С точки зрения Джима, Марс был таким, как надо, и совсем не требовалось делать его более похожим на Землю. Во всяком случае, Земля не была идеалом. Его смутные воспоминания о Земле основывались на услышанных в детстве от эмигрантов сравнениях Марса с высокогорным Боливийским плато — холод, затрудненное дыхание и величайшая скука.

Его сестра плелась за ним. Он остановился около двери и спросил:

— Ну, чего тебе, коротышка?

— Джимми… так как после твоего отъезда в школу мне придется заботиться о Виллисе, было бы неплохо, если бы ты объяснил ему. чтобы он меня слушался.

Джим удивленно посмотрел на нее.

— Ты что же, думаешь, я оставлю его?

Она тоже удивилась.

— Конечно! Ты оставишь его. Ты не сможешь забрать его в школу. Спроси у мамы.

— Мама здесь ни при чем. Ее не волнует, что я возьму в школу.

— Ладно, даже если она не будет возражать, ты все равно не сможешь взять его. По-моему, ты нездоров.

— Ты всегда думаешь, что я нездоров, если я не исполняю твои желания.

— Не мок. а Виллиса. Это его дом, ему здесь уютно. В школе Виллис будет тосковать.

— С ним буду я!

— Нет в основном он будет один. Ты будешь в классе. Виллису ничего не останется делать, кроме как сидеть и хандрить. Ты должен оставить его здесь, ее мной… с нами… и он будет счастлив.

Джим выпрямился.

— Я сейчас пойду и спрошу об этом.

Он вернулся в гостиную и стал агрессивно ждать, когда его заметят. Вскоре отец повернулся к нему.

— Да? Что такое, Джим? Что-нибудь съешь?

— Это, ну… Посмотри, папа, ты не будешь возражать, если я заберу Виллиса с собой, когда я поеду в школу?

Отец удивился.

— Мне даже никогда не приходило в голову, что ты можешь рассчитывать на это.

— Почему?

— Ну, в школе ему будет тяжело.

— Но почему?

— У тебя не будет возможности как следует заботиться о нем. Ты будешь ужасно занят.

— Виллис не требует много внимания. Только накормить его раз в месяц и напоить раз в неделю, больше ему ничего не требуется. Папочка, ну почему я не могу взять его с собой?

Мистер Мэрлоу был загнан в тупик; он повернулся к жене.

— Дорогой Джимми, сейчас мы не хотим…

Джим прервал ее.

— Мамочка, всякий раз, когда ты хочешь в чем-то отказать мне, ты говоришь: “Дорогой Джимми”.

Ее рог дернулся, но она сдержала улыбку.

— Извини, Джим. Я не замечала этого. Мы хотим, чтобы с самого начала в школе у тебя было все хорошо, вот что я пыталась сейчас сказать. Я не думаю, что Виллис сможет помочь тебе в этом.

На мгновение Джим был озадачен, но уже не мог отказаться от своих намерений.

— Мама и папа, подождите. Вы оба видели брошюру, которую мне прислали из школы. Там говорится, что мне надо делать, что взять с собой, когда приехать и так далее. Если кто-нибудь из вас сможет найти в этой инструкции место, где бы говорилось, что я не должен брать с собой Виллиса, я замолчу, как марсианин. Это справедливо?

Миссис Мэрлоу вопросительно посмотрела на мужа. Он посмотрел на нее, и в выражении его лица промелькнула мольба о помощи. Доктор Мак-Рэй ожидал, что они ответят; он не говорил ни слова, но на его лице застыло выражение сардонического удовольствия. Мистер Мэрлоу пожал плечами.

— Забирай Виллиса с собой, Джим. Это твои проблемы.

По лицу Джима расплылась улыбка.

— Спасибо, папочка! — крикнул он и быстро выбежал из комнаты, чтобы родители не успели передумать.

Мистер Мэрлоу выколотил трубку о край пепельницы и сердито посмотрел на доктора Мак-Рэя.

— Ну что вы усмехаетесь, старая обезьяна? Вы думаете, что я слишком снисходителен к Джиму?

— О нет, нет! Я думаю, вы совершенно правы.

— Думаете, любимец Джима в школе не станет доставлять ему неприятности?

— Наоборот. Я знаю некоторые привычки Виллиса.

— Тогда почему вы считаете, что я прав?

