– О, обычный день, – саркастически ответила Ронни. – Просто чудо, что у меня нет еще язвы.

– Мне бы хотелось, что-нибудь сделать, чтобы улучшить его, – сказала Роуз искренне.

Ты уже сделала, подумала про себя темноволосая женщина.

– Я в порядке. Вот что я тебе скажу. Как на счет морепродуктов сегодня вечером?

– Звучит неплохо.

– Хорошо. Сейчас велю Марии приготовить что-нибудь вкусное для нас. – Лампочка на телефоне замигала, говоря ей, что ее ждут по другой линии. – Я думаю, мне лучше вернуться к работе. Просто хотела узнать, как ты.

– Хорошо, я рада, что ты позвонила.

– Хм… Знаешь, если захочешь, можешь позвонить мне позже.

– ООо. Хорошо, может быть, после обеда, не хочу докучать тебе.

– Ладно. После обеда будет нормально. В любом случае, я не думаю, что останусь на работе весь день.

– Ладно… хорошо… Поговорим позднее?

– Хорошо, Роуз. Отдыхай и делать то, что говорит тебе медсестра.

– Пока.

– Пока. – Ронни слушала гудки несколько секунд, а потом переключилась на вторую линию. – Вероника Картрайт. – Ответила она деловым тоном.

Вернувшись домой, Ронни удивилась, увидев свет на кухне, но потом вспомнила, что попросила Марию дождаться ее возвращения. Они с Роуз едва успели обменяться парой фраз во второй половине дня, когда у нее началось совещание. Наконец, добравшись до дома, ей не терпелось провести остаток вечера с блондинкой. Она повесила пальто в шкаф, сняла туфли и направилась в кабинет.

– Привет! – Радостно встретила ее Роуз, широкая улыбка осветила ее лицо.

– И тебе привет. – Мария собирала карты, в которые, видимо, они играли. – Спасибо, что задержалась.

– Я не против. Она подозрительнее, чем ты. – Заметила экономка, послав улыбку Роуз. – Если нужно, я могу задержаться и завтра тоже.

Ронни уже хотела сказать, что в этом нет необходимости, но, учитывая, что произошло сегодня в офисе и то, что должно будет случиться, когда Томми узнает о ревизии, она передумала.

– Если честно, возможно, так и придется сделать. Может быть, тебе стоит просто придти завтра попозже. Я сама могу приготовить себе завтрак.

– Конечно, сможешь, и оставишь после себя горы грязной посуды, – фыркнула Мария. – Я буду здесь в семь, как всегда. Единственно, только в четверг я не смогу задержаться. Кэрри и Моника будут беспокоиться, если я не появлюсь в шесть тридцать.

– Вечер Бинго, – объяснила Ронни своей гостье. – Ну, раз уж ты все равно здесь, то почему бы тебе с нами не поужинать? Я уверена, ты приготовила более чем достаточно.

Экономка усмехнулась.

– У твоей матери случился бы припадок, если бы она узнала об этом.

– Почему? Разве твоя мать не такая же, как ты? – Спросила Роуз и тут же нахмурилась, виня себя за проявленное любопытство, когда Мария усмехнулась и покачала головой.

– Госпожа Картрайт хорошо ко мне относится, детка. Но она считает, что это дурной тон обедать за одним столом с прислугой.

– О, – пробормотала девушка, покраснев от смущения. Ей стало интересно, а как относится мать Ронни к тому, что она здесь живет.

– Не моя мать решает, с кем мне ужинать, – отчеканила Ронни. – А теперь подумай, где ты хочешь поужинать: в столовой или здесь?

– Хм… там, где ты захочешь.

– Пойду, приготовлю стол. Это займет всего несколько минут, – сказала Мария и, извинившись, направилась к двери.

– Спасибо, – сказала Ронни, когда экономка прошла мимо нее. Оставшись один на один с Роуз, она могла, наконец-то, сбросить с себя маску, которую ей приходилось держать весь день. Плечи поникли, ноги гудели от долгого стояния и головная боль, с которой она боролась в течение дня, вернулась с новой силой. Женщина пересекла комнату и рухнула в кожаное кресло.

– Что за день. – Она подняла левую ногу и, забросив ее на правое колено, стала растирать ноющую ногу.

– Ты поговорила с Томми?

– Нет, он так и не появился, – Ронни вздохнула. – Я заказала аудиторскую проверку.

– О.

– Да. Будет не очень красиво, когда он узнает. – Вероника начала тереть ногу с большей силой, уже используя обе руки, чтобы размять мышцы. – Кроме того, у меня накопилась кипа документов, которые требовали моего внимания. А Лаура ушла в середине дня.

