– Я думал, ты про него что-нибудь расскажешь. Все-таки в штабе чаще меня бываешь… А ты видел его солдат?

– Профессионалы… – Кумран завистливо добавил:

– У них бронекостюмы «Скиф-М». По сравнению с этой одежкой наши «Ирокезы» – полное дерьмо. Боец в «Скифе» может летать хоть в стратосфере. Броня держит выстрел из такого вот гатлинга, – он хлопнул по лафету «Пирамиды», – с сотни шагов.

– Не в оружии дело. Ты их глаза видел? – Полковник поднял палец. – Это ж головорезы, прирожденные воины. У меня в полку таких от силы десяток. А в штурмовые батальоны набирали только их. И в «Омеге» у Артемизия все такие.

– Ты тоже воевал как зверь.

– Не то. Мне, тебе, даже толстокожему Буббе – нам всем нужно пересиливать себя, когда идем в огонь. Перед боем и после боя мы пьем водку, чтобы немного привести в порядок нервы. Мы льем гормоны на центры удовольствия подкорки, чтобы прогнать мысль о той опасности, которая ждет нас на войне. А им это ни к чему. Для них война – не экстрим, а нормальная работа. Они живут, чтобы воевать.

Представив себе нарисованный Максом психопортрет, Кумран дернул плечом и предложил выпить за минимизацию потерь. Водка обожгла, и он пробормотал:

– Вот и «Волчья стая» из похожих ребят состоит.

– Приблизительно. – Ди Наполи кивнул. – Ты ешь, а то совсем развезет.

– Ерунда. Санитарная норма для дезинфекции внутренних органов. – Кумран лихо двинул рукой, но почувствовал, что конечность слушается неважно. – Да, кажется, перебрал.

Он накинулся на жирные копчености и острые маринады. Среди извилин лениво кристаллизовалась мыслишка: дескать, до финиша еще часа четыре, и можно будет отоспаться. Однако не успели полковник с капитан-лейтенантом прикончить закуску, как рядом возник старший лейтенант с большой буквой W на рукаве «Скифа».

– Понятно, сынок, можешь не говорить, – проворчал Макс. – Генерал собирает командиров частей. Верно?

Генерал-майора Артемизия звали Гефестом. Имя не хуже, чем резкий акцент, выдавало уроженца Трои, что в системе Альфы Центавра. На этой планете любили имена из античных мифов.

Артемизий был высок, атлетичен и суров лицом. Жесткий взгляд оценивающе скользнул по офицерам, затем генерал отвернулся к голограмме, на которой медленно крутился глобус Мельканты.

– У нас мало времени, – размеренно заговорил Гефест Артемизий. – Через три с небольшим часа транспорты приблизятся к планете. Командование имеет основания полагать, что вскоре Мельканта может быть атакована потенциальным противником. Как вы знаете, корабли 4-го флота не вполне готовы к активным действиям по техническим причинам.

Не вдаваясь в подробности, он поведал, что ставка не может направить на Мельканту крупные соединения флота и армии, поскольку боеготовых частей и соединений немного, причем все они сосредоточены на передовых рубежах на случай, если придется вмешаться в войну. Поэтому главком решил отправить лишь сводный корпус в составе танкового и двух бронепехотных полков, отдельных истребительных и штурмовых эскадрилий, нескольких артдивизионов и спецназа.

Вопросов не было, и генерал приступил к постановке боевых задач. Максу и Кумрану он поручил занять оборону вокруг Пещеры смерти на континенте Кантор.

– Командование считает, что Айсберги попытаются захватить арсеналы старых империй, – сказал Артемизий. – От нас требуется не допустить этого.

– Командование надеется отразить нападение силами наземных войск? – иронически осведомился Ди Наполи. – Без кораблей?

– Корабли будут, – сообщил генерал. – Немного, но будут. К тому же флот базируется не слишком далеко от Мельканты. Короче говоря, от нас требуется продержаться час-другой. Потом подойдет помощь.

