– Долорес. Бикеринг. Здесь. – Смысл сказанных слов, наконец-то, дошел до сознания девушки, и она изменилась в лице. – Эй, если ты не хочешь ее видеть…

– Нет, если она проделала весь этот путь, чтобы найти меня, то, по крайней мере, я обязана ее выслушать.

– Роуз. – Вероника подняла голову блондинки, коснувшись ее подбородка. – Ты ничем ей не обязана. Что бы она ни сделала для тебя в прошлом, я уверена, ты уже вернула ей долг с лихвой. – Это не помогло. – Прости, я знаю, что ты чувствуешь, что обязана ей многим, и я не должна говорить тебе, как думать и как поступать. – Вероника убрала руку и выпрямила спину. – Я просто не хочу видеть, как тебя используют, и я боюсь, что именно для этого Долорес сейчас здесь. – Она взяла расческу и начала приводить спутанные после сна волосы Роуз в порядок.

– Ронни?

– Ммммм?

– Можно я одолжу у тебя рубашку, что была на тебе вчера вечером? А низ я прикрою одеялом.

– Конечно. Правда, она тебе будет немного велика. – Вероника отклонилась назад и сорвала серую рубашку со спинки кресла. Когда она выпрямилась, оказалось, что Роуз уже сняла с себя ночную сорочку, и ее взор непроизвольно устремился на полные упругие молодые груди. Кое-как отведя взгляд от этого завораживающего зрелища, женщина постаралась сконцентрироваться на помощи Роуз просунуть руки в рукава. – Ты застегивай пуговицы, а я пока приготовлю тебе коляску, – резко сказала она и, встав с кровати, начала раскладывать коляску, стоящую в углу.

Спустя несколько минут Роуз уже сидела в ней, и ее ноги были укутаны пледом.

– Ты готова? – Спросила Ронни.

– Да, – неуверенно ответила блондинка. Последним человеком, которого она хотела бы сейчас видеть, была Долорес. Она не ответила ей на последнее письмо и нисколько не сомневалась, как ее бывшая приемная мать воспримет ее молчание, особенно после того, когда узнает, где она сейчас живет. – Ронни?

– Да?

– Не могла бы ты… В смысле, если ты не против,… не оставляй меня с ней наедине. – Роуз надеялась, что в присутствии Ронни, Долорес воздержится с просьбами о деньгах, но, больше всего, сейчас она нуждалась в эмоциональной поддержке, которую ей могла дать только подруга. Девушка улыбнулась, когда почувствовала, как теплая рука нежно сжала ее плечо.

– Я буду рядом, об этом можешь даже не беспокоиться, – заверила ее Ронни.

Долорес с интересом разглядывала различные украшения, которыми была украшена гостиная, но, увидев Роуз в инвалидной коляске, ахнула.

– Что с тобой случилось?

– Меня сбила машина, – ответила девушка. – Как ты узнала, где я живу?

– Твой бывший арендодатель сказал мне, – самодовольно ответила женщина. – Ты уже подала в суд на парня, что тебя сбил?

– Полиция пока его не нашла. Он скрылся с места аварии.

– Не нашла?! Какой позор. Если они его найдут, ты можешь подать на него в суд. Я знаю одного хорошего юриста, который может помочь тебе в этом деле. Он как-то представлял меня, когда я поскользнулась на небольшой лужице в супермаркете. Мне тогда выплатили почти четыре тысячи долларов. – Долорес прошла в гостиную и плюхнулась на кожаный диван, чем заслужила неодобрительный взгляд Ронни. – Итак, расскажи мне, как у тебя дела. Ты не писала мне почти два месяца. – Долорес достала из своей огромной сумки портсигар и зажигалку, и как ни в чем не бывало, закурила.

– В моем доме не курят, – сказала Ронни.

– О, не беспокойтесь, у меня есть пепельница, – ответила Долорес и вытащила из сумки маленькое коричневое блюдце.

– В моем доме НЕ курят, – спокойно повторила темноволосая женщина, поставив ударение на частице «не», не заботясь, как это может выглядеть в глазах незваной гостьи, главное, что Роуз не стала возражать.

– О, прекрасно. – Но прежде чем затушить сигарету, Долорес сделала одну затяжку. – Итак, Роуз… – Она выпустила дым из легких. – Как надолго ты остановилась у мисс Картрайт, или ты здесь живешь?

