— Мы же очень спешили, ты знаешь.

— Долго он был сухой?

— Я точно не знаю, — уклонился Френк.

— Как твое горло?

— Нормально. Может, немного пересохло.

— Дай я посмотрю, — настаивал на своем Джим и подошел к Френку. Френк оттолкнул его.

— Я сказал тебе, все нормально. Давай поедим.

— Ладно.

Они поужинали консервированной кукурузой с рубленой говядиной и быстро забрались в кровати. Виллис прижался к животу Джима и стал имитировать его храп.

Завтрак был точно такой же, поскольку в банке еще оставалась кукуруза с рубленым мясом, а Френк настаивал, чтобы они ничего не выбрасывали и экономили продукты. Виллис с ними не завтракал, хотя в последний раз он ел две недели назад, но он поглотил почти кварту [100]воды. После завтрака Джим обнаружил карманный фонарик.

— Посмотри, что я нашел.

— Ну, положи его на место и уходим.

— Я хочу оставить его себе, — ответил Джим, запихивая фонарик в сумку. — Он может нам пригодиться.

— Не может, это не наш фонарик.

— Мы же преступники. И вообще, я не краду его, а только заимствую. Я вынужден сделать это.

Френк пожал плечами.

— Ладно, пора двигаться.

Несколько минут спустя они были на льду и снова направлялись на юг. Это был прекрасный день, как почти все марсианские дни: когда солнце поднялось и заполнило своими лучами узкую щель канала, мальчики, несмотря на то, что уже была поздняя осень почувствовали аромат пустынных растений. Около полудня Френк заметил балку подъемника, указывающую, что рядом находится убежище. Это позволило им съесть их ленч в приспособленном помещении, а не пытаться набивать рот через клапан респираторной маски. Это убежище было точной копией первого, только вокруг еще не были посажены растения.

Когда они собирались покинуть убежище, Джим сказал:

— У тебя все лицо горит. Поднялась температура?

— Это просто здоровый румянец, — заверил его Френк. — Я прекрасно себя чувствую.

Однако, надевая маску, он закашлялся.

“Марсианское горло”, — подумал Джим, но ничего не сказал, потому что все равно ничего не мог сделать для Френка.

Марсианское горло — это не болезнь, а крайне сухое состояние носоглотки, которое возникает после непосредственного контакта с марсианским воздухом. Влажность на Марсе обычно равна нулю; обезвоженное таким образом горло становится широко открытым для любых болезнетворных организмов, которые всегда присутствуют в человеческой носоглотке. Как результат, в горле возникают сильные боли.

Время после обеда прошло без происшествий. Когда солнце начало клониться к горизонту, до дома оставалось около пятисот миль. Всю дорогу Джим наблюдал за Френком. Казалось, его закадычный друг так же хорошо стоит на коньках, как и всегда; он решил, что, возможно, Френк просто поперхнулся. Он догнал Френка и поехал рядом с ним.

— Я полагаю, нам пора начинать искать убежище.

— Согласен.

Вскоре они миновали несколько скатов, созданных давно умершими марсианами, на них не было ни подъемных балок, ни любых других признаков деятельности человека. Стены канала, хотя и понизились, но все еще были достаточно высокими и не позволяли заглянуть через них. Джим увеличил скорость бега; они торопились.

Ребята подбежали к очередному скату, но и здесь не было никаких намеков на то, что рядом расположено убежище. Джим остановился.

— Я предлагаю взобраться на берег и осмотреться, — сказал он. — Мы ЗНАЕМ, что они строили убежища около скатов, но они могли по какой-либо причине спустить подъемную балку вниз.

— Бесполезная трата времени, — возразил Френк. — Если мы поторопимся, то до темноты сможем успеть добежать до следующего ската.

— Ну ладно, раз ты так говоришь… — Джим оттолкнулся и набрал скорость.

У следующего ската Джим снова остановился.

— Давай посмотрим, — сказал он. — До захода солнца мы не добежим до другого.

— Ладно. — Френк наклонился и стал снимать коньки.

Они торопливо вскарабкались на стену. Косые лучи солнца не освещали ничего, кроме растений, окаймляющих канал. От усталости и досады Джим был готов закричать.

