– Твое сердце по-прежнему разрывается от неразделенной страсти? – осведомилась она игриво.

– Считай, уже разорвалось… Между прочим, мне была обещана взаимность.

– Скоро, миленький. – Кабурина сделала почти серьезное лицо. – На вратах в твоем доме запирающие чары. Не откроешь вход?

– Ты придешь прямо сейчас? – опешил оборотень.

– Ну… – Ведьма захихикала. – Сначала я все-таки оденусь. Иначе не сможем поговорить. Ты ведь такой маньяк.

Одевалась она стремительно. Не успел Тарх навести в доме отдаленное подобие порядка, как в коридоре послышался настойчивый перезвон невидимых колокольчиков. Кто-то стоял на Невидимой Дороге возле врат, ведущих в жилье магистра, нетерпеливо поторапливая хозяина. Тарх сделал глубокий вдох, пытаясь утихомирить слишком громко стучащее сердце, затем сорвал чары запрета.

Кабурина явилась в черной сорочке с длинными рукавами, клетчатой юбке и черных туфельках. В одной руке она держала палочку заклинаний, в другой – накрытую салфеткой корзинку. Еще бы шапочку яркой расцветки – не отличить от сказочной героини, несущей пирожки больной бабушке.

– Прежде чем открывать вход, надо взглянуть – кто пришел, – строго выговорила ведьма, но тут же заулыбалась: – Как я тебе нравлюсь?

– Бесподобна, как всегда. – Он мечтательно закатил глаза. – Только напрасно так коротко подстриглась.

– Много ты понимаешь! – с привычной бесцеремонностью огрызнулась она. – Ладно, рассказывай, как ты геройствовал во время беспорядков… И внешность себе хорошо подправил – гораздо лучше стал, чем раньше.

Впрочем, она не дала Тарху даже рта раскрыть – тараторила без остановки. Поведала, что столичному начальству понравилось, как действовали вергатильские Темные. Еще – что решила прихватить немного снеди, потому как у него наверняка пуст холодильный шкаф. Надо ж! Прямо мечта любого озабоченного мальчишки. Самая желанная из всех женщин сама пришла и тащит в постель. Хотя про постель пока ни слова не было – только про стол говорили…

Тарх давно вышел из возраста, когда простительно верить в сказки. Если Кабурина решила предложить себя паршивому и презренному провинциалу – значит, ей что-то нужно взамен. А чего можно хотеть от такого, как он? Спустя мгновение, когда Кабурина стала восхищаться подросшим рангом оборотня и его новой шикарной внешностью, Тарх осведомился, нахмурившись:

– Тебе от меня что-то потребовалось?

– Кажется, это ты от меня кое-чего хотел, – захихикала ведьма, но сама почувствовала фальшь и, поменяв тональность, тихонько попросила: – Помоги. Я вляпалась в нехорошую историю.

– Убить кого-нибудь нужно? – Он сделался мрачным.

– А ты догадлив. – Снова послышалось глупое хихиканье. – Сможешь?

Не зная подробностей, он не мог ответить, однако незнание – не повод отказываться от мечты. Тарх молча показал на спальню.

– На такие дела я хожу по ночам, так что советую отдохнуть часика три-четыре.

– С тобой отдохнешь, – захихикала Кабурина.

Раздевалась она весело и непринужденно. Медленно расстегнула сорочку, надетую на голое тело. Потом скользнула на пол юбка.

– Сейчас ты увидишь такое, чего другая не покажет…

Прошептав эту заманчивую угрозу, ведьма махнула волшебной палочкой, и окна подернулись непрозрачной завесой. В спальне сразу сделалось темно, лишь свеча вдруг загорелась в углу. Кабурина шагнула к Тарху, повисла у него на шее, прижавшись жаркой упругой грудью, обожгла поцелуем, щекотала умелым шершавым язычком. Оборотень совсем потерял голову и вдруг обнаружил, что урок нетрадиционной анатомии уже в самом разгаре.

После душа ведьма набросила сорочку, но застегиваться не стала, так что в поле зрения то и дело появлялись аппетитно манящие округлости.

– Вроде больше не хочешь, – несправедливо заключила Кабурина. – Или не можешь. В любом случае с тобой теперь можно говорить о важных делах.

Наверняка она знала, что Тарх был готов к разговору с самого начала. Тем не менее решила внести часть платы авансом. Вероятно, дело предстояло непростое.