Роуз удивленно моргнула и посмотрела на брюнетку, в ее глазах застыл аналогичный вопрос. Ронни сглотнула, не зная, что ответить. Что ты хочешь, Роуз? Вне всяких сомнений, сама она хотела, чтобы блондинка вошла в ее жизнь, в ее дом. Ты предоставила мне право самой отвечать, означает ли это, что ты хочешь того же, что и я? Глядя Роуз в глаза, Ронни глубоко вздохнула и позволила ответить своему сердцу.

– Она живет здесь.

Роуз открыла рот и тут же его закрыла, на время из-за шока она даже лишилась дара речи.

– Д-да, это так. – Ее голос дрогнул, ей еле удалось сохранить улыбку на лице. – Что тебя привело в город? Снова приехала навестить Изабель?

Полная женщина кивнула.

– Мне пришли новые формочки для выпечки от Тапервер. Ты ведь знаешь Изабель, она никогда не оторвет свою задницу, чтобы привести их мне. Если я сама не приеду за ними, в конечном итоге, она присвоит их себе или продаст кому-нибудь другому, как тогда вышло с печеньем. Ты помнишь, Роуз?

– Изабель однажды забрала у девочек скаутов все их печенье, не заплатив им за него, – пояснила Роуз.

– Не удивительно, они ведь сестры, – сухо бросила Ронни.

– Не говоря уже о том, что ее детки половину съели, пока продавали его, – добавила Долорес, которая всегда не упускала возможности еще больше очернить в глазах посторонних своих родственничков, хотя сама недалеко ушла от них. – Ну, да ладно… – Женщина посмотрела на свою «дочь». – Что говорят врачи? Надеюсь, тебя лечили в настоящей больнице, а не в клинике, где работают одни непрофессионалы. Я боролась с ними в течение пяти лет за Джимми, но они так и не сказали мне, что с ним, – сказала Долорес. На что Роуз вежливо кивнула, про себя подумав, что врачи не нашли у ее брата никакого заболевания, потому что он был абсолютно здоров. Когда она оставалась с ним одна дома, он выглядел вполне здоровым, но Долорес постоянно таскала его по врачам, настаивая на том, что у него ужасно редкое заболевание. – Ты знаешь, он сейчас учится в колледже.

– Правда? – Роуз всегда думала, что Джимми и школу-то не сможет окончить. – На какой он специальности?

– Актерское мастерство. Когда-нибудь он станет таким же знаменитым как Сайнфелд. Он даже получил предложение сыграть в местной постановке, – похвасталась Долорес, так будто сыграть в театре Коблескилл было чем-то выдающимся. – Они ставят «Иосиф и его удивительный, разноцветный плащ снов». Энди Гибб когда-то сыграл в нем главную роль на Бродвее.

– Можно подумать, кто-то пойдет на это смотреть, – пробормотала Ронни, на что девушка слегка приподняла бровь. Скорчив в ответ смешную гримасу, она снова напустила на себя скучающее выражение, в то время как Долорес продолжала рассказывать им о событиях, произошедших в ее семье за последнее время. В конце концов, как Ронни и подозревала, вскоре речь зашла о деньгах.

– Ты знаешь, государство перестало платить мне за Джимми, когда ему исполнилось восемнадцать. Социальной службе наплевать, что у меня есть еще и другие дети, и что мне каждый месяц нужны дополнительные деньги на их содержание. Один учится в колледже и четыре других еще в школе.

– Джимми тебе не помогает? – Поинтересовалась Роуз.

– Он работает только по выходным на автозаправке Фреда. Ему самому нужны деньги на бензин, чтобы ездить в колледж и обратно.

– Похоже, Джимми стоит найти другую работу, и тогда он сможет помочь вам, – съязвила Ронни, заработав еще один неодобрительный взгляд от Роуз. Долорес выразительно посмотрела на блондинку, безмолвно требуя от нее, чтобы та попросила темноволосую женщину оставить их наедине. К ее радости, именно в этот момент зазвонил телефон и Ронни, извинившись, вышла.

Когда Вероника покинула комнату, женщина наклонилась вперед.

– Государство мне совсем не помогает. Этот идиот из социальной службы не желает меня слушать. – Долорес замолчала и для эффекта тяжело вздохнула. – Жить одной так тяжело, ты ведь понимаешь меня, Роуз?

– Да, – ответила блондинка. Долорес про себя улыбнулась.

– Ты же знаешь, как мне было тяжело, и на какие жертвы я пошла ради вас всех. – Роуз снова кивнула. Рыбка заглотила крючок, подумала довольная Долорес. – Тебе ведь выплатили какие-нибудь деньги за больничный, не так ли?