё для записи второго концертного альбома, в Stadtpark в Гамбурге, в лондонском Hammersmith Odeon и ливерпульском Empire. По иронии судьбы в тот же самый вечер — 6 июля — Пит Бест и его группа работали в Cavern.
Если Маккартни — с «Wings» и без них — частенько выступал у себя на родине, то для Старра это была первая, так сказать, игра на своем поле со времен «The Beatles». Для некоторых его выступление было более чем просто приезд поп–певца. Ринго Старр из плоти и крови предстал перед ливерпульцами как Моисей, сошедший с горы Синай к израильтянам. Пускай никто и не ждал, что вот–вот разойдутся воды Мерси, зато это шоу по масштабу можно было сравнить с последним боем Мохаммеда Али в Лас–Вегасе.
Хотя в разгар оваций и прозвучали любимые всеми «Act Naturally» и «With a Little Help from My Friends», только чудо могло спасти шоу от закономерного спада. Если верить беспристрастной оценке некоторых очевидцев, то это шоу практически ничем не отличалось от остальных концертов турне, разве что Ринго посвятил один из опусов своей матери. Хотя Старр, как и ожидалось, молотил по барабанам, больше всего он походил на приглашенного вокалиста, который уходил за кулисы всякий раз, когда кто–нибудь из остальных выходил на авансцену со своим номером.
Но давайте все же отдадим ему должное. На этот раз Ринго решил пойти на риск: вперемежку с желтыми подводными лодками и маленькой помощью его друзей исполнялись и песни с нового альбома «Time Takes Time», записанного в Лос–Анджелесе для Private Stock. Помимо сессионных музыкантов всех мастей и огромного количества аранжировщиков в его записи приняли участие Брайан Уилсон и Том Петти, а также целая когорта топ–продюсеров: Джефф Линн, Фил Рамон (который также работал с Полом Маккартни и Джулианом Ленноном), Дон Уоз и Питер Эшер (принимавший участие в записи «You Never Know»).
На альбоме была представлены: одна вещь Лин–на («Call Me»), «What Goes Round» Рика Сачоу, кавер–версия «Don't Be Cruel» Элвиса Пресли и песни Стар–ра, написанные в одиночку или с Маккартни («Angel In Disguise»), или с Джонни Уорманом: навязчивая «Don't Go Where the road Don't Go», автобиографическая «All in the Name of Love» и «Runaways».
Ринго постарел, и это отразилось на выборе тем для песен, которые писал он и его друзья. В его песнях реалистичные тексты об отцовстве («Golden Blunters»), ушедшем времени, сожалении о былой глупости и так далее сочетались с умными аранжировками и самыми современными технологиями, что делало звук альбома слишком «причесанным», чересчур «американским», на мой взгляд, — однако это мнение человека, который с большим удовольствием приобрел бы поцарапанную «сорокапятку» «The Troggs», чем получил в подарок на Рождество последний альбом Брюса Спрингстина.
Да что я вообще понимаю, черт возьми. Миллион фанатов Брюса Спрингстина не могут ошибаться одновременно. Как и не могли ошибаться миллион поклонников Старра в 1973 году. Если вернуться на двадцать лет назад во времена «Photograph» и «You're Sixteen», можно ли назвать хитами «Time Takes Time» и «пилотный» сингл с альбома «Weight of the World»? Правильно, надеюсь, вы угадали. Однако провал альбома связан скорее не со стерильностью звука, а с ситуацией в чартах. Кому нужны «правильные» песни — даже столь неприметная «Weight of the World» с побрякиваниями в духе «Byrds»! Если вы услышите мое брюзжание по поводу всех этих новомодных рэп–команд и групп типа «Boyzone» — перед вами типичный папаша среднего возраста из тех, кто в 1966 году поливал грязью «The Rolling Stones». Однако, если бы я собрался посетить концерт Ринго, что бы я хотел на нем услышать? Старр не стал выдумывать ничего нового отчасти из–за своих фэнов, старых и новых, которые готовы громко аплодировать, слушая музыку вчерашнего дня. Джордж Харрисон понимал это не хуже Старра: в 1992 году на концерте в Royal Albert Hall он не исполнял ничего, кроме битловских вещей и своих старых хитов.