Он посоветовал командирам частей заранее продумать детали взаимодействия и подготовиться к активной обороне, сочетающей нанесение огневых ударов с мощными контратаками.

– Контратаки – дело авиации, – заметил подполковник-фом, командир артдивизиона.

– Пехота тоже способна контратаковать Айсбергов, – небрежно сказал Артемизий. – Но этим займутся мои батальоны.

Судя по толпе на космодроме, Мельканта что-то праздновала. Играл оркестр, нарядно разодетые аборигены махали цветами и флагами, над головами гуманоидов летали в своих шарах Гиганты-7, высоко в небе полыхали сполохи фейерверков. Как выяснилось, народ восторженно встречал союзные войска.

Ликующие потомки клонов бросались к солдатам с угощением, мешая выгружать технику. Слегка обалдевших эльдоров, землян и проксов, высадившихся первым эшелоном, тащили к накрытым столам.

Как ни жалко было обижать гостеприимных мелькантийцев, но пришлось. Динамики загремели голосом Макса Ди Наполи, требуя очистить посадочные площадки. Лишь после долгой задержки батальон 1644-го танкового полка, отдельный дивизион пусковых установок и батальон бронепехотинцев смогли вывести боевые машины из посадочных контейнеров. Примерно то же самое происходило и на других материках планеты.

Командир сводного корпуса, наблюдавший это безобразие с борта транспорта, проворчал:

– Как дети… – и добавил раздраженно:

– Вторую волну десанта придется высаживать прямо на грунт. Мы не можем терять время из-за их темперамента.

Штурмовики Кумрана должны были высаживаться именно во второй волне. Вскоре контейнер с машинами и личным составом эскадрильи выпорхнул из кормового люка, направившись к памятному провалу «подземелья смерти». Оказывается, материк, на котором они воевали с монстрами, назывался Кантор. А город поблизости – Светозар. Два месяца назад сотрудники «Интарко» не удосужились ознакомиться с местной планетографией.

На рубеже стратосферы Кумран приказал «Соболям» и машинам обеспечения покинуть контейнер. Пустая коробка вернулась к транспорту, а штурмовики закружились над дырой в теле планеты.

Сверху были видны летевшие от Светозара «Матадоры», сопровождаемые караваном аэробусов и других гражданских машин. Вокруг входа в лиарийский арсенал работали строительные комбайны, оборудовавшие позиции для военной техники. «Может, и Катя там», – подумал Кумран. Он набрал номер Катиного видеофона, однако в ответ прозвучало банальное сообщение о недоступности абонента.

– Командир, где приземляемся? – спросил Генри, лейтенант недавнего выпуска.

– К северу от дыры есть бетонированное поле. Мы там в прошлый раз базировались.

Однако на той плащадке выстроились «Хорьки», которыми Кумран командовал в день битвы с монстрами. Чертыхнувшись, он дождался, пока подтянется Макс, назначенный командиром боевого участка. Полковник обратился в штаб Артемизия, но генерал велел решать вопросы с местными командирами. Кумран плюнул и приказал ведомым разойтись веером – искать мало-мальски подходящий для базирования участок в окрестностях тоннеля.

Такой обнаружили быстро – возле поселка, сожженного монстрами, но уже отстроенного. Одна беда – пустырь был забит множеством машин. Несколько тысяч аборигенов – примерно каждый третий при оружии, – задрав головы, улыбались и махали руками, приветствуя союзников. А на окраине поселка расположились танки, также окруженные резвящейся толпой.

– До чего же бестолковые идиоты! – простонал в наушниках голос кого-то из пилотов. – Командир, как объяснить им, чтобы освободили место для нас?

– Сие невозможно, – грустно ответил Кумран. – Просто идем на посадку. Может, тогда поймут.

Оказалось, что возле поселка Закатный блик дислоцируется батальон ополченцев. Сегодня по случаю выходного дня и приближающейся войны к доблестным защитникам прилетели домочадцы и тут узнали, что прибывают непобедимые воины, после чего в Закатный блик начала стягиваться остальная родня, а также друзья, соседи и вовсе случайные люди.