– Перекусим, – предложила она. – Я с утра так нервничала, даже не позавтракала.

Похоже, нервное напряжение покинуло изголодавшуюся ведьму. Кабурина с аппетитом наворачивала бананы с апельсинами, предоставив оборотню расправу с мясными деликатесами. При этом она успевала рассказывать столичные сплетни про гипернатуралов из высшего света. Налив себе стакан сока, прогулялась к окну, выглянула на улицу и сказала, присвистнув:

, – Красотища-то какая! Виселицы повсюду, жмурики неубранные… Вон, опять кого-то поволокли. При таких делах смертью больше, смертью меньше – никто не заметит.

Тарх даже засмеялся – с таким энтузиазмом она говорила.

– Так кого убивать будем?

– Есть один нехороший человек. – Она потупила глазки. – Замаил Самур. Вице-мэр Вергатила, личный друг генерала Базюлиса.

– Знаю такого, большая сволочь. А чем он тебе насолил?

Замаил считался влиятельным натуралом, вдобавок имелись подозрения, что он якшается со Светлыми. Темные давно внесли его в список подлежащих ликвидации за необузданное взяточничество и привычку принуждать городских красоток к сожительству. Кроме того, Замаил владел множеством притонов, где продавались наркотики.

Вице-мэр был все еще жив по единственной причине: он никаким боком не участвовал в организации недавнего путча, напротив, предупредил Светлых об опасности.

– Негодяй уверяет, будто я выболтала что-то в постели! – возмущенно пожаловалась Кабурина. – Теперь шантажирует. Говорит: не будешь больше информировать – сообщу твоим, что выдала важные тайны.

– На самом деле важные?

– Да ничего особенного! – с пылом вскричала Кабурина, и Тарх понял, что она врет. – Но меня могут наказать, а наказания заслуживает только он.

– Ты тоже хороша. – Тарх хмыкнул. – Чего ты боишься сильнее – разбирательства в трибунале Тьмы или гнева высокопоставленных любовников? И с чего ты вообще вздумала лечь под натурала?

Она не ответила, да ответа и не требовалось. Такие, как она, всегда трепетали перед влиятельными персонами – не важно, магами были те, или натуралами. Хоть и пятый ранг, а мозгов маловато. Одно слово – спортсменка.

Неожиданно Кабурина, всхлипнув, взмолилась:

– Сделай это по секрету… Никто не должен знать о моем провале – ни ваш воевода, ни Шух, ни мои начальники в Мишвенде.

– В чем провал-то? – не понял оборотень.

– Я должна была завербовать Самура. Не вышло…

Тарху снова почудилась фальшь. Она недоговаривала. Вероятно, в постели было и впрямь сказано что-то слишком важное.

Поглаживая ее роскошную грудь, Тарх потребовал:

– А теперь ты расскажешь мне, что именно узнали Светлые.

– План первого дня войны, – тихо созналась ведьма. – Мы подтягиваем Темных из соседних губерний, потом – как на недавних учениях – внезапно атакуем базу Светлых и одновременно зачищаем город. На следующий день – марш-бросок к Пещере.

– Смешной план.

– И тем не менее надо убрать натурала, узнавшего слишком много.

– Но он же наверняка успел рассказать своим все, что узнал.

Сделав строгие глаза, Кабурина фыркнула:

– Ты слишком много болтаешь! Или струсил? Если я говорю, что надо убить, значит – надо. У тебя есть идеи?

Не ответив ей, Тарх задумался. Тут можно было сработать по-разному. Главное – выбрать самый безопасный для исполнителя образ действий. Он уточнил:

– Замаил ждет тебя сегодня ночью?

– Вечером. – Она вдруг огорошила Тарха: – Я захватила его рубашку. Ты ведь его по запаху искать будешь…

Оборотень с трудом подавил улыбку. Пятерочница не видела разницы между кошкогиеной и обычной собакой.

– Подожди меня здесь, я должен разведать обстановку. Или вернусь за тобой, или передам указания через переговорник, – проговорил он с мрачным видом.

Само собой, он вовсе не собирался убивать вице-мэра в естественном своем обличье – ни человеческом, ни зверином. Светлые успели сообразить, кто скрывается под шкурой гиенокота, поэтому разоблачение Тархошамрахудана стало бы делом нескольких минут.