– Лаура?

– Мой секретарь, – пояснила женщина.

– О, это, наверное, она сняла трубку, когда я позвонила.

– Да, она. – Ронни, поменяв ноги, принялась массировать правую ступню. – О, черт. – Она нахмурилась, глядя на быстро растущую стрелку. – Знаешь, кто-то должен найти способ сделать так, чтобы эти колготки, не рвались, пока ты их надеваешь. – Брюнетка встала, разгладив темно серую юбку. – Пойду наверх и переоденусь. Уверена, что к тому моменту, как я спущусь, ужин будет готов. – Ее взгляд упал на спутанные пряди золотистых волос, обрамляющие лицо Роуз. – И думаю, после ужина, мы вымоем тебе волосы.

– И как мы собираемся это сделать? Мне душ противопоказан.

– У меня есть идея.

Переодевшись в более удобную одежду и кроссовки, Ронни взяла связку ключей и направилась по заснеженной дорожке к гаражу. Сровняв с землей три года назад старый, она воплотила еще одну свою мечту о том, как должен выглядеть настоящий гараж: в нем комфортно размещались четыре автомобиля, освещенный несколькими лампами дневного света, отдельная система сигнализации, при этом задняя часть полностью служила как склад.

Войдя через заднюю дверь, Ронни быстро подошла к панели управления и отключила сигнализацию. Щелкнул переключатель, и помещение, состоящее из четырех отсеков, озарилось светом. В первом располагался автомобиль, скрытый тентом. Она подошла к нему сзади и приподняла его. На левом боку машины красовалась Статуя Свободы, и синими буквами было написано «Rons Toy». Женщина еще дальше сдвинула тент, открыв знаменитый логотип мустанга.

Скоро, пообещала она самой себе.

Эта раритетная машина была ею полностью восстановлена, но поскольку на дворе стояла холодная зима, то она оставалась в спячке, пока вновь не наступит весна. Вероника погладила пальцами синий металлик, вернувшись мыслями, когда она впервые купила этот автомобиль.

Она училась в Дартмуте уже год. И хотя ей нравилась Audi, которую отец подарил ей на двадцать первый день рождения, ее глаза постоянно смотрели в сторону Мустанга, который принадлежал другу одной из ее сестер по женскому братству. Краска на нем уже сошла, он весь покрылся ржавчиной, но стоило парню вдавить педаль в пол, как машина неслась прочь, и ничто не могло ее догнать. Когда Ронни попросила у отца разрешения выделить ей деньги, чтобы купить себе такой же, Ричард Картрайт категорически отказался, сославшись, что у нее уже есть хороший автомобиль, и что Ford слишком опасен для езды. Но она была непреклонна. Весь семестр девушка откладывала карманные деньги, пока не накопила нужную сумму, чтобы самой купить себе автомобиль. Ронни привезла его домой на весенние каникулы, к большому разочарованию своих родителей. Ее отец назвал его кучей барахла, а мать уверяла ее, что она только сама убьется на этой «машине смерти». Они предлагали купить ей новый Мустанг, угрожали прекратить ее финансирование, говорили, что даже старушки уже не ездят на таких «корытах», но ничто не сработало. К концу недели они поняли, что своими доводами и угрозами, еще больше настроили дочь сохранить и восстановить этого синего «демона скорости».

Несмотря на то, что Мустанг не был ее основной машиной, она все-таки иногда каталась на нем, этот красавец цвета синего металлика по-прежнему был ее любимчиком.

Озноб прошел по всему ее телу, вырывая из воспоминаний. Ронни накрыла обратно тентом Мустанг и перешла в следующий отсек. Там стоял красный Porsche. Она впервые увидела его после несчастного случая, обычно, четвертый отсек был предназначен для Jeep, а не для спортивного автомобиля. Женщина медленно обошла машину, внимательно осматривая, как продвигаются ремонтные работы. Новое лобовое стекло было закреплено зеленой лентой для фиксации резинового уплотнителя. Капот, решетка радиатора, бампер, передняя панель были сняты, голый серый металлический корпус резко выделялся на фоне основного цвета. Брошенный взгляд на стеновую панель с инструментами, сказал ей, что Ханс уже побывал здесь. Ронни отвернулась от машины и оперлась руками о панель, борясь с подступившей тошнотой. Она ясно поняла, что уже никогда не сможет заставить себя сесть за Porsche снова. Подавив в себе чувство вины, женщина стремительно направилась к складскому помещению, твердя себе под нос, что все будет хорошо, Роуз полностью поправится, и ее ошибка будет искуплена. Найдя нужный ключ только с третьей попытки, Вероника шагнула в темноту.