— Ну, что теперь будем делать? — спросил он.

— Спускаемся вниз и будем бежать до тех пор, пока не найдем убежище, — ответил Френк.

— Не думаю, что мы заметим балку в темноте.

— Значит, мы будем идти, — мрачно сказал Френк, — пока не упадем.

— Вернее, пока не замерзнем.

— Ну, если тебя интересует мое мнение, — ответил Френк, — мы потерпели неудачу. Даже если мы не замерзнем, я не смогу идти всю ночь.

— Ты чувствуешь себя не очень хорошо?

— Мягко сказано. Пошли.

— Хорошо.

Виллис выбрался из сумки и, чтобы лучше видеть, взобрался на плечи Джима. Затем он спрыгнул на землю и откатился в сторону. Джим рванулся за ним, но не поймал.

— Эй! Виллис! Вернись сюда!

Виллис не отвечал. Джим побежал за ним. Идти было трудно. Было уже поздно, и растения, растущие вдоль канала, приготовились втянуться в почву и расстилали свои листья на уровне колен Джима. Некоторые менее морозостойкие образцы совсем были не видны, оставив голые клочки земли.

Казалось, растения не мешали Виллису, и Джима беспокоило это; он мог не догнать маленького бездельника.

— Остерегайся водоискателя! — крикнул Френк. — Смотри, куда ставишь ногу! — Предупрежденный таким образом, Джим пошел более осторожно — и еще более медленно. Он остановился.

— Виллис! Эй, Виллис! Вернись! Вернись, проклятый, или мы уйдем и оставим тебя. — Это была пустая угроза.

Френк с трудом поднялся и присоединился к нему.

— Джим, мы не должны задерживаться здесь.

— Я знаю. Кто бы мог подумать, что он выкинет подобный фокус в самое неподходящее время.

— Он просто язва, вот и все. Пошли.

Голос Виллиса — или, вернее, голос Джима, используемый Виллисом, — донесся до них с некоторого расстояния.

— Джим, мальчик! Джим! Иди сюда!

Джим стал пробираться через ёжившиеся растения, Френк последовал за ним. Они обнаружили прыгуна отдыхающим на листе пустынной капусты, огромного растения, достигающего пятидесяти ярдов в поперечнике. Пустынная капуста редко росла вдоль берегов канала, эта сорная трава не приживалась на низких широтах, хотя ее можно было встретить в пустыне, в нескольких милях от источников воды.

Западная половина этого образца, развернутая в полукруглый веер, расстилалась по земле, а восточная почти вертикально торчала вверх. Разостланные листья жадно тянулись к последним солнечным лучам, своеобразному топливу фотосинтеза, благодаря которому растение жило. Пока хоть один солнечный луч касался его листьев, морозостойкое растение не скручивалось в клубок. В почву оно не втягивалось вообще. Оно сворачивалось в плотный, шар и таким образом защищало себя от холода. Гигантское подобие земного растения, по аналогии с которым и было названо.

Виллис сидел на той половине, которая была разостлана по земле. Джим потянулся за ним.

Виллис подпрыгнул и покатился к сердцевине растения. Джим выпрямился.

— Эй, Виллис, открой свои глаза и возвращайся назад. Пожалуйста, иди сюда.

— Не ходи за ним, — предостерег Френк, — Она может закрыться в любую минуту. Солнце почти скрылось.

— Я не пойду, Виллис! Вернись назад!

Виллис тоже звал их.

— Джим-мальчик, иди сюда.

— Нет, ты иди СЮДА.

— Джим-мальчик пойдет сюда. Френк пойдет сюда. Там холодно. Здесь тепло.

— Френк, что мне делать?

Виллис позвал снова.

— Иди, Джим-мальчик. Тепло! Будет тепло всю ночь.

Джим вытаращил глаза.

— Знаешь что, Френк? Я думаю, он хочет, чтобы растение закрыло его внутри. И он хочет, чтобы мы присоединились к нему.

— Кажется, так и есть.

— Иди, Джим! Иди, Френк! — настаивал Виллис. — Быстрее!

— Вероятно, он знает, что делает, — сказал Френк. — Док говорил, что у него выработан инстинкт к жизни на Марсе, а у нас нет.