Упоминание о личном прошлом, заставило Веронику оторваться от компьютера.

– Сьюзан, неужели ты не можешь просто об этом забыть? Это было десять лет назад! – сердито ответила она.

– Эй, это ты не должна была доверять какой-то бедной белобрысой дряни.

– Кристина не была дрянью. Она училась на академическую стипендию.

– И какую же тему вы вместе изучали ночью в своей комнате? – съязвила Сьюзан. – Тебя там не было, когда папа ответил на тот ночной звонок. Ты не слышала, что она рассказала ему. Как она пригрозила сделать это достоянием общественности.

– Хватит, Сьюзен, – предупредила Ронни, угрожающе зарычав. – Я могла бы справиться с ней.

– Как? Ты бы предпочла, чтобы все узнали, что наследница Картрайтс Корпорейшн гей? – Сьюзен вздрогнула, увидев, как полыхнули огнем глаза сестры. – Послушай, ты моя сестра и я люблю тебя. Я понимаю, что ты совершила ошибку. Ты была молода и не знала лучшего. Я просто не хочу, чтобы ты проходила через эти страдания снова.

– Сейчас другое. – Ронни взяла карандаш и начала стучать им по столу.

– Ты обещала папе, что это больше не повторится.

– Я помню! – Карандаш ударился о стол и упал на пол. Ронни встала и посмотрела в окно на панораму Олбани, кипя внутри от злости из-за напоминания о своем унижении. Образ голубоглазой блондинки, с которой она когда-то была счастлива, но которая на деле оказалась самой обыкновенной шантажисткой, мелькнул перед глазами. – Я никогда не… я имею в виду… с тех пор… – Она замолчала, по-прежнему глядя в окно.

– Ронни… – Сьюзен встала рядом с высокой сестрой, которая была выше даже брата, и коснулась ее предплечья. – Я так переживала за тебя, когда мама и папа поехали забрать тебя в аэропорт в тот вечер. – Кристина позвонила им с требованием денег в обмен на молчание, менее чем за два часа до прилета Ронни в Олбани, чтобы провести рождественские каникулы с семьей. – Это был самый худший праздник, из всех, что я помню. Все только и делали, что кричали.

Сестры никогда раньше не поднимали эту тему и не разговаривали о случившемся. Ронни никогда не знала, что думала и чувствовала Сьюзен о ее сексуальной ориентации или обо всей этой истории с шантажом. Не оборачиваясь, Вероника заговорила.

– Я с нетерпением ждала возвращения домой. Я пропустила День благодарения, и после того как Крис и я расстались… – Она покачала головой. – Неужели то, что я сделала, было так ужасно неправильно? – тихо спросила она.

– Что доверилась ей или секс с женщиной? – спросила Сьюзан, облокотившись на подоконник.

Ронни пожала плечами.

– Второе… и то и другое… а, черт, не бери в голову. – Вероника отвернулась от окна и села в кресло. – У нас у обеих есть работа.

– Нет, все хорошо, – сказала Сьюзен и, пододвинув стул, села рядом с сестрой. – Послушай, то, что я сказала раньше о твоей ориентации, я не имела в виду…

– Забудь об этом.

– Нет, это твоя жизнь. Я не имею права судить тебя. Я сама делала вещи, за которые мне теперь стыдно.

– Не нашлось подходящего судьи, да? – ответила иронично Ронни, повернувшись на стуле и немного притянув к себе клавиатуру. – Ты считаешь нормальным спать со своим личным тренером, но не с тем, кто с тобой одного пола, не так ли?

– Вот уж не думала, что ты знаешь об Андре, – неуверенно сказала Сьюзан, удивляясь осведомленности своей сестры.

– От меня не возможно ничего скрыть. – Вероника ввела пароль, и корпоративный логотип сменился картинкой рабочего стола. – Послушай, я усвоила свой урок, ладно? Я не болтаюсь в барах для геев, не хожу на софтбол, и не меняю женщин, как перчатки.

– Тебе уже тридцать три, а ты не замужем, Ронни. Это бизнес. Мы должны поддерживать определенный имидж.

– А я что делаю! – Женщина вскочила и начала ходить. – Я всегда хожу на все благотворительные мероприятия с красивым мужским эскортом. Не так ли? Я ничего не сделала, чтобы разрушить бесценный имидж семьи.