— А почему вы думаете, что у мальчика не должно быть неприятностей? Иметь неприятности — нормальное явление для человеческой расы. Мы были воспитаны на этом. И преуспели во многом.

— Доктор, иногда мне кажется, что вы, как выражается Джим, сумасшедший, как раздавленный клоп.

— Вероятно. Но поскольку я единственный медик в округе, я бы на этом не настаивал. Миссис Мэрлоу, вы не сделаете одолжение старому человеку, налив еще одну чашечку вашего восхитительного кофе?

— Конечно, доктор. — Она налила кофе и продолжила: — Джеймс, я не уверена, что ты прав, позволяя Джиму взять Виллиса. Ты просто пошел по пути наименьшего сопротивления.

— Почему, дорогая? Джим был точен, когда сказал, что маленький нищий не является большой неприятностью.

— Ну, тут он не прав. Но… я бы не хотела, чтобы он был слишком откровенным, когда рядом Виллис.

— Почему? Я думаю, он был бы безупречным свидетелем в разрешении пустячных ссор детей.

— Это так. Но он, словно попугай, будет повторять все, что услышит. Вот в чем беда. — Она расстроенно посмотрела вокруг, а затем выпалила: — Ты знаешь миссис Поутл?

— Конечно.

Доктор добавил:

— Кто не знает ее? Я, несчастный человек, отвечаю за ее “нервы”.

— Она действительно больна, доктор? — спросила миссис Мэрлоу.

— Слишком много ест и мало работает. Сказать больше мне запрещает профессиональная этика.

— Я не знала, что она — ваша пациентка.

— Юная леди, уважайте мои седины. Так что вы хотели сказать про миссис Поутл?

— Ну, на прошлой неделе Люба Конски приходила ко мне на ленч, и мы говорили о миссис Поутл. Честное слово, Джеймс, я мало говорила и совершенно не знала, что Виллис сидит под столом.

— А он был там? — мистер Мэрлоу прикрыл глаза. — Продолжай.

— Ну, вы оба помните, что Конски приютили Поутл в Северной Колонии, пока для них не был построен дом. С тех пор Люба просто возненавидела Сару Поутл, а во вторник она со смачными подробностями рассказала о некоторых привычках Сары. Пару дней спустя Сара Поутл осчастливила меня своим посещением, чтобы дать несколько советов о воспитании детей. Виллис был в комнате; я знала это, но не придала значения. Он включился на воспроизведение записи разговора с Любой, и я никак не могла заставить его замолчать. Наконец я унесла его из комнаты. Миссис Поутл ушла, даже не попрощавшись, и с тех пор я ее не видела.

— Ну, это небольшая потеря, — прокомментировал ситуацию ее муж.

— Верно, но это поставило Любу в неловкое положение. Мало кто может повторить произношение Любы, а Виллис сделал это даже лучше, чем она сама. Я не думаю, что Люба была бы против… Но если бы вы слышали, как Виллис воспроизвел рассказ Любы о том, что Сара Поутл делает по утрам и как выглядит…

— Вы, должно быть, слышали, — сказал Мак-Рэй, — мнение миссис Поутл относительно проблемы прислуги.

— Да, конечно. Она считает позором, что Компания не ввозит для нас прислугу.

Доктор кивнул.

— С воротничками на шеях.

— Вот женщина! Не могу понять, почему она стала колонисткой.

— Ты не знаешь? — спросил ее муж. — Они пришли сюда, надеясь быстро разбогатеть.

Доктор Мак-Рэй сидел с отсутствующим взглядом.

— Миссис Мэрлоу, говорю вам как врач, если бы я услышал то, что говорил Виллис о миссис Поутл, это могло бы помочь мне. Как вы полагаете, он сможет повторить это для нас?

— Доктор, вы старый обманщик и болтун.

— Допускаю. И еще я люблю подслушивать.

— Бесстыдник.

— И это допускаю. В мои годы, с такими ослабленными нервами, я не чувствую стыда.

— Виллис может выдать вам сентиментальные разговоры детей за последние две недели.

— Может, вы уговорите его?

Миссис Мэрлоу улыбнулась.

— Во всяком случае, не помешает попробовать. — Она вышла из комнаты, чтобы принести круглого друга Джима.

Как обычно на Марсе, утро в среду было ясным и холодным. Готовые проводить мальчиков, семьи Саттон и Мэрлоу, исключая Оливера, собрались в грузовом доке Колонии на западной стороне Страймон-канала.