– Что на счет этой женщины? – Сьюзен развернула сестру лицом к себе. – Кто она? Пожалуйста. Помоги мне понять это, сестренка. Мы вместе выросли. Что случилось?

– Сьюзан, мы на работе. Оставим это, ладно?

– Отлично. Таинственная Роуз Грейсон остается в фонде оплаты труда и страхования, потому что ты так сказала. – Перешла на резкий тон рыжеволосая женщина, разозлившись. – Есть другие проблемы, которые тебя интересуют или только она?

– Я здесь президент, не так ли? – Ронни нахмурилась. – Все что касается Грейсон не твое дело, Сьюзен. Не волнуйся и не беспокойся, ты не увидишь меня во главе следующего гей-парада. Теперь мы можем поговорить о чем-то еще? – Ронни вновь подошла к столу и села. – Ты когда-нибудь выступала поручителем у Томми?

– Зачем бы Томми понадобился поручитель? У него много денег. Даже нет собственного дома, за исключением, той хижины в Адирондак.

– Он не выплатил кредит, по которому назначил меня поручителем без моего согласия.

– Должно быть, какая-то ошибка.

– Никакой ошибки. Я попросила переслать мне копию договора, чтобы сравнить подписи.

– Может быть, кто-то подделал и имя Томми тоже.

– Да, возможно. Я все выясню, как только получу документы. Кстати, я и тебе предлагаю взглянуть на свой счет. – Она потянулась к мыши и щелкнула, подключая связь с банком. – О, еще одно. Я потребовала провести аудиторскую проверку в департаменте недвижимости.

– Что? Ты натравила их на Томми? – взвизгнула Сьюзен. – Ты хоть представляешь себе, как это будет выглядеть?

– Что я ему не доверяю. И я ему действительно не доверяю. – Быстро набрав свой номер счета и пароль, Ронни взглянула на свои недавние операции. Данные о совершенных ею покупках заносились на расчетный счет, это позволило ей легко проверить, что ее кредитные карты, так же, как карта Visa Platinum были в порядке. Она посмотрела на список, отметив, знакомые предметы: игрушки для Табиты, кровать для Роуз. – Ты сама недавно сказала, что тебе кажется, что с ним что-то не так. Хочешь узнать все сейчас или подождем, когда все всплывет наружу, и наша фамилия окажется на первых полосах газет? Я думала, тебя волнует имидж нашей семьи?

Сьюзен ощетинилась на комментарий, но не хотя должна была признать, что ее сестра права. Доверие было главным в имидже. Общественность знала и помнила все имена и, если они не звучали в вечерних новостях, то пресса была более чем счастлива, напомнить о них. Все скандалы в Олбани были всегда на слуху. И до сих пор, Картрайт посчастливилось не быть вовлеченным ни в один из них.

– Ладно. – Младшая сестра вздохнула. – Не представляю, как это будет выглядеть, если он невиновен. – Она направилась к двери. – Ронни?

– Что?

– Если он окажется невиновным, ты извинишься перед ним. И будет лучше, если мама не узнает об этом. – Раздалась телефонная трель, а затем голос Лауры.

– Роуз на линии.

Ронни подняла голову и увидела, как загорелись глаза сестры при упоминании имени.

– Это наша таинственная Роуз Грейсон?

– До свидания Сьюзен. – Ронни взяла трубку и нажала на кнопку. – Привет… – Было трудно не заметить, как изменился ее голос. Он стал мягче… нежнее. Это была полная противоположность той Вероники Картрайт, которая только минуту назад разговаривала с сестрой. – Ты можешь подождать минуту?

– Ухожу, ухожу. Но мы не закончили наш разговор.

– Сьюзен! – Дверь за ней закрылась. Ее сестра ушла с твердыми намерениями разгадать тайну отношений своей сестры и Роуз Грейсон.

– Привет. Прости. Как спалось? – Спросила Ронни, поудобнее располагаясь в кресле и складывая ноги на стол.

– Очень хорошо. Мария сказала, что ты хотела поговорить со мной.

– Да… гм… я думаю, я просто хотела, чтобы ты знала, что если тебе что-нибудь будет нужно, просто попроси об этом Марию. Она останется с тобой, пока я не вернусь с работы. Она приготовит тебе на завтрак, все, что ты захочешь, только попроси ее. Ооо, и если тебе понадобится купить что-то в супермаркете, просто скажи ей об этом.

– Я в порядке, но спасибо. Как работа?